Пояс Ипполиты
Шрифт:
– Что же ей заботиться о Боспоре. Она влюблена!
– Ты права, девочка. Любовь нас делает идиотками.
– Ты знаешь, царица, мне поручен Совет Пантикапеи. И я ответственна за оборону города.
– Потому ты и торчишь у мужа на кухне?
– Совет можно собрать в любом месте. Кстати сказать, все, кто для него нужен: ты, Перисад, царь Синдики, Борак - здесь. И сегодня после полудня мы соберемся. Решай свои дела с Перисадом и не опоздай. Времени у нас нет, корабли Сотира уже в море. Иди, я тебя больше не задерживаю.
– Какая нахалка, однако!
– сказала Годейра себе при выходе.- Но умна, ничего не скажешь.
Перисад спорил с Агаэтом и его женой.
– Ты мне надоела, Мелета!
– кричал он на царицу Синдики.- Во скольких гаванях ты помешала мне собирать так необходимые нам налоги?!
– Кому это - нам?
– спросил Агаэт.
– Боспору, если хочешь знать!
– Пусть Боспор и собирает у себя. При чем тут Синдика. Тут есть свой царь и царица.
– Ты, выходит, не подвластен мне?!
– Я подвластен Совету Пантикапеи, а ты еще не царь Бос-пора.
Никто не заметил, как в залу вошла Годейра.
– Совет решил отдать амазонкам Лоты все земли вокруг Горгипа,- сказала Мелета,- И я полагаю...
– Совет только советует. Его решения утверждает царь Бос-пора!
– грубо произнес Перисад.
– Насколько я знаю - царь не занимается делами царства, он все еще грабит рыбаков и вольных скифов.
– Кого я вижу!
– царь узнал Годейру.
– А мне сказали, что ты сбежала в Скифию.
– Я не сбежала, царь Боспора. Я помогла тебе овладеть царством.
– Откуда ты сейчас?
– Из Пантикапея, конечно.
– Что там нового?
– Сотир и Левкон идут на кораблях в столицу, а Перисад волочится за юбкой какой-то девчонки.
– Не забывайся, Годейра!
– Ты знаешь, что говорят про тебя в Пантикапее?
– И знать не хочу!
– Напрасно. Купцы говорят: «Перисад есть Перисад. Как был сборщиком налогов, так и остался. Там ему и место. Нам нужен другой царь».
– Великий царь!
– быстро вошел в залу Борак.- Внизу ждет гонец из Пантикапея. Какие-то важные вести.
Мелета вышла.
Агаэт с Годейрой остались одни.
– Я не стал говорить при тебе царю - гонец привез худые вести. На Боспор Левкон ведет большое войско,- сказал Агаэт.
– Это не беда. Со мной две тысячи воительниц - они в Пантикапее. Да и Лоту мы не отпустим. Совет назначил ее полемархой Боспора. Дочери Фермоскиры еще покажут себя! В случае удачи мы посадим тебя на трон Боспора!
– А Перисад?
– Он будет у нас сборщиком налогов. Ты, надеюсь, подвинешься, чтобы дать мне на троне местечко рядом? Помнишь... Камыши?!
– Будет видно, храбрая Годейра. Трон еще прочно занят.
– Я возвращаюсь в Пантикапей! Оттуда в Горгип. Ты смотри за порядком здесь.
– Разыщи Перисада. Он тоже кинется в столицу.
Аргос пребывал в Горгипе в постоянных спорах с Атоссой. Та тоже говорила, что не подвластна Перисаду.
– Чего ты прыгаешь ради царя Боспора? Он гол, как сокол, что с него получишь. Я ведь знаю - это ты ободрал Кумир Девы и привез золото сюда.
– Ну и что? Ну и привез.
– Теперь отвези его обратно. И получишь вот такой мешок монет.- Атосса показала длинный, вроде чулка, кожаный мешок.
– Я не могу, пойми ты, старая,- упорствовал Аргос.- Этот кумир под рукой моей внучки, а она не едет в Фермоскиру.
– Твоя внучка отказалась от богини Ипполиты, ей не нужен этот кумир.
– Еще как нужен,- твердил старый моряк.- Мы из этого золота отчеканим либо Артемиду, либо Тиргатао.
– А я подниму храмовых копейщиц и тебя посажу на кол.
– Завтра приведет сюда воительниц Лота и тебя отдадим керкетам на потеху, ты, надеюсь, не забыла, что Лота моя дочь, а богиня Тиргатао - внучка.
– Козлобородый пан... Тоже мне, святое семейство!
На этом споры кончились.
Лота и Беата одинаково не любили Атоссу и как только появились в Горгипе, предложили старой жрице вытряхиваться из дворца Годейры, заявив, что сама царица скоро приедет в город. Это же подтвердил и приехавший чуть раньше Борак.
Атосса поняла, что тут она больше властвовать не сможет и стала спешно готовиться к походу на Фермодонт. Но туда нельзя было являться без Кумира Девы. И она решила уговорить Борака. Тут хитроумный Борак придумал план. Он пришел к Аргосу и сказал:
– Атосса просила меня выкрасть из храма какое-то золото и увезти его морем в Фермоскиру.
– И меня просила. Но я отказался. И ты откажись. Ты слышал про Кумир Девы? Так вот это он.
– Старая баба жадна, как Медуза Горгона. Она уговорит других, и золото украдут.
– Что ты предлагаешь?
– Твое судно стоит без дела. Давай погрузим тайно на него Кумир и...
– И разделим золото, ты хочешь сказать?
– Нет. Если это богиня, то ее надо отвезти в Гермонассу, к Тиргатао. Она сейчас, я полагаю, там.
– У Атоссы полно храмовых амазонок. Они поднимут такой шум...
– Скажем, что кумир везем на Фермодонт, куда и надо.
– Она поверит? При такой куче золота я бы не поверил и самому себе.
– Я бы тоже. Но мы предложим ей посадить на весла вместо твоих моряков храмовых амазонок, да еще и охрану. С такой силой она решится. Иного выхода ей не будет. А ночью они не поймут, куда идут - в Фермоскиру или в Фанагорию.
– Надо подумать. Завтра я скажу тебе.
С тяжелым сердцем шел на это дело старый Аргос. Уж очень ему хотелось сделать внучке приятное. Самому ему золото было не нужно, да и Мелете тоже. Но водрузить в храме Синдики золотой Кумир Артемиды - это деду было приятно. И он постучался в ворота храма. Ему открыла Атосса. Борак уже крутился около кумира, но за дело приниматься не решался. Аргос одел фартук, поплевал на ладони и взял клещи. Потом в пригороде разыскали старый сундук, в котором привезли пластины из Фермоскиры, снова погрузили золото туда, и Атосса с двумя храмовыми унесла его на берег. Осенние ночи длинны и темны - в трюмы унесены запасы на дорогу: сушеное мясо и рыба, пресная вода.