Повелитель майя
Шрифт:
Разум Гонсало туманился от жары и изнеможения. Когда он взглянул на потную кожу идущего впереди индейца, его мысли обратились в прошлое и перед его мысленным взором предстала совсем другая группа туземцев – тех, которые шли по грязным улочкам Дарьена. А еще мысленным взором он увидел молодого бородатого солдата в стальной кирасе и шлеме. Этот солдат шел рядом с индейцами, держа в руке меч и подгоняя им туземцев. Всмотревшись в лицо с угловатыми чертами и выразительными серыми глазами, Гонсало тяжело вздохнул и отвел взгляд в сторону, на джунгли, которые были уже не воображаемыми, а вполне реальными.
Лес вокруг них становился все более густым. Длинные отростки лиан свисали сверху, словно огромная зловещая паутина, не позволявшая лучам солнца достигать земли. На тропинке все чаще и чаще появлялись участки невытоптанной травы и низкого кустарника, который задевали лодыжки и колени идущих. То справа, то слева иногда виднелись небольшие водоемы со стоячей водой, покрытой зеленой пленкой. Возле одного из таких водоемов индейцы наконец остановились.
Они не издавали ни звука, и когда некоторые испанцы начали тихонько переговариваться, туземцы стали бросать на них мрачные взгляды, и это заставило их замолчать. Тяжело дыша, но стараясь при этом не делать глубоких вдохов, от которых могла закружиться голова, Эронимо опустил взгляд на свой крест, висевший на груди, и попытался мысленно помолиться. Вообще-то он пробовал молиться на протяжении всего пути, однако из-за вихря новых ощущений его мысли беспорядочно роились в голове, а физических и душевных сил хватало лишь на то, чтобы идти вперед.
Однако во время передышки у водоема Эронимо смог отвлечься и вспомнить о том, как был послушником. Мысленным взором он увидел, как часами стоял на коленях на влажном каменном полу в тишине и тоскливом одиночестве. И вот теперь ему нужно было снова собрать всю волю в кулак, чтобы пройти через новое испытание, уготованное для него Господом. Эронимо начал было мысленно произносить хорошо знакомую ему молитву, но вдруг что-то отвлекло его внимание. Он поднял взгляд и уставился на гниющий ствол, видневшийся по другую сторону тропинки. На нем, то складывая, то расправляя крылышки, сидела гигантская оранжево-черная бабочка – на единственном освещенном солнцем участке, который Эронимо увидел в этом лесу. Священник стоял неподвижно, следя за ритмичными движениями крылышек, которые были размером с его ладонь. Не было слышно ни звука. Внезапно Эронимо почувствовал облегчение во всем теле, и у него – как это бывало и раньше – возникло ощущение, что на него снизошла Божья благодать, когда бабочка неожиданно взмахнула своими переливающимися крыльями и в одиноком луче солнечного света полетела через лес в сторону моря.
Индейцы вновь тронулись в путь, и испанцы последовали за ними. Через некоторое время тропа начала расширяться и на небольших полянах среди леса стали появляться близко стоявшие друг к другу жилища. Наконец взорам испанцев предстало нечто напоминающее окраину селения. Овальные и прямоугольные однокомнатные строения были сделаны из тонких вертикальных палок, связанных друг с другом. Стены хижин побольше были оштукатурены и побелены.
Над палками, высота которых ненамного превышала человеческий рост, виднелись покатые коричневые крыши, устланные пальмовыми листьями и мелкими ветками. В хижинах был один вход – без двери, однако кое-где завешенный одеялом. Внутри одного из жилищ Эронимо увидел маленькую скамью и стоявший у стены стол, а внутри другого – плетеную циновку, уложенную на низкую деревянную раму. В центре каждой хижины имелось нечто вроде очага. Подходя к центру селения, испанцы заметили несколько домов со стенами, выложенными из маленьких камней и каменных обломков. Стены эти, видимо, когда-то были аккуратно оштукатурены, но теперь сквозь штукатурку во многих местах проглядывала потрескавшаяся кладка.
Перед домами, глядя на входящую в селение странную процессию, стояли или сидели на корточках низкорослые мужчины с кожей медного цвета, темными волосами, выступающими вперед носами и странными покатыми лбами.
Как и у воинов, их одежда состояла лишь из набедренных повязок и сандалий, однако у большинства из них было меньше украшений. При виде пленников часть туземцев так и осталась сидеть на корточках перед своими жилищами; другие же, поднявшись, стали спрашивать о чем-то у воинов, после чего устремились следом за медленно двигавшейся процессией.
