Позови меня трижды
Шрифт:
И потом они все поехали в исполком, еще и Наину с собой взяли. Мне Валерка приказал ее найти. Это родную жену-то! Так, поверишь ли! Я после этой поездки Валерия уже ни разу не видела. Алина приехала одна, злая, да она всегда, конечно, змеей подколодной была, а тут на меня даже не смотрит. Приказывает как пустому месту: "Принесите кофе! Подготовьте сводки! Наберите Комитет по управлению госимуществом!" Она теперь Алина Викторовна, а в фирме потихоньку всех ваших увольняют, заменяют народ. Из товароведов и кладовщиков никого из наших почти не осталось.
И так я опростоволосилась, так страманулась! Выходит эта сучка и говорит: "Почему у Тереха мобильный молчит?" А я ей от обиды и ляпнула: "А
Рая! Им зачем-то кровь из носу нужен Терех. Думаю, что не на хорошее дело, поэтому ему к ним появляться никак сейчас нельзя. Как получишь письмо, беги к нему. Он может быть на Костиной мельнице. Он мне говорил, что лесопилку там договаривался выкупить у какого-то татарина и станок для евровагонки запустить. Адреса я точного не знаю. Но пусть там и сидит, здесь только не появляется. Я уж тут в заложниках одна похожу. Страшного-то ничего особо не будет. Да если и будет, то одна надежда на Тереха - он-то уж точно мальчишек моих поднимет, а я одна без него куда? Муж мой бывшийтакое мурло, что клейма негде ставить, а другого не нашла, сколько не старалась. Е...рей много, а таких как Терех - нету. Спасайтесь, короче, как сможете. Целую, Таня."
Катя сложила шесть тетрадных страничек обратно в конверт и подняла глаза на Раю: "Не знаю, что делать, Рая! Но теперь я понимаю, что нас всех могут мочкануть. В принципе, мне тут один человек обещал помочь, может он что-то придумает. И, знаешь, теперь уже с Карташовым надо просто как-то кардинально решать, иначе он первый нас всех порешит. Он, Рая, и есть тот загадочный Алинин Вова!"
– Кать! Я не знаю что делать, я на Костину мельницу сразу поскакала, а Терех уехал оттуда за час до меня. Он решил дома помыться. Письмо по городу два дня шло! Так что...
– Значит, они действительно ему уже сообщили о завтрашней стрелке.
– Какой стрелке?
– Наина звонила, рассказывала.
– Кто?!
– Наина. Рай, ты сюда не суйся, у тебя дети. Вот то, что Татьяна написала - так это верхушка айсберга, смертное дело! Давай деньги, сегодня еще целый вечер.
– Кать, ты мужа заказать хочешь? Не выйдет! К этому готовиться надо долго, я по телику передачу про заказные убийства смотрела. Там они, чтобы следов не оставалось, чуть не месяц готовятся, следят, маршруты проверяют... Акции еще не продала, там деньги смешные предлагают. Кольца, блин, никто не берет, только по цене лома. И скупщик мой, морда кавказкой национальности, уехал, блин, к себе. Хорошо платил, блин. А тут у него враги сожгли родную саклю, или что-то в этом роде... Хрен поймешь, что сейчас делается... Вот что за облигации дали - не густо. Но теперь, глянь, что у Кузьмы-то было! Одна зелень. Какая же сволочь! Семь тысяч. Я поэтому пока не стала акции продавать. Даже если ты Карташова просто решила мочкануть, так у нас ведь не Москва, а он - не депутат. Тысяч пять зелеными, наверно, и стоит-то всего! В трамвае слышала, что за директора обогатительной фабрики всего три тысячи взяли, а за директора рынка, женщина там была, вроде, четыре тысячи, но это вместе с шофером. Начальника КРО вообще, говорят, задаром пришили. Так что должно хватить, даже, если за срочность попросят. Но я, веришь, никого не знаю!
– Да хуже всего, что это ведь банда!
