Пожар любви

Лэниган Кэтрин

— Прости меня, Зейн. Просто не сдержалась. Ты же меня знаешь. Вечно брякну что-нибудь не вовремя. Представляю, как вам сейчас тяжело…

— Господи, Лили! Я просто не знаю… — Зейн уронил голову и заплакал. Он так сильно сжал руль, что побелели пальцы. — Папа умирает… Я каждый день вижу, как он мучается… так мучается, что иногда мне хочется собраться с духом и избавить его от этого… Но нет! Это запрещено по закону! Закон… чертов закон!.. — Он разрыдался.

Лили обхватила его руками и прижала к себе. Зейн опустил голову к

ней на грудь, а когда Лили соскользнула вниз, вытянулся на ней.

— Тш-ш. Поплачь. Пусть вся боль выйдет. — Она перебирала его волосы, нежно водила пальцем по краю уха, молча гладила спину и плечи. Зейн продолжал плакать.

У него потекло из носа. Лили дотянулась до бардачка и достала пачку бумажных носовых платков. Зейн вытер нос. Наконец слезы стали стихать.

— Я не хочу, чтобы он умирал, и все же я готов это сделать, чтобы он не мучился. Мне будет не хватать его… Но смотреть, как он живет и страдает, — это тоже неправильно.

— Знаю, — ответила Лили. — Иногда мне кажется, что древние люди понимали гораздо больше нас. Еще до всяких больниц, до врачей, которые заставляли людей жить просто для удовлетворения собственного тщеславия, чтобы потом прийти к приятелям и сказать: «У меня он протянул еще пятнадцать дней». Люди умирали у себя дома. Знаешь, у некоторых южных народов долгом старшего считалось войти в комнату и тихо положить подушку на лицо умирающего родителя. И никто не вспоминал про закон. Они просто говорили: «Он умер во сне». И все это принимали.

Выслушав ее, Зейн шмыгнул носом.

— Спасибо. — Больше он ничего не сказал.

— Не за что.

Зейн сел.

— Я буду скучать без тебя, Лили.

— Это несправедливо, Зейн. Не успела я вернуться, как должна снова проститься с тобой. Я буду писать.

— Ну да. Как из Мексики.

— Я писала! Почти каждый день.

— Правда? — не верил он.

Зейн получил всего три письма.

— Возможно, почта у них оставляет желать лучшего, но хоть какие-то из моих писем ты должен был получить.

Он улыбнулся.

— Да. Пожалуй, самое важное я получил. — Он потянул ее к себе и поцеловал. Зейн думал, что это будет прощальный поцелуй, но вдруг понял, что просто не в силах отпустить ее. Внезапно ему стало наплевать на то, что ее ждут родители, на все проблемы с матерью и умирающим отцом, на встречу с Эспозито, назначенную на завтра. Его волновала только Лили.

Всю ночь он мечтал снова почувствовать руками ее груди, и теперь желание взяло верх. Они были совсем близко. Стоило только приподнять свитер и расстегнуть бюстгальтер.

Они больше не умещались в его ладонях. Как только Зейн прикоснулся к ним, соски тут же напряглись. Лили сбросила свитер. Опустив голову, он провел языком вокруг розовых кружков и почувствовал, как они съежились еще сильней. Когда Зейн сдавил один из них губами, все тело Лили ожило. Тончайшая пленка испарины покрыла ее грудь. Руки утонули в его волосах. Она

прижала его лицо к груди. Зейн потянул губами нежную плоть и внутренне улыбнулся, чувствуя, как стремительно в ней росло желание.

— Зейн, я так хочу тебя.

Лили расстегнула джинсы, взяла его руку и положила ее себе между ног.

— Пожалуйста, Зейн. Пусть будет как тогда. Как только ты умеешь.

— Господи, Лили! Я чуть не умер без тебя.

Лили через джинсы ощутила под рукой его напрягшуюся плоть. Она дернула пуговицу на поясе и, расстегнув молнию, отодвинула ткань в сторону. Ей хотелось сорвать с него всю одежду, но сделать это быстро не удалось. Тогда Лили просунула руку вперед. От прикосновения к гладкой натянутой коже она испытала восторг.

— Зейн… — прошептала она. Желание захлестнуло рассудок.

Он поднял голову и прижался к ее губам жадным поцелуем. Раздвинув их края, его язык скользнул в шелковистую глубину ее рта. Сердце прыгало в груди с такой силой, что Зейн почти задыхался.

Он больше не мог сдерживать себя. Зейн стянул джинсы и трусы, а Лили спихнула их на пол машины. Его пальцы скользнули к ней внутрь.

— Лили, тут так влажно. Боже, как тут влажно…

И снова, пока его язык блуждал у нее во рту, пальцы нащупали ту магическую точку, которая давала ему безграничную власть над его Лили. Зейн нежно надавил на нее, потом опустил. Лили изгибалась под ним, приподнимая бедра, а потом опуская их. Как прилив и отлив. Ее губы жадно искали его рот. Руки обхватили плечи. Она почти не дышала от страстной муки, которую он заставил ее испытать. Вперед и назад. Игра продолжалась. Пальцы скользнули глубже, а когда она уже летела к самым границам мироздания, он вдруг остановился, но лишь затем, чтобы, разведя ей ноги, прикоснуться к ней губами и языком.

От этого нового наслаждения, которое Зейн дарил ей, Лили чуть не вскрикнула. Он дотронулся языком до заветной точки, потом просунул палец вглубь. Бедра Лили подались ему навстречу, голова откинулась назад.

Лили парила в пространстве. Блаженство продолжалось снова и снова. Она проносилась среди звезд и планет, вырываясь в другое измерение. Теперь Зейн вошел в нее. Она чувствовала, как у нее внутри что-то нежно сжималось, когда он устремлялся вперед. Лили снова и снова повторяла его имя, твердила, что любит его. Она произносила эти слова беззвучно и все же знала, что Зейн слышит ее.

Наконец он замер в ее объятиях, счастливый и в то же время грустный из-за предстоящей разлуки.

— Неужели мы снова должны расстаться, Лили? — прошептал он. — Я люблю тебя. Мне так тяжело, когда тебя нет рядом.

— Я люблю тебя. — Она нежно поцеловала его в губы. — Поезжай в Мехико, и пусть этот целитель вылечит твоего отца. Он должен поправиться, Зейн. Тогда ты вернешься ко мне.

В его голубых глазах не осталось ни следа грусти.

— Вернусь, Лили. Я вернусь.