Правила больших мальчиков

Урбан Марк

Как старший суперинтендант, Хермон был назначен ответственным за переподготовку полиции после двух нападений в 1969 году, сначала от бунтовщиков в Богсайде, а затем после последо­вавшего расследования в Уайтхолле. Позже он служил в Великобритании, расширив свой круго­зор.

В течение нескольких лет, последовавших за его назначением, главный констебль Хермон и Ко­ролевская полиция Ольстера должны были стать практически синонимами. Человек с сильной волей, он создал организацию по своему образу и подобию, как это сделал Джон Рейт на Би-би-си или Дж. Эдгар Гувер в ФБР. Его стиль был по достоинству оценен многими, кто считал, что сила нуждается в сильном руководстве, способном противостоять нападкам местных политиков. Он добился значительной независимости

как для КПО, так и для армии в оперативных вопро­сах, за что многие старшие офицеры были благодарны ему. Но, как и у любого сильного лидера, у не­го не было недостатка в критиках: некоторые офицеры считали, что он склонен вмешиваться во все дела и был плохим делегатором, который становился все более твердым в своих взглядах и нетерпимым к мнению посторонних.

С самого начала Хермон в некотором смысле воспринимался как умеренный человек. Счита­лось, что он искренен в своем желании увеличить число католиков, служащих в полиции. Стар­ший армейский офицер, который работал с ним, говорит: «У него могли быть недостатки, но фа­натизм не входил в их число». После вступления в должность он выступил с речью перед кур­сантами КПО на параде в Эннискиллене. Он сказал им, что ожидает от них самых высоких лич­ных стандартов. Но некоторые полицейские сочли некоторые части его послания наивными: «Мне посчастливилось в моей карьере самостоятельно ходить по улице, встречаться и разгова­ривать с людьми, без бронежилета, без оружия. Я хочу дожить до того дня, когда вы тоже сможе­те сделать то же самое».

Опыт привел Хермона к тому, что он поставил сохранение морального духа в КПО в качестве одной из своих главных целей. Он стал с глубоким подозрением относиться к попыткам внешне­го контроля: он видел проблемы, которые могли вызвать посторонние – от отчета Ханта (о том, как КПО справлялась с беспорядками 1969 года) до отчета Беннетта в 1979 году (о практике до­просов в Каслри). Он презирал многих политиков, особенно тех юнионистских деятелей, кото­рые ожидали, что КПО будет действовать как сильная рука лоялизма. Впоследствии Хермона воспринимали как безжалостного уличного бойца, который не обращал внимания на свою силу со стороны, и как человека, который мог быть диктатором в попытках навязать свои личные убе­ждения другим. Он пытался, например, отстранить женщин от активных должностей в КПО и отделывался от офицеров, которые, по его мнению, слишком много пили или играли в азартные игры.

По словам высокопоставленных армейских офицеров, как и Кеннет Ньюман, Хермон хотел обуз­дать наступательные операции армейского спецназа. Но, как и его предшественник, Хермон так­же отчасти руководствовался простыми институциональными интересами, а не отвращением к такого рода операциям. Он был заинтересован в продолжении развития специальных подразде­лений КПО. Он хорошо понимал, что его предшественник вел тяжелые бои, необходимые для установления главенства полиции, и что он будет наслаждаться их плодами с точки зрения ре­альной оперативной мощи и контроля над разведывательным истеблишментом, который нахо­дился в процессе интеграции.

Генерал-лейтенант Кризи тоже собирался уходить. Его неудачная попытка отменить верховен­ство полиции после Уорренпойнта, несмотря на вежливое нежелание Уайтхолла публично назы­вать это тем, чем оно было на самом деле, в любом случае очень осложнила его положение. В 1979 году его должен был заменить генерал-лейтенант Ричард Лоусон. В каком-то смысле гене­рал-лейтенант Лоусон, на первый взгляд, не казался идеальным кандидатом на роль командую­щего войсками в Северной Ирландии. Он был не пехотным офицером, а из Королевского танко­вого полка, и, если не принимать в расчет мер, требуемых лоялистами-безумцами, в Ольстере, казалось, было мало возможностей для использования бронетехники. Однако его хладнокров­ные, сдержанные манеры позволили ему установить хорошие рабочие отношения с главным констеблем Хермоном. Уайтхолл почти не оставлял сомнений в том, что любые дальнейшие раз­ногласия были бы неприемлемы.

