Правила Барби
Шрифт:
Я прижимал ее к себе, прикрыв глаза, раздумывая о своем, пока не поймал себя на том, что улыбаюсь как идиот, да так сильно, что от этого заболели мои щеки.
Определенно это утро войдет в список моих любимых.
Вчера после нескольких оргазмов, что как я думал, утомит ее настолько, что она и не подумает снова поднимать тему с прошлым, Барби все же сказала о том, что хотела бы обо всем поговорить. Я предложил довериться чувствам. Со скептическим настроем, но она все же согласилась.
Пусть все идет своим чередом.
Иногда нужно меньше раздумий и больше чувств. Думаю, мы могли бы дать друг другу время на осознание происходящего
Настойчивый голос здравого смысла сверлил мою голову и призывал немедленно рассказать ей одну маленькую тайну: завещание ее отца, а вернее тот факт, что я знал о нем. Но я тут же заткнул этот голос. Мне нужно как следует подготовиться к этому разговору, чтобы не нанести ее сердцу новые порезы. Как отреагирует Барбара, узнав, что ее отец просто отдал ее мне за голос в совете? И что она скажет, когда узнает, что я принял его правила и более того, скрывал это от нее, предпочитая делать вид, что замужество с ней мне совсем не интересно?
– Джефри, ты слышал, что я сказала? – Я оглянулся, замечая любопытный взгляд Эванс, направленный прямо на меня. А затем взглянул на пережаренный панкейк передо мной. Таким не стоит кормить мою будущую жену, поэтому отправив его в мусорное ведро, я налил новую порцию теста на раскаленную сковороду.
Повар из меня паршивый. Но я действительно старался, внимательно прочел рецепт на упаковке со смесью для панкейков и пытался не спалить их, а заодно и целую кухню. Возможно, решение отпустить всю прислугу сегодня было глупым, но мне безумно хотелось провести этот день с ней без посторонних. Тем лучше, что Мейсон укатил куда-то с самого утра, возможно в тренировочный центр, а может на гольф-поле с Леви Джексоном. Какая разница, в конце концов, главное, что задницы моего брата не было в этом доме.
– Прости, задумался о том, чем хочу развлечь тебя сегодня, – спохватился я, перекладывая на ее тарелку очередной пережаренный панкейк. Ее ладонь опустилась на мой обнаженный торс, острые ногти впились в кожу. Лукавая улыбка, проступившая на ее губах, едва не сбила меня с ног.
– Думаю, мы найдем, чем заняться.
Я ухмыльнулся, намереваясь поцеловать ее, но вдруг взглянул на черный панкейк перед нами.
– Нет, это никуда не годится. Может, позавтракаем в городе?
Она критически оглядела свой завтрак и, сморщив маленький нос, кивнула.
– Да, лучше в городе.
***
Если бы я вел свой личный дневник, то его страницы наконец начали бы заполняться чем-то кроме слова «дерьмо», потому что прошедшая неделя была чем-то поистине невероятным. Не помню, когда в последний раз чувствовал себя настолько счастливым. Можно сказать, что мы пришли к пониманию и смирению. Приблизиться к ее душе хотя бы на шаг, действительно непросто, Барбара лишь кажется открытой и понятной, но на самом деле она подобна лабиринту. Но за эти дни, проведенные вместе, она позволила мне узнать больше о своей жизни в Нью-Йорке, она рассказала о ее лучшей подруге и о том, как скучает по ней, рассказала о своем бизнесе, который так и не смогла развить, и о прелестях жизни на Манхэттене. Как и у меня, у нее не было серьезных отношений за эти пять лет. И это было к лучшему, ведь если бы нашелся такой ублюдок, который хоть на секунду смог бы коснуться ее сердца, я немедленно нашел бы его и стер с лица земли, потому что Барбара моя.
– Эй, иди сюда.
Она отвлеклась от расчесывания гривы Герцогини и окинула меня скептическим взглядом, но заметив, как я смело трогаю уши Рейджа, ухмыльнулась и отложила в сторону щетку.
– Браво. Я думала он рано или поздно тебя убьет.
Рейдж живо закивал головой, и я похлопал его по носу, а затем предложил кубик сахара, который он осторожно забрал с моей руки.
– Новые лошади, что в последних денниках, стали чемпионами практически сразу. Перед сезоном их забирают в тренировочный лагерь, где занимаются до самых соревнований. Кит, например, в прошлом году взял золото, – сказал я, указывая на белого коня в леваде. Но Рейджа так и не удалось приручить.
– Кому-то кроме тебя, – добавила она, приближаясь. Ноздри коня под моей ладонью затрепетали.
– Да, но я не тренер и не могу готовить его к соревнованиям. А любого наездника он сбрасывает с себя.
Рейдж стал бы чемпионом, при такой скорости и мускулистом «сухом» теле его ждало большое будущее, но его «деревянный» характер не позволил Ярости добиться хоть каких-либо результатов. Прямое доказательство того, что на пути к своей цели нужно уметь прогибаться, хитрить и принимать другую форму, другими словами, в чем-то уступать и не ограничивать себя. Упрямство хорошая черта до тех пор, пока не упрешься в гору, которую невозможно пробить лбом, при этом не расшибившись самому.
– Давай, погладь его, – сказал я, кивая своей блондинке на черного, словно сама ночь, коня.
Барби нахмурилась и покачала головой.
– Нет.
– Он не тронет тебя, верно приятель? – Рейдж раздул ноздри, однако все его тело излучало спокойствие и лишь немного настороженность, никакой враждебности. – Или боишься?
– Я не боюсь! – фыркнула она, мгновенно приближаясь к нам, но, так и не решаясь коснуться носа коня. Барбара раскачивалась на подошвах своих фирменных ботинок для занятия верховой ездой, не решаясь отвести взгляда от моего лица. – Черт! Ладно, я боюсь. Но если ты вздумаешь посмеяться надо мной, знай, что моя ладонь всегда наготове, чтобы хлопнуть тебя по лицу.
Уголок моих губ дрогнул, а сердце перевернулось в груди, но не потому, что мне было до ужаса смешно, а потому что ее доверие росло настолько, что она готова была признать свои страхи.
– Иди сюда, я всегда буду наготове. – Барбара медленно подошла и почти вжалась в мой торс своей спиной. Она нерешительно опустила ладонь на лошадиный нос, на что Рейдж дернулся, раздался топот копыт.
– Рейдж, ты ведь любишь Барбару, Барбара хорошая девочка. Она угостит тебя сахарком, и вы подружитесь. – А затем, передав Барбаре кусочек сахара, предупредил: – осторожно.
– Заткнись, Фостер. Не говори это так, будто я никогда не имела дела с лошадьми.
– Имела, но твои навыки не понадобятся здесь, ведь Рейдж не собирается покоряться тебе, он может лишь дружить.
Она вздохнула и нерешительно протянула коню кусочек сахара, Рейдж колебался несколько мгновений, но затем, смирившись, аккуратно взял его губами и съел. Барбара тихо засмеялась, другой рукой почесывая маленькие черные уши. Звук ее смеха едва не стал моей предсмертной трелью. Я не сдержался и оставил маленький поцелуй за ее ухом, а затем потерся носом о заплетенные в косу светлые волосы.