Повелительница. Роман, рассказы, пьеса
Шрифт:
Сомов. Это — До. Новая игрушка Ольги.
До. А какие игрушки были до меня?
Сомов. До вас? Не помню. Никаких не было.
До. Почему же вы говорите «новая», чтобы меня уколоть?
Сомов. Прошу простить меня, Агар, это До, первая и последняя игрушка Ольги.
Агар. Если вы когда-нибудь захотите выйти замуж, скажите мне об этом.
До. Об этом не говорят. Это держат в секрете.
Агар. Пусть это будет секрет для всех, кроме меня.
До. Вы давно знаете господина Сомова?
Агар. Очень давно и очень хорошо.
До. Он хороший человек?
Агар. Он очень хороший человек.
До. А мне больше нравится его жена.
Ольга. Господа, идемте в столовую. До, вы познакомились с Агаром? (До кивает.) У него в Египте сегодня все совершенно спокойно.
Ольга. Сергей, поди сюда. (Сомов медленно подходит к ней.) У меня для тебя сюрприз. Она согласна.
Сомов. На что?
Ольга. Остаться до завтра. Ты рад? (Сомов молчит, Ольга смотрит на него пристально.) Что ж ты молчишь?
Ольга. Маленькая девочка, наверное, давно проголодалась? Идемте, господа, обед на столе.
До(заглядывая в глаза Ольге). Вы любите меня?
Ольга. Ну конечно, я люблю вас. Мы все любим вас. Кто может вас не любить?
Действие второе
Ольга. Я бы взяла еще вот эту. (Протягивает ему фотографию.)
Сомов. Положи ее сюда.
Ольга(встает, кладет фотографию на стол, возвращается на свое место.) Ты даже не посмотрел, что я выбрала.
Сомов(правит корректуры). Сейчас… Дай дочитать.
Ольга(берется за правку листов). Ты на этот раз напропускал довольно много ошибок.
Сомов(взглядывает на часы). Возьми еще вот эту гранку — две последние у меня.
Ольга. Она сказала, что вернется к десяти.
Сомов. Я совсем не о ней. Патрикеев должен прийти за корректурами.
Ольга. Я говорю, что еще совсем не поздно. Ее первый приход туда с тех пор, как она переехала к нам, ей-богу же, Сергей, это не так страшно. Нельзя же ее держать взаперти. Всегда только с нами — она соскучится. Пять дней, как она тут, и только сегодня пошла навестить своих друзей, этого художника, который, наверное, никогда не прославится, и его жену.
Сомов. Я не собираюсь держать ее взаперти. Я только того мнения, что она могла бы подождать неделю. Что ей, плохо здесь? Воображаю всю эту тамошнюю публику. Лодыри.
Ольга. Она сказала, что вернется рано. И нет оснований ей не верить.
Сомов. Они небось немедленно начнут восстанавливать ее против нас.
Ольга. Почему? Что мы им сделали?
Сомов. Что же ты, не знаешь теперешних молодых? Им все в нас противно, и кварталы, в которых мы живем, и картины, которые на стены вешаем, и вся наша жизненная установка.
Ольга. Ты рассуждаешь так, будто ты буржуа, будто у тебя капитал в банке и собственный завод… В конце концов, ты ученый, живешь своим трудом.
Сомов. Но живу в кругу буржуа. И вкусы у меня как у буржуа, и подход к жизни буржуазный.
Ольга. Ну и что ж? Собираешься все это менять?
Сомов. Нисколько. Но с тех пор, как она появилась — человек другой среды, — я стал понимать, что не мы одни живем на свете.
Ольга. Конечно, не мы одни. Но ты же сам только что назвал всех этих неудавшихся гениев лодырями.
Сомов. Вот это-то меня и смущает. Я знаю, что они нас не стоят, но они мне мешают.
Ольга. Почему?
Сомов. Не знаю. И знать не хочу.
Ольга. Они тебе мешают потому, что занимают место в ее жизни.
Сомов. Мы ее пригрели, а она все туда смотрит.
Ольга. Ты хотел бы, чтобы она смотрела только на нас с тобой?
Сомов. Ты ставишь вопрос неверно. Не то, чтобы она смотрела только на нас с тобой, а чтобы она полюбила эту нашу жизнь больше той.