По нехарактерно прямолинейным словам одного высокопо­ставленного лица, «Лоусону и Хермону были даны четкие инструкции о том, что они должны работать вместе и не должно быть никаких недоразумений».

Командующий войсками и главный констебль установили тесные отношения, пытаясь опреде­лить общее направление политики безопасности и оставляя решение оперативных вопросов своим соответствующим заместителям. После августовских потрясений премьер-министр под­держивала тесный контакт с обоими людьми посредством частых телефонных звонков и случай­ных встреч. С этими новыми назначениями кризис в отношениях между армией и полицией ми­новал.

Глава 10. Специальный отдел на подъеме

Когда в Северной Ирландии началась Смута, Специальный отдел КПО был небольшим, насчи­тывавшим всего около восьмидесяти человек, и несколько дезорганизованным. Этот отдел, как и в полицейских структурах в Великобритании, предназначался для сбора разведывательной ин­формации о терроризме и подрывных группах. Но в начале 70-х годов, во время интернирова­ния, большая часть предоставляемой им информации о республиканских военизированных фор­мированиях была безнадежно неточной. В частности, СО переоценил важность официальной ИРА и мало что знал о растущей мощи Временной ИРА.

Разведданные, особенно полученные от информаторов, являются основой антитеррористиче­ских операций. СО располагал самой большой сетью информаторов среди различных агентств по сбору информации в Ольстере, этого само по себе было достаточно, чтобы наделить его зна­чительной властью. Но принятие Королевской полиции Ольстера на себя общего контроля над операциями в 1976 году придало отделу ключевую роль в борьбе с «временными».

В начале 1970-х годов СО подвергся серии ударов после расследования его методов ведения до­просов. К середине 1970-х годов многие армейские офицеры были об этом невысокого мнения. По мнению одного командира батальона, Специальный отдел был «выхолощен», в то время как для начальника Генерального штаба они были отрядом с низким моральным духом и запятнан­ным связями с протестантскими террористическими группировками.

В результате позора Специального отдела, уголовный розыск взял на себя проведение допросов в главном центре Каслри близ Белфаста и во вспомогательных пунктах в казармах Гоф в Арме и полицейском участке Стрэнд-роуд в Лондондерри. Уголовный розыск улучшил организацию до­просов, и сборщики информации, таким образом, взяли на себя чрезвычайно важную роль в кампании середины 70-х годов.

Каслри приобрел устрашающую репутацию среди республиканцев. Многие сотрудники полиции и по сей день утверждают, что с большинством заключенных там обращались вполне достойно; однако не все сотрудники полиции разделяют эту точку зрения. Майкл Ашер, сотрудник Специ­альной патрульной группы, который позже написал о своем опыте в «Стреляй на поражение», вспоминает реакцию одного подозреваемого: «Таггарти побледнел, когда упомянули Каслри. У него была мрачная репутация. Подозреваемых содержали там в камерах без окон на срок до од­ной недели. Им могут отказать во сне, раздеть, избить или унизить. Никто не хотел, чтобы его везли в Каслри».

Точно так же, как бюрократическое везение Уголовного розыска возросло благодаря внешним расследованиям в отношении их конкурента, так и он сам был из-за них уменьшен. В 1978 году «Международная амнистия», независимая группа по наблюдению за соблюдением прав челове­ка, опубликовала доклад, в котором крайне критически оценивались методы, применяемые в по­лицейских центрах для допросов. После его появления Кеннет Ньюман и правительство согла­сились, что они должны открыть двери Каслри для расследования, возглавляемого Гарри Бен­неттом, королевским прокурором, уважаемым судьей. Отчет Беннетта был опубликован в начале 1979 года и не содержал описания безупречного состояния дел, на которое надеялся Ньюман.