Пояс Ипполиты
Шрифт:
– Дальше! Что нужно для этого? Не ради того ты позвала меня, чтобы намекнуть мне про моего отца - пастуха.
– Надо, чтобы Богиня Синдики проиграла войну. Вот чего я хочу.
– Не поняла?
– Если цари Боспора снова возьмут силу и сбросят повстанцев в море, амазонкам будет тут нечего делать. Царица Годейра уйдет к царским скифам, это я знаю точно, Мелету, а с ней Лоту и Аргоса синды утопят в море - только ты и я будем править воительницами. И мы уведем их в Фермоскиру. Нас приволокли сюда силой, я ненавижу эти
– Но есть еще Перисад и с ним могучий флот.
– С Перисадом и мы договоримся. Время покажет...
– Задала ты мне задачу, Священная,- после долгого раздумья произнесла Агнесса.- Что надо сделать, чтобы Мелета рухнула в море?
– Об этом подумай сама. Ты же будущая царица Фермоскиры.
– Тогда передай Сотиру, что Аргос высадку с кораблей начнет на неделю раньше и не во все города, а только на столицу. Пусть встретит.
– За тобой он зайдет?
– Завтра. Будь в постели.
– Поняла.
Это слово Атосса произнесла радостно. Она поняла - дочь согласна идти с ней на Фермоскиру.
Аргос появился во дворце на другой день после полудня. Атосса лежала, обложенная подушками.
– До нашей победы доживешь?
– спросил Аргос прямодушно.
– А когда придет эта победа, Великий стратег?
– Мы идем на Сотира через две недели.
– Это худо. В это время начнутся холодные дожди. Амазонки не одеты. Они дочери теплых земель.
– Не беда. Лучше будут воевать, чтобы согреться.
– Две недели я не протяну. Прощай, добрый Аргос. Позаботься об Агнессе. Она почти сирота.
– Где она, кстати?
– Скоро вернется. Пошла проститься с подругами.
– Пусть приходит на «Арго». Я там буду ее ждать. Прощай.
– Прощай. Похорони меня около храма.
– Если сам буду жив.
Когда к Сотиру прибежала храмовая амазонка из Горгипа, он не весьма этому удивился. Из рассказов Левкона он знал, что Мелета и Агнесса враждебны друг другу и очень возможен их раскол. Тем более, что посыльная от имени Атоссы просила только одно - срочно послать в Горгип Митродора, младшего сына Сотира. На том же паруснике Митро вышел на Горгип, за ночь они с посыльной преодолели путь, с рассветом царевич предстал перед Атоссой.
– Твой отец может мне верить или не верить - это его дело, но передай ему, что Тиргатао начнет высадку на неделю раньше известного вам времени и всей силой ударит на Пантикапей. Пусть Сотир не боится амазонок Годейры - они больше не появятся в столице, они уйдут к царским скифам. Остальное неважно. Если все же боги будут не благосклонны к вам и владетелям Боспора придется бежать из столицы, я советую тебе снарядить судно на Фермоскиру. Дорога туда тебе уже известна, я приму тебя там и ты доживешь у меня до лучших времен. Последний совет только для тебя.
Сотир никак не мог решить, верить или не верить Атоссе, а старый Спартак не долго
В канун дня высадки, указанного Атоссой, сторожевики с побережья сообщили, что все корабли амазонок сосредоточились за косой у выхода в пролив, готовые к решительному прыжку на столицу. Вечером этого же дня триеры вышли в пролив и направились к Пантикапею. Значит утром ожидай высадки. Сотир и Левкон спешно собрали все свое войско и расположили между столицей и Тиритакой.
Ночь выдалась действительно дождливая. Над проливом нависли тяжелые низкие тучи и следить за триерами стало невозможно. В тревоге и напряжении прошла вся длинная осенняя ночь, но высадки не последовало. С рассветом тучи разошлись, выглянуло солнце и пантикапейцам представились чистые воды пролива. Триеры исчезли, как в воду канули.
Сотир и Левкон пребывали в нерешительности.
– Снова прогулки!
– воскликнул Спарток.
– Понятное дело - они убоялись темноты и вернулись в свои гавани,- сказал царь Сотир.- Пошлите к старожилам на Тиритакские высоты. Оттуда видны и Гермонасса и Фанагория.
Посыльных ждали долго, над Синдикой пошел обкладной дождь и видимости на Фанагорию не было.
– Так что ж вы медлили до обеда?!
– закричал на посыльных царь Сотир.
– Мы ждали, пока пройдет дождь.
Но дождь не проходил, и Левкон и Сотир не знали, что предпринять.
К вечеру прискакал человек из Пормфия и сказал, что скифы и амазонки высадились там и готовятся наступать по суше с севера, через час-другой всадник уточнил - конные амазонки огромной массой скачут к столице, а скифы идут за ними еще в большем числе.
– Мы - олухи!
– вскричал Спарток.- Пормфий - бывшая, древняя переправа через пролив, там прекрасный берег для высадки. Как мы забыли про это.
– Что делать, что делать, отец?
– суетился Левкон.- Против амазонок нашим воинам не устоять. Они уже знают о налете и стреножены страхом!
– Делать нечего,- заключил Спарток.- Надо бежать! Нас разобьют!
– Куда бежать?
– Сотир схватился за голову.
– В Героклей,- предложил Левкон.
– Там скифы.
– За Киммерийский вал!
– крикнул Митродор.
– Еще глупее! Там амазонки Годейры. Они, я думаю, далеко не ушли.
– О чем вы трещите, олухи!
– ругнулся Спарток.- Надо ехать в Феодосию. Там нас укроют греки из Херсонеса. Все-таки родственные люди!
Спустя час цари и кучка воинов охраны выехали по направлению к Феодосии. Дорога, слава богам, была еще не перехвачена. Воины, брошенные на произвол судьбы, разошлись по домам. Бесславно окончил свою жизнь бывший царь Синдики Гекатей. Узнав о приближении амазонок, он снова выбросился с балкона дворца и разбился насмерть.