Прекрасный белый снег

Арефьев Валерий Михайлович

В кабинете повисла гнетущая тишина. Стало слышно как тикают большие, украшенные фальшивым маятником настенные часы, каркают о чём-то своём вороны во дворе, даже звон проходящего по улице трамвая, где-то вдалеке, и тот Светка услышала отчётливо. И лишь ответа, хоть какого-то ответа на её слова она так пока и не дождалась.

Сергей Станиславович встал, прошёлся задумчиво по кабинету, подошёл к окну, глядя куда-то вдаль, в снежное марево, постоял молча с полминуты и произнёс не оборачиваясь:

— Вторые сутки уже метёт, так и валит без перерыва. Скоро нас по крышу занесёт. Когда уже лето снова будет? — Он помолчал

ещё немного, повернулся к ней лицом. — Продолжайте, Светлана, продолжайте...

"Зачем он меня мучает, — подумала вдруг Светка. Ведь всё же прекрасно знает! Издевается, что ли? Садист?"

— Понимаете, ночью ему стало плохо, и я вызвала скорую, — вновь начала она свою скорбную историю. И они его забрали, к вам, сюда. Я и в справочном уже была. Да сказали, здесь. Ночью направили в реанимацию. К вам, — снова взглянула на него Светка, — в ваш стационар. А здесь уже, внизу, говорят, утром перевели на ваше отделение. Сизиков. Вениамин. Я ведь уже сказала...

— Так... Сизиков... Сизиков... Что-то, кажется, припоминаю, — произнёс Сергей Станиславович негромко. — Припоминаю... А что же вы, Светлана, вчера с ним не поехали? Сами ведь говорите, в реанимацию повезли. Да и документы здесь оформить. Вы-то, что же не приехали? Вы, кстати, кем ему приходитесь. Супругой?

— Подругой, — отозвалась мрачно Светка. — Мы не расписаны. Живём гражданским браком. А не поехала, потому что сказали: всё равно не пустят.

И тут она, вновь, как наяву, вспомнила вчерашнюю отвратительную сцену, у машины скорой помощи. Как она со слезами на глазах умоляла взять её с собой, и как они ей отказали. Да они почти силой выставили, просто вышвырнули её из машины немилосердно. А теперь этот надутый умник выговаривает ей за это, как пьяни какой-то подскамеечной! "Вот гад же, — подумала она. — Ну знает ведь прекрасно, почему не взяли! Точно, издевается!"

— Понятно, понятно. Конечно, не пустят. К нам так просто не пускают... — Сергей Станиславович помолчал ещё немного, — живёте, значит, гражданским браком... Ну что ж, гражданским, так гражданским. Бывает... — прокомментировал он её слова. — Так вы говорите, плохо ему стало? И что же там у вас произошло? Что случилось-то?

И тут Светке стало совсем худо. Больше всего она боялась именно этого вопроса. "Что случилось? Что же на самом деле, такого, у нас вчера произошло? — думала она, глядя на этого, устроившего ей допрос с пристрастием лощёного болвана. — Отчего Венька таблеток наглотался?" — всё тот же, мучавший её весь день вопрос с пугающей ясностью вновь встал вдруг перед Светкой.

— Я что вам, всю нашу жизнь рассказать теперь должна? От начала до конца? Да поймите вы наконец, плохо человеку стало. Я вызвала скорую, они привезли его к вам, сюда, — уже почти взмолилась Светка. — С..., с — в отчаянии посмотрела на Сергея, — с... с отравлением, — выдохнула она наконец. И тихо добавила: — таблетками...

— Какими таблетками? — Сергей Станиславович вопросительного поднял брови. — Какими? — повторил негромко он. — Вы что-то путаете, милая моя. К нам с отравлениями не везут. У нас тут, знаете ли, другой немного профиль.

Он встал, опять прошёлся по кабинету. Светка молчала.

— Так какими, вы говорите, таблетками? — вновь задал он свой тягостный вопрос.

И она не выдержала. Огромная быстрая слеза помимо воли выкатилась вдруг из её глаза. Светка всхлипнула и полезла в сумку за платком.

