Правила Барби
Шрифт:
Огладив ее талию, я схватился за резинку ее трусиков и медленно стянул их с ее бедер. Барбару больше не приходилось уговаривать, ложная скромность испарилась и передо мной осталась не девочка, что опасалась быть застигнутой другими обитателями дома, передо мной была женщина – самая прекрасная, которая только могла появиться во вселенной. Ее взгляд больше не источал невинность и нерешительность, яркими языками пламени в нем плясала уверенность и лишь немного надменность, и последнее как ничто другое делало мой член каменным.
Барбара слегка расставила свои ноги в стороны, и, заведя руки за спину, оперлась на диван. Ее спина прогнулась в пояснице, груди выдвинулись вперед. А я почувствовал, как от желания подкрепленного более глубоким и возвышенным чувством, сжимаются мои ребра.
Я увлеченно скользил взглядом по ее обнаженному телу. Она была похожа на ангела: совершенная и неземная. И если раньше при одном взгляде на нее мое сердце пропускало удар, то теперь оно останавливалось вовсе.
Жалящая боль осознания едва не расколола мой череп надвое. Я, черт возьми, все пропустил! Потерял пять лет, не смог побороть собственных демонов ради единственного сокровища, о котором, сам того не понимая, мечтал с детства.
Мой взгляд опустился вниз, где она была чертовски влажной и нуждающейся. Все такая же прекрасная: розовая гладкая кожа, которую хотелось ласкать, поглощая все, что она могла мне предложить, и что хотела доверить.
Но все равно недостаточно.
Я медленно развел ее ноги шире, заставляя Эванс полностью открыться мне.
Мои яйца сжались от столь невероятного зрелища. Мой большой палец заскользил между ее ног, разводя влажные складочки в стороны и надавливая на пульсирующий клитор. Ее колени дернулись, а с губ сорвался судорожный всхлип. Она не отрывала взгляда от моего лица, смотрела в глаза, тихо постанывая, пока мои пальцы ласкали чувствительную точку. Ее виновато-возбужденное выражение лица зажигало сотни маленьких огней во мне. Она так прекрасна, и внешне и внутренне, я хотел ее всю, все ее проявления, в любом настроении, в любом виде, любую. Мне хотелось смотреть на нее, мне хотелось слушать ее, мне хотелось чувствовать ее.
– Ты невероятная девушка, Барбара. Я был лживым ублюдком, когда говорил, что все это не привлекает меня. Ты сводишь меня с ума, – признался я, погружая в обжигающий плен ее бедер два пальца и наблюдая за тем, как ее киска жадно поглощает их сантиметр за сантиметром.
– Боже! – вскрикнула она, втягивая живот и подаваясь бедрами навстречу, в результате чего насадилась на мои пальцы полностью. Я ухмыльнулся, пораженный тем, какой ненасытной она была и, добавив третий палец, принялся резко двигаться в ней, срывая с губ моей Барби очередной стон.
– Да, малышка, ты можешь звать его сколько угодно, но он не поможет тебе. Я намерен растянуть это удовольствие и изводить тебя как можно дольше, а потом, когда ты будешь на грани, а каждая клетка твоего тела будет биться в агонии, мечтая лишь о том, чтобы наконец получить разрядку, я так уж и быть позволю тебе кончить.
Таких, как она, не было. Лучше нее никого не существовало, она была первой, и она будет единственной девушкой, которую я желаю так неистово, что порой это даже ужасает. Я вдруг почувствовал себя таким беспомощным от осознания того, что сколько бы женских тел не увидел, со сколькими бы не переспал и в скольких не попытался бы отыскать хоть один лучик света, подобный ей, я останусь ни с чем.
Она моя Ева. Первая и единственная женщина, которая держала в своих руках мое сердце. Это ощущалось прекрасно, но в то же время пробирало ужасом до самых костей. Ведь за эти пять лет ни одна девушка так и не смогла заставить меня почувствовать хотя бы каплю того, что заставляла чувствовать она. Я не засматривался на по-настоящему прекрасные лица, изящные фигуры и невероятные улыбки, потому что никому и никогда не удалось бы сравниться с Ней.
