Последняя сволочь
Шрифт:
– Да заткнешься ты когда-нибудь или нет? - орал Моска. - Вечно тебе надо выступить! Кому какое дело, есть у меня пистолет Токарева или нет?
– Если ты так уверен, что нам это безразлично, то за что же ты ее лупишь, Макс? - ласково осведомился Войддинг, и от его тона у всех по спине пробежали мурашки.
– Чтобы научить держать язык за зубами!
Наступила тишина. Чак и капитан, не отводя глаз, смотрели на Моску, а Пирл утешала Пэ-Пэ, вытирая кровь с ее разбитых губ.
– И давно у тебя эта игрушка, Макс? - наконец спросил Мэл.
–
– Согласись, это ужасно неприятно...
– Что именно?
– А то, что Тоналу угробили из пистолета, какого в Стоктоне в глаза не видали, а у тебя, по какой-то несчастной случайности, он как раз есть...
Смертельно побледнев, Моска встал.
– Босс, вы же не думаете, будто я...
– Что я думаю, касается только меня, Макс... Сядь на место.
Моска покорно опустился на стул.
– Ну, довольна? - злобно бросил он Пэ-Пэ и, словно призывая в свидетели всех присутствующих, горько добавил: - Нет, это безнадежно! Чертова дурища не может не совать нос повсюду! Представляете, не позже как вчера, когда я приехал за ней в полицию, наша умница выкладывала свою биографию Мелфорду!
Чак хихикнул:
– Воображаю, сколько там было всяких пикантных подробностей!
Такая несправедливость показалась Пэ-Пэ возмутительной, и она негодующе воскликнула:
– Нет, это уж слишком! Капитан обошелся со мной по-доброму, поэтому, когда он сказал, что никогда не сможет с тобой дружить, Макс, поскольку думает, что это ты задавил его дочь...
Тед почувствовал, что все, сидевшие за столом, напряженно застыли. Глаза Войддинга вдруг словно остекленели. А несчастная дурочка Пэ-Пэ, ничего не замечая, с полным сознанием собственной правоты продолжала:
– Вот тогда-то я и объяснила, что капитан ошибается и что на тебя ему не за что сердиться, потому как несчастный случай подстроил не ты, а Берт, младший брат нашего босса...
Наступила такая гнетущая тишина, что в конце концов даже Пэ-Пэ почувствовала неладное.
– Да что на вас на всех нашло? Я опять ляпнула что-нибудь лишнее?
– А ты был прав, Макс... - заметил Войддинг тем серым, бесцветным голосом, каким он говорил лишь в минуты, когда его бешенство достигало крайнего предела. - Пэ-Пэ и вправду много говорит... И, если хочешь знать мое мнение, даже слишком много...
Моска вдруг испугался. При всей ее непроходимой глупости, он по-своему любил Пипер.
– Вы же знаете, босс, она это не со зла...
– Какая разница, если последствия точно таковы, как если бы она нарочно старалась нам напакостить? Уведите ее, Пирл, с меня довольно!
Как только обе женщины вышли, Войддинг, от прекрасного настроения которого не осталось и следа, предупредил Моску:
– Впредь нам надо позаботиться, чтобы твоя подружка не болтала.
– Я поговорю с ней как следует.
– Боюсь, этого мало, Макс.
– Вот как? Вы хотите, чтобы она уехала из Стоктона?
– По-моему, это было бы предпочтительнее... А теперь -
– Положитесь на меня, шеф.
– А теперь, пока не приехали Берт и его ребята, я хочу поделиться с вами своими планами. Вы можете остаться, капитан, вы здесь не лишний, а кроме того, я хочу еще поговорить с вами, как только покончу с этими двумя... Итак, слушайте внимательно, Чак и Макс. Берт и его мальчики нужны нам, чтобы окончательно взять город в узду, но имейте в виду: ни Берт, ни его убийцы ничего не делают даром. Это вполне разумно, но их аппетиты чрезмерны. Улавливаете? Стало быть, нечего и думать о том, чтобы дать им волю. Надо следить за каждым их шагом на случай, если Берту вздумается вести двойную игру. А потому, Чак, слушай, чем ты должен заняться...
Желая утешить и успокоить Пэ-Пэ, Пирл увела ее к себе, и теперь обе женщины сидели в гостиной, потягивая мартини.
– Ты неплохая девочка, Пэ-Пэ, - говорила Пирл, - но зачем тебе всегда надо болтать что ни попадя? Разве ты не знаешь, что в этом мире до старости доживает только тот, кто умеет молчать?
– Мне хотелось сделать приятное Максу.
– Объявив во всеуслышание, что у него есть такой же пистолет, как тот, из которого застрелили Джимми?
– Не вижу связи.
Пирл покачала головой:
– Хуже всего, что ты не придуриваешься, бедняжка Пэ-Пэ. А зачем тебе понадобилось рассказывать капитану про Берта?
– Он был так добр...
– Правда?
– Он тоже очень беспокоился обо мне.
– Вот как?
– Да, сказал, что я не создана для такой жизни и что лучше бы мне слинять отсюда.
– Может, он и прав.
– Ну, а я спросила, куда ж мне деваться... Семьи нет, профессии никакой, и в кармане - ни гроша... Я просто вынуждена оставаться там, где меня кормят, правда ведь?
– А почему бы тебе не попробовать найти работу?
– Какую? Прислугой?
– А почему бы и нет?
– Это не для меня. Я не люблю ни рано вставать, ни пачкать руки, да и вообще достаточно натерпелась, пока не встретила Макса, и вовсе не хочу начинать все снова. А вот ты почему не пытаешься бежать? Ты-то ведь гораздо умнее меня... Чем ты занималась раньше?
Пирл слишком хорошо знала Пэ-Пэ, чтобы выложить ей правду.
– Работала продавщицей в магазине.
– А где?