Потомок Елизаветы I
Шрифт:
– Это долго, – сказал я. – Нужны внутренности животного, которое живёт в большой воде, для струны, и особое дерево, которое надо правильно выдержать на огне.
Ларг удивлённо вскинул брови и на его лице проявился «ход мысли».
– Ты был у большой воды?
– Конечно, был. Вместе с Хрымаром, – почти не соврал я.
– И ты знаком с огнём? – Продолжал удивляться он. – У большой воды никто не знает огонь.
Он сказал другое слово, имеющее ещё и значение – любит.
– Я знаю огонь. Хрымар не знает.
– Хрымар знает, – поправил он меня, – но не делает.
Теперь удивился я.
– Зачем ты шёл ко мне? – Спросил Ларг. – Если ты знаешь огонь, тогда ты можешь выжить один. И ты можешь его делать?
– Я знаю, – сказал я. – И могу.
– Как ты делаешь огонь?
Я не знал, как мне быть. Нужен ли я кому-нибудь со своим знанием? Или опасен? Сейчас мне нужно было как-то выжит здесь и сейчас. Хоть мы и разговаривали один на один, но вокруг, стояли взрослые воины с копьями. Да и Ларг был не подарок. С ним я точно не справился бы. Я был полностью в его руках, и зачем я ему со своими знаниями?
– Я шёл к тебе, Ларг, потому что Хрымару не нравилось, что я добываю для племени много еды и делаю новое оружие. Я тебе сделаю много луков. Возьми меня в племя.
Ларг ожидал что-то подобное от меня и удивление не высказал.
– Ты же хотел жить один?
– Я могу остаться здесь и делать луки. Когда ты придёшь, луки будут готовы.
– А где ты возьмёшь струну?
– Я вспомнил про речных рыб. У них похожие внутренности.
– Я услышал тебя.
Конечно, запас слов у Ларга не был большим, но мой мозг выдавал мне разное значение одинаковых слов. Очень влияла тональность и эмоциональная окраска фразы.
Ларг снова возглавил отряд и вскоре мы подошли к подъёму, ведущему к городищу.
* * *
Срок и Игра смотрели на Рысь и не знали, что думать и что делать. Когда она прибежала вчера одна и зарычала, прося пропустить её за изгородь, они сразу поняли, что с их другом и братом случилась беда. Возможно, они вообще остались одни.
Проведя бессонную ночь и большую часть дня в состоянии приближающемуся к паническому, они, не сговариваясь, натянули струны на новые луки и встали на стену.
На самом деле сигналом для этого прозвучало утробное рычание Рыси, но они этого не поняли. И не заметили, как Рысь исчезла в своей норе.
Первых врагов, как называл, их Урф, Игра увидела в лучах заходящего солнца, которое било ей прямо в глаза.
– Враг, – сказала она и не раздумывая выдернула из колчана стрелу и запустила её в переднего воина.
Срок, дежуривший на правом крыле стены, услышал её выкрик и, развернувшись чуть левее, выпустил стрелу во второго. Сразу тренькнул второй выстрел Игры, а следом третий. Срок не отставал.
* * *
Я с опаской приближался к городищу и вдруг услышал то, чего боялся и, одновременно, ждал, – вскрики идущих впереди меня воинов Ларга.
Скосив взгляд назад, я увидел, что мой конвоир поднял острие копья вверх и с тревогой смотрит вперёд. Я сделал полшага назад и в сторону, и на задней ноге провернулся вокруг своей вертикальной оси, мгновенно оказавшись у конвоира за спиной. Мой правый локоть вошёл в соприкосновение с его затылком, а левое предплечье обхватило его за шею.
Я ударил его правой ступнёй под правое колено и резко опрокинул конвоира на спину. Перехватив копьё правой рукой, я развернул его остриём вниз и приколол тело к земле.
Бронзовый наконечник легко проколол кожаную куртку и сломал несколько грудинных костей.
Не останавливаясь, я продолжил круговое движение и, выдернув копьё из тела, описал им полукруг. Воздух вздрогнул и тут же вскрикнул второй конвойный, располосованный по животу на две половинки. Наконечник копья, длинной около тридцати сантиметров, рассёк тело на всю свою глубину.
Отскочив от заваливающегося в мою сторону тело в сторону, я спрятался за дерево от удара копья следующего противника. Копьём били наотмашь, как дубиной, и, встретившись с деревом, оно издало характерный треск, лопнув сантиметрах в тридцати у острия.
Схватив, грустно повисший кончик копья, я крутанул его, сворачивая волокна в месте разлома, и резко дёрнул. В руках у меня оказался практически меч с деревянной рукоятью.
Им я воспользовался практически сразу, отбив очередное копьё, пытавшееся приколоть меня к дереву.
Отбив копьё мечом, я перенаправил его остриё в землю и выбил его из рук противника, ударив по копью нормальным таким «лоукиком» с правой ноги.
Противник, потеряв равновесие, последовал за копьём, упал на землю на руки и, мгновенно оттолкнувшись всеми четырьмя конечностями, подпрыгнул и напоролся на жало моего копья, уже нависшего над ним как кобра.
Противники вдруг закончились. Люди ещё были. Противников не было.
Соплеменники Ларга, имеющие оружие, стояли, разинув рты, не знающие, что им делать со своими копьями и дубинами.
– Ну, кто ещё хочет потрогать комиссарское тело?! – Спросил я. – Ты?
Я шагнул вперёд. Ближайший ко мне мужик попятился и, наколовшись задом на выставленное кем-то копьё, вскрикнул, подпрыгнул и понёсся назад по только что пройденной ими дороге.
– Или ты?!
Я шагнул к другому. Теперь уже вся толпа, вместе с бабами и детьми понеслась вниз по склону, не разбирая, где тропа, а где заросли.
Обернувшись назад, я не увидел стоящих противников. Кто-то ещё был жив, но легко раненых я не наблюдал. Стрелы, в основном, торчали из живота, груди, из шеи, или из головы.