— Ну-ну, полно вам, полно, успокойтесь, милая! — словно очнулся вдруг Сергей. — Успокойтесь! Всё, всё, простите ради Бога! Не буду вас больше мучить! — Он наклонился, взял её за руку, придержал немного: — Не надо так переживать. Жив ваш Вениамин. Жив-здоров. Всё в порядке! Всё с ним в порядке. Всё, всё, Светлана, перестаньте! Не надо плакать. Знаете что, выпейте-ка лучше, вот... — С этими словами он выпустил её ладонь, откинув крышку секретера достал небольшую, под хрусталь бутылку, маленький фужерчик, плеснул золотой маслянистой жидкости на дно. Вздохнул, посмотрел на Светку, добавил ещё на пару пальцев. — Вот. — Он протянул напиток Светке. — Выпейте-ка это. Вы ведь не за рулём?

Светка вытерла глаза, взяла фужерчик в руки, недоверчиво посмотрела на него:

— Нет. Не за рулём. Вы серьёзно? Зачем это?

— Пейте, пейте! Смелее! — хохотнул в бородку Сергей Станиславович. — Помните, как там, в кино? Для дома, для семьи. Врачи рекомендуют, — подытожил он с извиняющейся улыбкой.

Светка выдохнула, одним глотком опрокинула в рот содержимое фужера. Горло сразу обожгло, и от живота, куда-то вверх, поднялось волной горячее спелое тепло.

— Вот. Заешьте. Закусите, — он протянул ей вазочку с шоколадными конфетами: грильяжем и трюфелями в золотой обёртке. — Берите, берите. Сейчас вам станет лучше.

А ей и правда, было уже лучше. То ли волшебный напиток подействовал так быстро, но скорее, его слова, что с Венькой всё в порядке. А может и оттого, что ничего уже вроде больше и не надо объяснять этому дотошному придурку, Зигмунду Фрейду отечественного разлива, как мысленно она успела уже его охарактеризовать. Так или иначе, Светке как-то полегчало.

— А что это вы мне такое наливали? — слабо улыбнулась она в ответ. — Живую воду? Или мёртвую?

"А девушка, похоже, с чувством юмора", — подумал вдруг Сергей. — "Ну ничего, шути пока милая, шути..." Он подошёл к столу, взял бутылку в руки, внимательно посмотрел на этикетку.

— Не пугайтесь, дорогуша. Просто, хороший виски. Мы тут посетителей не травим. Тем более таких.

— Каких, таких, позвольте поинтересоваться? — подняла на него свои соломенные брови Светка.

— Таких очаровательных, — не задумываясь парировал Сергей.

— Ага, — она с вызовом взглянула на него. — Других, значит, всё же травите... — За ответом в карман ей лезть не требовалось никогда. Уж с чем с чем, а этим делом у Светки всё было в порядке. — Признайтесь честно. Искреннее признание смягчает... Ну, вы наверное, в курсе!

— Ах, Света, Света! — театрально вздохнул Сергей. Если бы вы знали. Такие иногда встречаются! Действительно, отравил бы не задумываясь. С лёгкой душой. — С полминуты Серёга помолчал, прошёлся взад-вперёд по кабинету и присел наконец опять, рядом, рядом но слишком близко, как бы показывая: между нами есть некоторая дистанция. Пока...

— Посмотрите, Светлана, — он указал рукой на своего любимого мустанга, — взгляните на это великолепное животное. Внимательно смотрите! О чём эта картина? Куда он мчится? Зачем? В какую темнеющую даль? О чём это, к чему? Как по вашему? Есть мнение? — он заглянул ей вопросительно в глаза, — Думаю, ответ вы знаете. На лице у вас написано. Смелее, Светочка, смелее! Вы ведь, наверняка поймёте! Точно знаю! Вижу по глазам. Вы, кстати, курите? — Он подошёл к столу, выдвинул ящик, достал пачку Davidoff, чистейшую резную пепельницу и зажигалку, свой любимый Zipper. — Курите, здесь можно. Вам можно, — добавил он многозначительно. — И я с вами, подымлю немножко. За компанию.