Повелитель майя
Шрифт:
У большинства деревьев были маленькие зеленые или серо-зеленые листья. У многих стволы были тонкими и светлыми, однако кора самых толстых из них была красноватой. Под ними вдоль всей береговой линии росли похожие на папоротник кусты вперемежку с низенькими пальмами. С деревьев повыше свисали лианы. Их побеги слегка покачивались на ветру. Кроме шума прибоя, почти никаких звуков слышно не было: ступившие на берег испанцы смогли различить лишь крики птиц и в глубине леса что-то похожее на трескотню обезьян.
Из тринадцати выживших по меньшей мере трое – включая Риту – были, как показалось Вальдивии, на грани смерти от изнеможения. Остальные стояли на берегу, вопросительно глядя на своего командира в ожидании указаний. Дав Эронимо возможность прочесть благодарственную молитву (что тот и сделал, сбиваясь и с трудом произнося слова), капитан с рассеянным видом потер повязку на руке. Затем он заговорил – тихо, но решительно:
– Как все вы понимаете, первое, что мы должны сделать, – это найти источник питьевой воды. Однако на это может уйти некоторое время. Поэтому давайте начнем с поиска фруктов, кокосов, гуайявы, чего угодно… – Он жестом указал на трех мужчин: – Пабло, Хуан, Алонсо, двигайтесь сначала на юг, а затем…
Боцман Рамиро, который, несмотря на небольшой рост, был не робкого десятка, не дожидаясь указаний, поковылял в сторону джунглей. Однако вскоре он с ужасом вскрикнул, и этот крик заставил всех обернуться к прогалине в стене леса.
Оттуда появилась небольшая группа идущих друг за другом людей. Но что это были за люди! Когда они вышли на пляж, испанцы разом замолчали, таращась на странную процессию. Коренастые воины были пониже европейцев, но явно обладали большой физической силой. Из одежды на них были лишь небольшие куски материи, обмотанные несколькими слоями вокруг талии и между ног. Обнаженная медная кожа сияла на солнце. Воины шли по пляжу, выстроившись в шеренгу.
Тела некоторых из них были покрыты затейливыми татуировками. У других были увесистые украшения в ушах и носу. Уши у кое-кого из туземцев были так сильно исколоты и изрезаны, что умышленно нанесенные раны образовывали замысловатые узоры. Носы были крючковатыми, деформированные лбы – скошенными. Некоторые туземцы раскрасили лица в черный и красный цвета. Они держали в руках деревянные копья, луки и стрелы – или же деревянные мечи с прикрепленными к ним с двух сторон острыми камнями.
Последний вышедший из леса заставил Риту – и даже нескольких солдат – ахнуть. Он был намного выше остальных. Его лицо прикрывала жуткого вида резная деревянная маска, чем-то похожая на разъяренную звериную морду. Внизу и по бокам маска была украшена яркими перьями и ракушками. Затейливая накидка из перьев свисала с плеч туземца до самых лодыжек, а вокруг талии была намотана пятнистая шкура ягуара. Когда человек подошел поближе, застывшие на месте испанцы увидели, что нос и уши у него тоже проколоты. В них виднелись драгоценные украшения. Поравнявшись с испанцами, туземец приоткрыл толстогубый рот. При этом обнажились передние зубы. Они были инкрустированы цветными камнями и заточены, из-за чего напоминали звериные клыки.
Вальдивия сделал несколько шагов вперед и развел руки в стороны, надеясь, что этот жест будет воспринят туземцами как дружественный.
– Мы – испанцы из Дарьена, – медленно произнес он. – Это к югу отсюда. Мы потерпели кораблекрушение.
На лице под огромной резной маской появилась едва заметная улыбка. Туземец небрежно обернулся назад, к двум своим спутникам, которые вместо оружия несли в руках большие глиняные сосуды и головы у которых – в отличие от голов воинов – были полностью обриты. Эта парочка тут же поспешно бросилась вперед и с боязливым видом присела на корточки у ног своего предводителя. Тот указал на испанцев. Когда два туземца с обритыми головами выступили вперед, Гонсало и несколько других испанцев пошли им навстречу, однако Вальдивия жестом остановил их и принялся ждать.
