Повесть о детстве
Шрифт:
Сёма заметвл, что и в горе новые друзья оставались весёлыми, как будто оии паве няка знали, что за тяжёлой пятницей придёт лёгкая суббота. Сегодня вечером, когда в цехе осталось совсем мало людей, Антон вытащил из кармана аккуратно сложенный листок и принялся медленно читать вслух. Это было письмо от брата из действующей армии.
— «Поклон вам,— писал он,— дорогие, и я даже точно не знаю, как я сейчас называюсь. В один раз я по могу это написать. Короче говоря, поклон вам от рядового пятого пехотного, армии его императорского
Так было написано всё письмо. Выслушав до конца солдатское послание, Лурия задумчиво почесал затылок:
— Говорят, что скоро будут брать ратников второго разряда. И мне, значит, надо выручать сына. Но как я пойду к Фрай-мапу, если я всё время гвал его от себя?
Сёму обрадовала возможность оказать услугу. Он легко спрыгнул с табуретки и подбежал к Лурии.
— Моя бабушка,— заговорил ои торопливо,— с Фрайманом вот! — Оп поднял два пальца.— Я вам сделаю дело!
Лурия недоверчиво взглянул па Сёму и спросил:
— Ты сделаешь?
— Да,— обидчиво повторил Сёма, ynte сам немного сомневаясь в успехе,— я сделаю дело!
Когда качались мобилизации одна за другой, Фрайман понял, что терять время нельзя. Он оставил в покое местечковых мальчиков, забросил своё маклерское дело и принялся обрабатывать призывников. Его быстрый и лёгкий ум находил тысячи ·мюсобов избавления от окопов, и так как никто очень не хотел <-.тать героем, у Фраймана сразу нашлась прибыльная работа. Он начал соперничать с местным аптекарем и, слава богу, небезуспешно.
Аптекарь устраивал по знакомству грыжу, делал желтуху, давал нюхать какие-то страшные порошки, а экзема у него получалась — па загляденье! Надо было только иметь ржавый гвоздь и баночку какой-то мази. По драл аптекарь с каждого три шкуры. Никакой совести не было у этого проклятого фармацевта. Фрайман пошёл людям навстречу, он устраивал освобождение от призыва наверняка, без боли и в два раза дешевле.
Что же делал Фрайман? Во-первых, у него была компания, во-вторых, надо было видеть этих красивых компаньонов. Говорят, что, когда бог их произвёл па свет, оп испугался, схватил вещи и спрятался в раю. Такие :>то были красавцы!
Милых молодых людей собрал Фрайман. У одного было отбито лёгкое, и он каждую секунду раскрывал рот, как щука, брошенная в миску с водой. У другого, когда оп ходил, правая нога подпрыгивала до потолка, и можно было подумать, что она хочет вырваться и убежать в другое место. У третьего было два глаза, так один смотрел па речку, а другой — в поле. Может быть, это даже удобно, но таких почему-то не брали служить...
Эти симпатичные женихи назывались «гееры». Они ходили в присутствие. А те, которые уклонялись от службы, назывались «гатееры». Они стояли. Они не ходили в присутствие. И чтобы геер пошёл за штеера, нужен был Фрайман, умеющий сторговаться и сделать дело.
Просители приходили к Фрайману, и он, как какой-нибудь большой чин, говорил:
— Предъявите ваш вид на жительство.
Внимательно изучив паспорт, он спрашивал:
— Вам отсрочку или белый билет? — И, мельком взглянув на клиента, он небрежно бросал: — Вам, кажется, будет к лицу тридцать седьмая статья!..
Затем начинался торг. Холодный и бесстрастный, сидел Фрайман, равнодушный к тревогам просителя. Медленно поглаживая усы, он говорил:
— У меня цена без запроса. И я не один. Я там мажу, и я тут мажу. И я наизусть уже знаю все статьи.
Вскоре достигалось соглашение, и один из компаньонов после ухода клиента принимался по чужому паспорту зубрить свои имя, фамилию, приметы.
...Прежде чем затеять с Фрайманом разговор относительно сына Лурии, Сёма держал совет с бабушкой и Пейсей. С бабушкой потому, что она бабушка, и с Пейсей потому, что он всё же торговый человек.
Бабушка отнеслась к его затее более чем сдержанно:
— Я бы на твоём месте не лезла в чужие дела. Тебе они много помогают?
— А ремесло откуда? — возмутился Сёма.
— Подумаешь, жара в печке! — И бабушка пожала плечами, ничего не прибавив к этой туманной фразе.
Пейся оказался сговорчивее:
— Конечно, нужно пойти к Фрайману. Он у отца покупает мясо и очень любит филейную часть,— добавил Пейся, как будто знать это Сёме совершенно необходимо.
— А много он возьмёт?
— Возьмёт? Взять нужно уметь. Два брата получили наследство, два брата и сестра. Сестра была добрая и отказалась от своей части. А братья были злые, и они погрызлись из-за её доли. Тогда раввин их помирил.
— Как?
— Он взял себе третью долю.
Сёма с удивлеиием взглянул на Пейсю. Розовая рубашка испачкалась, запылилась, и цвет её определить было уже невозможно.
— Это та самая наволочка? — спросил Сёма.
— Нет,— спокойно ответил Пейся,— это другая. Ту я подарю вам на именины.
Друзья вместе направились к Фрайману. Он встретил их вежливо, с оттенком растерянности и удивления:
— Что такое? Насчёт работы?
— Нет,— мягко ответил Сёма,— насчёт призыва.
— А при чём тут я? — возмутился Фрайман.— И потом вы же непризывной возраст!
— А если сложить вместе? — запальчиво спросил Пейся.
— Ша! — прикрикнул на него Сёма.— Дай поговорить с человеком... У нас есть двоюродный брат — дедушкиной сестры дочери сын.
— Крупное родство! — не удержался Пейся.
— Так вот,— продолжал Сёма,— как помочь?
— Он здоров? — деловито осведомился Фрайман.
Не очень.
– Язвы у него нет?
— Чего нет, того нет! — вздохнул Пейся.