Пояс Ипполиты

Крупняков Аркадий Степанович

Амазонки вошли в незащищенный город и предали его грабежу.

Город грабили трое суток. Амазонки умели это делать отлично. Да и скифы не уступали им в этом деле.

* * *

Аргос не был тщеславным, тем более, властолюбивым человеком. Он часто говаривал:

– На своем «Арго» я не кибернет, не капитан, я даже не царь, а я - бог! И мне ничего больше не надо.

Идя на Боспорское дело, он всем сказал, что на трон Спартокидов он не претендует, его стихия - море и он умрет на море. И тем не менее, к власти над Боспором он относился ревниво. Он знал, что Боспорское царство самое трудное для властителей во всем бассейне южных морей. Про Боспор говорили, что без Синдики это не царство, а просто голый пролив. Собственных земель у Спартокидов - кот наплакал, на север - до Зенонова Херсонеса, на запад - до Киммерийского вала, а на юг - до Горгипа. И то эти земли, как говорят, не исконные, а чужие. Они так малы, что их плащом накроешь. Но, с другой стороны, влияние Боспора беспредельно. На юге керкеты, тореты и прочие племена простираются до Риона, а через Синдику Спартокиды влияли на всю Скифию до Танаиса и далее, а где границы царства на востоке, даже сами цари не знали. Как управлять таким царством, Аргос не знал. Потому и считал, что он стар для этой беспокойной власти. С Синдикой все было ясно. Еще до завоевания Пантикапея все знали, что там будет царствовать скиф Агаэт — сын Агата. Но кого поставить над самим Боспором? Тут Аргос хотел бы оставить свою внучку, но это было рискованно. Истина стара - власть можно завоевать копьями и мечами, но удержать власть на копьях нельзя. В Пантикапее и других городах Боспора множество знатных и богатых людей - они власти Мелеты-Тиргатао не потерпят. Только у амазонок царица женщина - больше нигде. Тут есть еще Перисад, и к нему Аргос приглядывался ревниво, он мог захватить трон запросто. Он был из того сорта людей (потом их назовут политиками), которые ради власти готовы очертя голову броситься хоть в пекло к дьяволу, потом пролить море крови и сложить, в конце концов, голову на плахе.

И поэтому, когда грабить в городах было уже нечего, во дворце Спартокидов собрался Совет - что делать дальше? На Совет пришли Аргос, Мелета, Лота, Беата, были позваны несколько знатных боспорцев.

– А где же Перисад, Агаэт и Агнесса?
– спросил Аргос.- Где, в конце концов, Борак.

Лота ответила, что Перисад остался у кораблей и сказал, что ему нужно поставить триеры в надежное место и он увел их в гавань Тирамбо. Аргос не стал возмущаться столь долгим отсутствием Перисада, это было, может быть, к лучшему.

– У нас есть царь Синдики,- сказал Аргос Совету,- это Агаэт, но мы не можем назвать царя Боспора. Пока не можем. И потому нам нужно создать временный Совет. Кто-то должен управлять царством.

Знатные люди, приглашенные на Совет, оживились, но желающих занять трон не было. Каждый понимал - народ с царя спросит хлеб. Во все времена царь накладывал на людей хлебный налог, но ныне голод во всем царстве - урожай не собран, он погублен. Можно послать корабли к царским скифам, деньги у знатных есть, но это рискованно. Военная сила у Аргоса - он этот хлеб отберет, царя скинет, денежки, и немалые, пропадут.

– А зачем нам царь?
– сказал один из знатных.- Сейчас вся власть у тебя, Аргос, ты нас завоевал, ты и корми.

– Ладно,- спокойно ответил Аргос.- Проживем пока без царя. Вот возвратится Перисад, приведет флот, мы его пошлем за хлебом. А пока Совет поуправляет Боспором.

– Главой Совета, конечно, будешь ты?
– не без ехидства спросил один из присутствующих.

– Почему я? Я управляю войском. Во главе Совета встанет богиня Синдики Тиргатао.