– Да-а-а, банда, наверно, дорого... Слушай, а может ОМОН нанять? Мне кажется, они дешевле стоят. Какая им разница? Служба-то все равно идет!
– Не знаю... Ты, Рая, деньги положи, и беги отсюда. Сами на огород улепетывайте, Таньке скажи, пусть с работы пока сваливает. А то, блин, заприбеднялась, загеройствовала! Терех ее мальчиков будет поднимать! Если не удастся решить вопрос с Вовкой, то Тереху - беспросветная хана! И нам всем! Мамочка-а-а!
– Кать, ты чего? Кать! Ты чо воешь-то заранее? Да кому мы нужны? Мы, если вот этого не считать, практически нищие по нынешним временам! Терех даже машину не успел поменять! Нам ведь все выплаты срезали, универсам ведь мы, дураки, строили все! Чо мы им теперь-то помешали?
– Рая, убей меня! Я сама на себя руки наложу, Рая!
– Кать! Не надо! Ка-а-тя!
– Рая, я ведь фирму на Тереха зарегистрировала, понимаешь? Сама! Чтобы Валерочку от тюрьмы освободить в случае проверки-и... Злая я на Тереха была, решила, что так они с Валериком еще дружнее будут. Дружба эта их хренова! Оптом и в розницу мною торговали! Мама родная! Проверки я боялась и Кузькиных махинаций с паленкой! За всю свою жизнь решила Тереху отомстить! За Валерочку держалась! Себе оставить хотела! А-а-а! А они мне вовсе не нужны, оказывается, вовсе-е! Никто!
– Кать! Катя...
– Да, сейчас я... Ничего, я в порядке. Мама меня просила с ней остаться, а я... Как я останусь? Как? Пусть Таня уезжает немедленно! Сама с детьми сваливай, если повторения пройденного не хочешь! А мне сейчас надо с Вовчиком решать. Масть ему надо поменять и достоинство. Был он у нас тузом, а станет пустым валетиком. Господи, с кем жизнь прожила? Надо решиться, надо еще такое сделать... А как дальше жить?
* * *
Да, Валентина Петровна просила Катю не ездить в город, очень просила. Но она не могла остаться. Нет, не из-за чувства долга перед подставленным ею Терехом, не из-за страха за Раю, за Таню... Не из-за Наины, голос которой дрогнул, когда она спросила: "Как Вы думаете, меня не тронут?" И даже мысли о маме и Маше были сейчас где-то далеко-далеко. Вернее, все это тоже присутствовало в качестве мотивации где-то на уровне подсознания. Но основная мысль, которая подгоняла сейчас Катю, была решающим аргументом всех ее сомнений, была о Люське. Ей надо было немедленно прижаться к нему. Он все поймет! Он на ее стороне! С ним ничего не страшно...
До презентации оставалось три часа. С какими-то джокерами они с Люсей договорились встретиться за час до презентации на пустыре. И эти два часа они любили друг друга с отчаянной страстью, будто чувствовали, что вместе им быть больше не доведется...
* * *
Пятеро странных мужчин пытались как можно комфортнее разместиться в старенькой белой "Копейке". Каждый, прежде чем залезть в машину, совал в нее свой огромный черный баул, а те, кто разместился там до него, начинали нетерпеливо и возмущенно стонать и повизгивать.
Катя стояла вместе с Люськой и приземистым импозантным мужичком у машины.
– Мы, Люсенька, взяли эту старушку, потому что нас у "Тьери" Владленчик будет на тайоте ждать. А Белоснежку придется бросить врагам, сказал мужичок, надевая светлые лайковые перчатки.
– Мальчики! Не ссорьтесь! Все надеваем перчатки, чтобы не было отпечатков! На переднем сидении сядет Олежек, он в прошлый раз сидел в серединке! Ах, Люсенька, какой же ты отчаянный!
– подозрительно дрогнул у него командирский голос, Всем говорил, что заводишь, чуть ли не семейную жизнь, а тут же схлестнулся с мафией. Ну, давай простимся перед боем.