Женщины молча стояли у входов в хижины или же хлопотали рядом с ними по хозяйству. Они были одеты в белые прямоугольные платья, вышитые узорами, или же в юбки, представлявшие собой кусок ткани, обернутый вокруг талии и бедер, и простенькие рубашки. У многих из них волосы были стянуты в узел на затылке, открывая покатые лбы. Некоторые женщины что-то ткали на приспособлениях, привязанных к талии, или же перемалывали зерна между двумя камнями особой формы; многие же просто стояли на порогах своих домов, так, словно до этого занимались какой-то работой, но, заметив процессию, вышли на нее поглазеть. Их темные миндалевидные глаза внимательно смотрели на бородатых существ, проходивших мимо.
Наконец процессия остановилась в центре селения. Испанцы, видевшие до сих пор лишь жилища, сделанные из палок либо маленьких камней, весьма удивились, когда их взору предстали три большие здания, построенные из гладко обтесанных известняковых блоков. Здания эти стояли в ряд у края довольно большой площади. Центральное строение было высотой по меньшей мере в три этажа и представляло собой пирамиду с потрескавшимися каменными ступенями, ведущими к маленькому помещению со стенами из кирпичей на самом верху пирамиды. Два других здания были пониже. Одно из них находилось в довольно плачевном состоянии и уже начинало осыпаться по бокам. Его увивали растения. Эти строения были похожи на разрушающиеся храмы сгинувшей цивилизации.
В передней их части виднелись входы во внутренние помещения, и испанцы сумели разглядеть, что потолки там представляют собой усеченные треугольники. На каменной поверхности над дверными проемами были вырезаны какие-то странные рисунки: нечто похожее на маску предводителя сопровождающих испанцев воинов. Другие изображения представляли собой лица с изогнутыми носами и пустыми глазницами. У одной особенно крупной фигуры было два туловища: скелет – внизу, плоть – вверху. Два больших рта с заостренными зубами были широко открыты, словно собирались что-то есть. Другие резные изображения на фасаде храма напоминали диких животных, окруженных переплетением замысловатых геометрических узоров. Все это выглядело не менее гротескно, чем горгульи на испанских соборах, однако превосходило их размерами и почему-то казалось гораздо более реалистичным.
Из центрального здания, главный вход которого располагался на высоте шести футов от земли, появилась человеческая фигура, выглядевшая одновременно ужасно и абсурдно.
Глава 3
Лоб у этого человека был очень покатым; над ним возвышался огромный убор, изготовленный в форме змеиной головы и украшенный десятками переливающихся зеленых перьев. Индеец развел руки в стороны и распахнул свою огромную пурпурную накидку, нижний край которой волочился по каменному полу, когда ее владелец проходил через дверной проем. В сильно вытянутых мочках ушей висели зеленые украшения в форме блюдца. На шее и на груди виднелись нефритовые ожерелья. Подбородок у туземца был покатым, а нижняя губа отвисала. Руки были украшены браслетами. Казалось, что худое морщинистое тело изнемогало под тяжестью всего этого великолепия.
Индеец не спеша подошел к центру некоего подобия крыльца и, с нарочито важным видом усевшись на маленькую каменную скамью, высокомерно посмотрел сверху вниз на своих воинов и их пленников. Вскоре из здания поменьше появились два человека, абсолютно не похожие на остальных. Они были облачены в хлопковые одеяния, подолы которых доходили почти до пят. Длинные распущенные волосы были грязными. Парочка поднялась по кривой лестнице и встала с двух сторон от своего вождя.
Индеец, командовавший воинами, пленившими испанцев, вышел вперед и начал что-то тихо обсуждать с вождем и стоящими по бокам от него двумя мужчинами. Гонсало, напряженно вслушивавшийся в разговор и пытавшийся уловить интонацию, догадался, что предводитель воинов коротко отчитывается перед вождем в произошедшем, и это почему-то успокоило испанского солдата. Эронимо же казалось, что сейчас решается их судьба и все может закончиться очень плохо. Однако священник мысленно сказал самому себе, что он и его спутники не сделали ничего такого, что могло бы вызвать опасения у этих людей. Они, испанцы, были всего лишь жертвами кораблекрушения. Жители этого селения, похоже, преуспевали, пусть даже его центральная площадь и казалась заброшенной. Господь, конечно же, заставит этих язычников сохранить пленникам жизнь, чтобы те могли прославлять Его среди туземцев.