Один из бритоголовых туземцев взял высушенную тыкву, которая висела на веревке, обмотанной вокруг талии, и погрузил ее в глиняный сосуд. Затем протянул высушенную тыкву Вальдивии. Тот, опустив взгляд и увидев, что в ней вода, улыбнулся и кивнул предводителю туземцев в знак благодарности. Капитан ограничился лишь несколькими глотками, чтобы не заболеть и соблюсти свое достоинство. Обернувшись, он передал сосуд стоявшему позади него Диего. Тот, последовав примеру Вальдивии, сделал несколько глотков и передал сосуд дальше. Прохладная жидкость потекла по потрескавшимся губам в пересохшие рты.
Когда сосуд передали Эронимо, он первым делом стал поить своих товарищей, которые от истощения уже не могли стоять на ногах и потому сидели на земле. Когда священник помогал им пить, на его глазах выступили слезы радости, и он мысленно поблагодарил Господа за милосердие и мудрость. Бог сохранил ему жизнь – как полагал Эронимо, для того, чтобы он продолжал служить Ему среди дикарей. Поднеся наконец сосуд к своим губам и взглянув при этом в белое тропическое небо, священник почувствовал, что в его пересохший рот медленно течет не просто прохладная жидкость. Он ощущал, как по всему его телу разливается благодать.
Предводитель индейцев наблюдал за этой сценой с равнодушным видом. Когда все испанцы утолили жажду, он жестом велел им идти следом за ним в лес. Вальдивия в ответ поднял руку и показал на тех, кто сидел на песке. Предводитель индейцев издал несколько гортанных звуков. Некоторые из его спутников тут же подошли к сидевшим, обхватили руками их туловища и попытались помочь им подняться. Однако Вальдивия снова стал возражать, объясняя и словами, и жестами, что следует оставить этих людей здесь и дать им возможность отдохнуть. На его лице появилась озабоченность, а на лице предводителя индейцев – сначала вопрос, а затем насмешка. Он тихо произнес лишь одно слово: «Ко-отен», после чего отвернулся. Его спутники стали увлекать за собой изможденных испанцев – кого несли, кого просто тащили. Какие бы мысли ни пришли при этом в голову Вальдивии, он ничего не сказал и пошел следом за остальными.
Глядя на все это, Гонсало вдруг почувствовал сильное желание дать деру. Но куда ему бежать? Все его товарищи – кто как мог – уже последовали за индейцами. Несколько туземцев шли сзади, чтобы подгонять отстающих. Услышав позади себя гортанные звуки, Гонсало оглянулся и увидел, что двое туземцев принялись ломать шлюпку. От инстинктивного желания убежать сердце Гонсало забилось быстрее, однако он понимал, что скрыться ему не удастся – по крайней мере, в данный момент. Хотя еще не было нанесено ни одного удара, туземцы наверняка готовы были пустить оружие в ход.
Испанцы, переступая через низкий кустарник, двинулись вслед за индейцами вверх по склону, начинавшемуся за пляжем, после чего углубились в лес. Тропа, петлявшая среди лабиринта из деревьев и подлеска, была очень узкой и неудобной, однако туземцы в своих сандалиях шли по ней довольно быстро, подталкивая испанцев, которые начинали отставать. Никто ничего не говорил, но до Гонсало доносилось множество звуков: шуршание растений, хлеставших по ногам шагающих людей, тихие вздохи Риты Эрнандес, идущей прямо перед ним, тяжелое дыхание старого Дионисио, писк летавших вокруг насекомых, поедавших других или же, наоборот, становившихся чьей-то жертвой, пронзительные крики птиц из глубины джунглей… Однако самым громким ему казался шум крови в ушах.