Мелета слушала Совет безучастно. Все ее мысли были о Перисаде и о его триерах. Она понимала - сборщик налогов окажется верным себе - он начнет с помощью своих триер рыскать по Синдике и грабить простых людей. Один грабитель - царь - сменится другим, и для народа Синдики ничего не изменится. Пусть ее тут называют по-всякому. Пусть она богиня, пусть она Тиргатао. Но стать главой Совета, чтоб ее именем теперь обдирали рыбаков, виноградарей, пастухов -этого она не допустит:

– Я снова одеваю белый пеплос, дед, и ты меня не уговаривай. Я ухожу в просторы Синдики и не дам этому усатому свинарю Перисаду даже рыбьего хвоста. Знатные боспорцы правы, кто лезет в цари Боспора, тот пусть и кормит боспорцев. Причем тут синды, меоты, дандарии. И ты тоже хорош, благороднейший Аргос. Вот возвратится Перисад, и мы пошлем его за хлебом. Не дам Боспору ни одного зернышка. Вот тут уж я буду поистине царицей Синдики. Кстати - кто поставил Агаэта царем Синдики?

– Никто,- ответил Аргос.- Тира была его матерью, он стал царем по праву наследства.

– А почему он не приехал на Совет?

– Ты жестока, богиня Тиргатао. У него умерла мать. Может он спокойно пробыть в трауре хоть неделю-другую? У эллинов время для скорби - месяц.

– Это очень много!

– А зачем тебе так срочно нужен Агаэт?

– Синдику уже начали грабить, а он, как и Гекатей, сидит во дворце.

– Тебя никто не держит. Съезди к нему и надери царю уши. Ты же богиня Тиргатао, а она, в прошлом, его мать. Имеешь право.

– Хорошо, я поеду. Но ты тут управляй Советом. От моего имени. И не давай в обиду синдов и меотов. Они мои друзья, помните все!
– И Мелета, накинув белый плащ, повела белого коня на парусник, чтобы ехать в Фанагорию. Тоска по Агаэту достигла в ее сердце наивысшего предела.

* * *

А Перисад и не думал идти в Тирамбо. Оставив часть флота у Пормфия, он на двух триерах поплыл в Танаис. Это был неблизкий путь, но ветер дул попутный, и паруса примчали Перисада и Борака к пристаням скифского рынка через сутки. Запасы денег у Перисада были, он купил много зерна и загрузил в трюмы триер. Покупка и погрузка шла двое суток, и ветер за это время изменился. «Видимо, боги шлют в мои дела удачу,- подумал кормчий.- Я снова могу идти на парусах».

И верно, через сутки Перисад и Борак были уже в Пантикапее. Утром по городу разнесся слух - в Гавани стоят две триеры с хлебом. Перисад сам встал у сходней и стал выдавать по кулю зерна на человека. Борак и Агнесса принимали деньги.

– А у кого денег нет?
– кричали с берега.

– Отдадите потом,- добродушно отвечал Перисад.

– А если и потом не будет?

– Отдадите добром.

И заработали в городе домашние жернова, закрутились крупорушки - голоду конец.

Перисад прекрасно понимал - этих двух трюмов зерна хватит ненадолго, послал Агнессу и Борака с кораблями во все гавани Синдики. За рыбой, мясом и вином пошел Борак - рыбаки, виноградари его знали и могли дать ему все это в долг. Агнесса на пяти триерах пошла в совсем неведомые места - к торетам и керкетам. Она должна была заехать в Горгип к Атоссе за деньгами. Мать снова запела ей прежнюю песню -надо уходить в Фермоскиру и уводить всех амазонок. Агнесса знала - денег у матери много, их привез из Фермодонта Аргос.

– Ты пойми, старая, Перисад станет царем Боспора, я стану его царицей. Он обещал отдать Горгип амазонкам, ты тут будешь царицей Боспорской амазонии...

– Так ему и даст сделать это морской змей Аргос. Он сам станет царем всех боспорских земель. Наше спасение - Фермоскира! Я уже послала моих храмовых на уговоры амазонок в Фанагорию. Здесь мы все чужаки, а царицей он тебя не возьмет, он любит Мелету.

– Мелета любит Агаэта. Она будет царицей и богиней Синдики.

– А чем будет жить боспорская амазония? Твой Перисад подумал об этом? Нам мало Горгипа - нам нужны земли для набегов.

– У нас будет весь флот - все берега Таврии - наши. Дай денег!

– А ты дай мне слово, что отпустишь всех амазонок ко мне.

– Зачем?

– На носу зима. Я уведу всех воительниц на Фермодонт - там тепло круглый год. Мы пройдем через горы, обогатимся и заживем в Фермоскире по-старому - вольно и богато!

– Даю слово. Но сама я с тобой не пойду. Я хочу стать царицей Боспора!

– Хорошо. Денег я тебе дам. Но знай - место царицы Фермоскиры я для тебя буду беречь.

Утром Атосса разбудила дочь. Та сонно спросила: