Прекрасный белый снег

Арефьев Валерий Михайлович

Снаружи хлынула зимняя морозная прохлада, Венька сглотнул судорожно, набрал полную грудь свежего, не успевшего ещё смешаться с застарелым сортирным кисляком воздуха, выдохнул, потом ещё раз, и ясными уже глазами посмотрел на Костю:

— Крепковата твоя Прима... Отвык, похоже...

— Ладно, пошли отсюда, — тот затушил окурок, успеешь ещё тут накуриться. Пошли, пошли. Приляг лучше, полежи немножко.

Глава шестая

За окнами темнело, психи в ожидании ужина раскинули картишки в углу у Костиной кровати, смирный дом неспешно шевелился своей размеренной вечерней жизнью. Подушку, чтобы не била в глаза лампа над головой Венька положил повыше, прикрыл слегка глаза. Чего можно было ожидать от предстоящего визита

к главврачу он вроде бы вроде бы догадывался. Кое-какие мыслишки на этот счёт у Веньки уже были. И хотя вести задушевные беседы с этим, его примерно возраста, ну разве что совсем чуть-чуть постарше умным доктором Веньке не хотелось, он понимал: надо значит надо. Это всё же давало хоть какую-то возможность выяснить, что на самом деле у товарища на уме. "Сейчас начнёт нудить, что да как, да как дошёл до такой жизни, нравоучения читать, морали, — казалось Веньке. — Жизни учить... И нахрен ты мне тут сдался, со своими заунывными беседами?" Час, однако, минул как-то незаметно, пора было идти на экзекуцию. Венька поднялся, подтянул штаны повыше и направился к кабинету главврача.

— Ну заходите, Вениамин, заходите, — теперь Сергей Станиславович был серьёзен, уже не улыбался. — Присаживайтесь, — он указал рукой на придвинутый к столу сбоку стул, как обычно бывает в средней руки банке специализирующемся на небогатых розничных клиентах: людях с улицы, служащих низшего звена и полунищего офисного планктона. В кабинете было тихо, Сергей Станиславович, перебирая какие-то бумаги на столе мельком взглянул на Веньку:

— Одну минуту...

Чем-то неуловимо он напомнил Веньке следователя, в прокуратуре или следственном отделе, и хотя посещать подобного рода заведения ему пока не приходилось, какое-то шестое чувство говорило именно об этом. "Сейчас начнётся пытка электричеством, — усмехнулся про себя Венька. — Высоковольтным... В лучшем случае... Допрос с пристрастием... Если очень повезёт..."

Между тем, на кабинет служителя закона скромное убежище завотделением походило очень отдалённо, в чём Веня и убедился после беглого осмотра. Тёмно-бордовые, в спелую июльскую малину тяжёлые гардины на окне, тёмным дубовым воском сияющий паркет, люстра под хрусталь, кожаная мебель. "Ничего так живут советские врачи, — переминаясь с ноги на ногу отметил про себя Веня. — Скромно но прилично... Неплохо однако. Очень даже ничего..." Выглядело и правда, богато, хотя и слегка безвкусно. Но больше всего поразила Веничку картина на стене, изображавшая какую-то бешеную кобылу, с выпученными от ужаса глазами мчавшуюся к закату по жёлтой иссохшейся степи. "Интересно, что они тут курят? — подумал Веня. — Уж точно не Костин табачок. Без чего-то посерьёзнее, судя по картине, здесь явно не обошлось..."

— Что, Вениамин, нравится? — перехватил его взгляд Сергей. — Как вам? Правда, хороша?

— Вы о чём, конкретно? — вопросительно посмотрел на него Веня. — О картине? О лошади? Или о больнице вообще?

— Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, не стесняйтесь, — действительно, показалось Веньке, прокурорским немного тоном проговорил главврач. — В ногах правды нет, а разговор нам предстоит серьёзный. Какой вы, я погляжу, однако. Слово вам не скажи. Причём тут, скажите, больница? И где вы тут лошадь увидали? Здесь конь изображён, ведь это же очевидно! Дикий мустанг! А вы: лошадь! Сказали бы ещё, кобыла! У вас, мой друг, я вижу все признаки выраженного когнитивно-диссонансного синдрома. Да ещё и в стадии обострения... Да-да, друг мой, именно это, судя по всему, и привело вас в наш стационар.

Сергей Станиславович встал, прошёлся по кабинету, повернулся к растерявшемуся от изобилия неизвестных ему терминов Веньке.

— Так что теперь, Вениамин, ваш внутренний конфликт между окружающей реальностью и тем, какой в вашем представлении она должна быть на самом деле, для меня совершенно очевиден. Ваша

проблема именно в том и заключается, вы уж, пожалуйста, как специалисту мне поверьте! Вот так-то, батенька, — он добродушного улыбнулся и уставился на Веньку.

"Ну всё, — с тоской подумал Веня. — Начинается вынос мозга. Сейчас будет уму-разуму учить."

— Да, да, — пробормотал он, глядя куда-то в сторону. — Конфликт, конечно. Ещё бы... Внутренний. Вы, пожалуй, правы...

— Зря вы иронизируете, Вениамин, — тут взгляд Сергея Станиславовича из добродушного превратился в укоризненный. — Зря, уж мне поверьте. Вы же неглупый человек, я вижу. — Он опять поднялся, прошёлся туда-сюда по кабинету, подошёл к окну.

— Устал я что-то, — проговорил он в заоконную пустоту. — Тяжёлый какой-то день сегодня выдался. — В полной тишине он постоял ещё немного, повернулся к Вене: — Знаете, а утром жена ваша приезжала. Вы ведь, кажется, женаты? Не так ли?

И тут, увидев что Венька с каким-то нехорошим удивлением в глазах поднимается ему навстречу, выставил, как-бы пытаясь его остановить, руки вперёд ладошками:

— Да успокойтесь вы! Успокойтесь! Ну что вы все такие нервные! Утром это было! Утром! Спали вы ещё, под капельницей...

Венька посмотрел на него недоверчиво, опустился обратно на свой стул.

— Как она? — спросил он глухо. — Что говорит хоть?

— У вас, Вениамин, чудесная супруга, — грустно улыбнулся ему Сергей, — мы с ней отлично поладили. За вас, знаете ли, переживает. Очень переживает. Всё спрашивала, как вы, да что, да можно ли вас увидеть. Признаться честно, я вам даже завидую немного. Каждому бы такую... Мы тут с ней, — с этими словами он подошёл к столу, замешкался буквально на секунду, — довольно долго разговаривали. Даже покурили. Кстати, вы ведь тоже, как мне уже доложили, курите, — он выдвинул ящик стола, достал пепельницу, сигареты, свой тускло отливающий металлом Zipper, положил на стол напротив: — курите, если хотите, не стесняйтесь. Сегодня можно, мы потом проветрим. И я с вами, заодно...

Вот этого Венька никак не ожидал. Чего-чего, а на такое развитие событий он не рассчитывал никак. "А мужик-то вроде, ничего, вполне нормальный, — подумал он. — Совсем не безнадёжный..."

Всё ещё недоверчиво поглядывая на доктора он вытащил из пачки сигарету, щёлкнул зажигалкой и с удовольствием затянулся вкусным вирджинским табачком. Сергей Станиславович тоже закурил, с минуту, украдкой разглядывая друг друга они сидели в полной тишине.

— Скажите, Вениамин, — выпустив струйку дыма к потолку поинтересовался доктор, — а как вы себя чувствуете? Только прошу вас, ответьте откровенно, вопрос не праздный.

В этом вопросе, скорее даже не в самом вопросе, в тоне, каким он был задан, Венька почувствовал долю определённого доверия, и может быть сочувствия. И он расслабился немного, продолжать беседу сразу стало легче.

— Ну если откровенно, — ответил он, — вроде ничего. Так, поколачивает ещё, но уже гораздо меньше.

— Значит уже меньше, — произнёс Сергей Станиславович задумчиво. — Меньше... Это хорошо... Хорошо... А голова как? Или может, сердце беспокоит?

— Да нет, — ответил Веня. — С головой вроде всё в порядке. Да и сердце, — он постучал костяшками пальцев по столу, — тьфу-тьфу, нет, не беспокоит. Горло вот болит. Простудился может? Грипп что ли, где-то подхватил?

— Горло говорите? Нет, не думаю. Грипп здесь ни при чём, — сказал Сергей. — Это вам вчера желудок промывали. Зонд вводили. Вот и болит. Обычная проблема. Пройдёт, не переживайте. Я попрошу, вам приготовят раствор фурацилина. В общем, горло это не беда. Сказать по правде, ваше, психологическое состояние в данный момент беспокоит меня гораздо больше.

Он задумался на секунду, будто решая, продолжать или не стоит, и всё-таки продолжил. — Понимаете, Веня, — он внимательно посмотрел на своего слегка озадаченного собеседника, — ничего, что я вот так, запросто: "Веня"?