Ее щеки раскраснелись, она кусала губы и придвигалась к краю дивана каждый раз, стоило мне замедлить темп. Другой рукой, которая кружила над ее клитором, я поднялся выше и огладил плоский мягкий живот, оставляя влажные следы ее возбуждения на коже, которые бликовали в приглушенном свете, льющемся с экрана плазмы. Мысль, вдруг возникшая в моей голове, шокировала даже меня. Я допустил, что в ее животе мог бы быть наш ребенок. Вернее всего на мгновение я представил ее беременной. Это было сумасшествием, ведь до этого момента я не задумывался о детях, но почему тогда эта мысль, хоть и вызывала мандраж, но отзывалась таким теплом во мне?
Барбара изогнула спину, ее дыхание потяжелело, а мышцы киски напрягались, сжимая меня сильнее, а это значило, что она была близка к разрядке. Поэтому я остановился и убрал пальцы из ее ненасытного естества, она всхлипнула словно от боли и недоуменно взглянула на меня.
Мои пальцы и ладонь блестели от ее возбуждения, я не смог отказать себе в желании вылизать их дочиста. Она быстро заморгала, длинные ресницы затрепетали, словно крылья бабочки, пока Эванс очарованно наблюдала за моими действиями.
Святое дерьмо.
Я мечтал об этом все пять лет – сумасшедшее желание, которое возникало только рядом с ней, кружило голову. Это было гораздо выше, чем простое физическое влечение. Я мечтал о том, чтобы быть лучшим для нее, я хотел не только ее тело, но и каждый ее вздох, и эмоцию, и улыбку. Она должна быть моей. И я пойду до конца, чтобы заполучить ее.
– Ты ведь помнишь, что я делал в этой комнате? – серьезно осведомился я, снова хватаясь за ее бедра.
Барбара медленно перевела взгляд с моего рта на глаза. По тому, как она изогнула губы, я понял, что после моего вопроса ее одолело отвращение.
– Ты занимался любовью с двумя девушками.
Уголки моих губ поползли наверх.
– Нет, не любовью, я просто трахался с двумя девушками, Барби. – Ее верхняя губа дернулась от раздражения, а взгляд метнулся к экрану. Усмехнувшись, я притянул ее бедра навстречу своему рту. Хриплый стон моей невесты был куда громче музыкальной композиции титров мультфильма. И именно он стал причиной очередного инсульта моего члена.
Барбара упала на спинку дивана и закатила глаза от дрожи моментально охватившей все ее тело и сотворившей пожар между ее бедер. Стоит признать, что инициатором пожара был я.
– Ты хотела извинений за прошлое? Принимай их, моя Барби. – Я не мой отец, я не буду скрывать то, что чувствую, и я должен попросить у нее прощения не ожидая ничего взамен. Это и есть зрелость, ты принимаешь тот факт, что должен отвечать только за свои поступки, и не страшишься этого. Меня невозможно любить, ведь я ребенок двух взрослых детей, которые так и не смогли разобраться в себе, но это не значит, что я не умею любить. – Мне жаль, что я предал тебя в прошлом, я позволил мыслям о мести заполонить всю мою голову и жаль, что я позволил своей ненависти подчинить меня в настоящем. Я сказал тебе столько отвратительных слов, но ни одно из них не было правдой, ни одно из них не было тем, что я на самом деле думаю. Я безумно хотел, чтобы ты ворвалась в мою жизнь, но боялся снова остаться с разбитым сердцем, я повел себя как мудак и ужасно раскаиваюсь. – Я оставил, невесомый поцелуй на ее клиторе, наслаждаясь тихим вздохом нетерпения моей невесты и продолжил. – Прости, что привел в этот дом Челси. Я поддался этой слабости. Но, чтобы ты знала, я никогда не хотел пользоваться тобой, я хотел раствориться в тебе, потому что ты весь мой мир, Барбара. – Закончив с речью, я снова припал к ее горячему местечку, принимаясь ласкать ее настойчивее, но когда она не ответила, прижался губами к внутренней стороне ее бедра и вопросительно взглянул на нее.