Пожитки. Роман-дневник
Шрифт:
Тем не менее куплено было все. Вплоть до букета в триумфальном исполнении обертки.
И вот – с цветочной вампукой, шампанским, контрольной бутылкой пива, в грязных до пояса штанах – я вваливаюсь в подъезд.
Умеренно древняя консьержка понимающе кивает мне.
– Да! – киваю я в ответ. – Тридцать исполняется!! Приходится соответствовать…
В глазах консьержки появляется всевозможный спектр.
– Тридцать!! – восклицает она. – Но вы выглядите моложе! Намного!!
– Да…
Из вежливости сдерживаю галоп. И уточняю:
– Девушке моей. Тридцать.
– Бо-оже… – произносит консьержка, прикрывая рукой глаза.
И ведь совершенно же очевидно, что, зарабатывай я на несколько
Замечу о вавилонах. Иначе – местах скопления. Объездил десятки их, в различных странах. Из всех обшарпанных, кривых, зассанных в большинстве своем переулков больше всего мне понравились переулки Saint-Tropez. Они ничем не пахнут. В них, видимо, не ссут. Причем и в фигуральном смысле тоже. Ходить по ним безопасно и бессмысленно. Можно преодолеть километр вдоль волглых, обляпанных песочной штукатуркой стен, с узким фарватером истошно-синего неба над головой, и увидеть магазин, в витрине которого выставлен портативный CD-плеер за одну тысячу евро. И все.
Я приобрел там часы на порядок дешевле, но с ними меня примут в любых приличных домах. При условии, что я потрачу еще чемодан денег на костюм, обувь, телесный мейк-ап и спутницу жизни.
Уверенно заявляю: в мире всякое можно увидеть. Особенно если судить по меркам крепких на передок ханжей. А вот чего там точно нет нигде, так это наружной рекламы женского нижнего белья, покрытой следами от разбившихся банок с краской. Для наших же мест это – в порядке вещей.
Я часто пытался представить себе человека, способного метнуть красящую «несмываемым позором» гранату в очаровательное, вполне прилично выглядящее создание, которое отважно противопоставило достоинства фигуры царству вони, грязи, мрака и помоев. Всему тому, чем славится лишенный культуры уличный быт наших окрестностей. Может, думал я, то бесчинствует озверевшее от воздержания племя бомжей? Или какой-нибудь опрыщавленный гормонами подросток куражится, перепив «Клинского»? Нет, не складывался портрет. Чувствовалась в этих актах вандализма некая программность, гражданская позиция, даже религиозное что-то… И вдруг – догадка!
Ну конечно же… Вот он идет. Средний обыватель. Невзрачный, кургузый, в длинном пальто. Начитанное чело противопоставлено треугольной мочалке бороды. Не просто так идет, а на дело. Поскольку в прошлый раз еще приметил. Запомнил. Поклялся себе порядок навести, искоренить скверну. Специально на кровные рублики приобрел Наш Ответ, не пожалел времени ехать. Размахнулся праведной дланью и метнул ею не дрогнув. Миг – и нет красоты. Один лишь порядок с правосознанием. А поверх – мерзкая печать-удостоверитель. День, стало быть, не зря прожит. Можно уходить с чистой совестью и чувством единственно возможного удовлетворения.
Он и уходит. Совершенно спокойно. Разве будет его кто-то хватать и привлекать? Он – радетель за нравственные основы. Сейчас пойдет водочки купит, отметить это дело. Расскажет братьям своим по единомыслию о подвиге ратном, рутинном. Да. Надо ж рассказать! А будет проходить мимо церкви, непременно остановится, дабы, сотворив односложную молитву, перекреститься.
2
Случилось так, что мы вновь переезжаем. Астрономическое количество книг и дисков нужно упаковать в коробки. За ними приходится ходить в супермаркеты, и вот там-то начинается самое интересное. Больших супермаркетов вокруг нас ровно четыре, по числу сторон света. Образуют они крестоподобную фигуру, в центре которой распят я (классический случай). Все супермаркеты разные. Один представляет собой гипертрофированный ларек, другой – несколько лучше, третий попросту замечательный, а последний вообще называется «№1». Я называю его «Первый Нах».
Не буду утомлять вас перипетиями. Скажу сразу, что в том магазине, которым я откровенно брезговал – мол, и ассортимент в нем плюгавый, и люди третий сорт, – ко мне отнеслись с необъятным вниманием, радушием и благожелательностью. Ухаживали и обхаживали, помогали ломать коробки, подсказывали, как лучше их вязать. Магазин же образцового уровня и качества, с чистотой неимоверной, с изобилием всего, с персоналом, вышколенным лучше, чем запуганный Полкан, отличился совсем не в ту сторону.
Я подошел к охраннику, обстоятельно все ему объяснил. Тот вызвал старшего охранника, я обстоятельно все ему повторил. Старший вызвал главного. Главный – администратора-женщину. Женщина – весом в полтора меня, блесткая, в непрозрачном лифчике под прозрачной блузкой, на каблуках, вся из себя, типа кинопродюсер, Метро-Голдвин-Майер такая и отчасти Голан с Глобусом, – выставив грудь и ногу, сказала:
– К сожалению, ничем не могу вам помочь!
– Как?! – воскликнул я. – Вы ж эти коробки все равно под пресс пускаете, выбрасываете! Вам же лишний мусор, возни столько. А я сейчас разломаю их по-быстрому, скотчем перетяну да и уволоку. И вам хлопот меньше, и мне помощь.
– Извините, у нас правило, – чеканно заявила Метро-Глобус. – Мы коробки не даем и не продаем. Если, допустим, вы упаковку водки будете брать, тогда мы вам ее с коробкой отдадим. И коробку – бесплатно!
И коробку – бесплатно , дошло до меня.
Я враз помрачился. И вышел вон. И многое понял в этой жизни. Осознал, в очередной раз убедился, и вы тоже знайте: Дарвин не прав. Гитлер – тоже. Низшие нас спасут. А высшие, случись что, они и расстреливать будут по принципу «первая пуля – бесплатно».
Послушайте, как порой разговаривают близкие люди. Как разговариваем мы. Я и она.
– Ух ты! Фигажсе!! Смотри – вот это посуда!
– Белая?! У тебя нет вкуса… Вот красивая.
– С гусями?!!
– Да. Потому что должен быть рисунок.
– Плебейский вкус!
– У тебя еще хуже: посуда белая, кругом хай-тек, закрыть шторы и голову не мыть!
– Хорошая же из тебя мещанка к старости получится…
– Лучше мещанка, чем Плюшкин.
– Тьфу!
– Тьфу!..
Как утверждают знающие люди, пара под венцом испытывает на порядок большие искушения и нападки. Вдвойне лакомый кусок, это понятно. Но раскардаш инферно касается всех атрибутов человеческой жизнедеятельности. Главное тут – не рыпаться, знать свой шесток. Если, допустим, интуиция тебе четко подсказывает: «сиди дома», а ты, храня шило в заднице, берешь машину и едешь просто так, куда глаза глядят, это уже не есть хорошо. Если, опять же, ты никого и никогда не подвозил – «не составил привычки», как говаривали в XIX веке, – то и нечего начинать, не следует распахивать шлюзы доступа для сущностей .