Прекрасный белый снег
Шрифт:
После завтрака, оказавшимся на удивление приличным для дурдома, психи постепенно разбрелись по своим палатам, близился утренний обход и телевизор санитары выключили.
Венька аккуратно застелил свою постель: беспорядка он терпеть не мог, ему захотелось прилечь, а лезть снова под одеяло большой охоты не было: в палате стояла почти летняя жара. Чугунная батарея под окном жарила как сумасшедшая, и раздеваться а потом снова одеваться никакого желания Веня не испытывал. Он расправил простыню, сложил вдвое одеяло, поднял повыше подушку, и прикрыв тихонечко глаза чтобы не видеть никого, поджав ноги улёгся набок. В голове его, как тихой утренней воде после ночного шторма плавали обрывки мыслей и тревожных ощущений. Надо сказать, Сергей Станиславович своего добился, вчерашний разговор произвёл на Веньку должное впечатление, теперь ему действительно хотелось покопаться в себе, попробовать понять, как он к этому пришёл, и что же делать дальше.
Собраться с мыслями, однако, Веня не успел. Вскоре открылась дверь и в палату в сопровождении вечного санитара вошёл какой-то новый доктор, лет наверное слегка за сорок дядька, тоже почему-то с бородой, только не аккуратной, чеховской, как у СергейСтаниславыча, а большой, совковой лопатой произраставшей, казалось, прямо из ушей. "Лев Толстой какой-то, в белом халате, — подумал Веня. — Так, — кольнуло в груди немного беспокойно, — а где же Станиславович? Его-то, чего нет? — Странно! Очень странно!".
Борода в халате и очках довольно быстро, перекидываясь какими-то загадочными фразами с санитаром и больными прошёлся по палате, каждому он уделил минуты по две по три, не больше, назначил какие-то, привычные судя по всему, процедуры и остановился наконец у Венькиной постели.
— Ну как наш новенький? — низким паровозным гудком произнёс он куда-то в глубину своих могучих зарослей. — Как самочувствие, молодой человек?
— Нормально, — бодро ответил Веня, но про себя задумался слегка: а может не стоит так уж явно здесь бодриться? Кто его знает, что у этого литератора на уме? Не подумал бы, что нарываюсь..., — и всё-таки продолжил, правда немного поспокойнее: — Уже гораздо лучше! Практически здоров!
— Вижу, вижу! — тот снял очки, протёр стёкла краешком халата, и водрузив их обратно на нос, уставился на Веню. — А мне Сергей Станиславович доложил уже. Да, вижу, вижу, динамика неплохая. Неплохая... Через недельку-другую, глядишь, и о выписке подумать можно...
"Вот те на! — в изумлении раскрыл глаза Веня. — Ничего себе новость! Это вообще, что ещё за чёрт? Откуда он тут взялся?"
— Погодите, погодите, как же так, — в растерянности спросил он, — мне же Сергей Станиславович вчера сказал... Сказал же... Раз уж динамика такая положительная... То может даже и сегодня...
Закончить, однако, Веня не успел.
— Сергея Станиславовича, молодой человек, — не дала договорить ему эта, неизвестно откуда взявшаяся борода лопатой, — сегодня к сожалению не будет. Срочно вызвали в Минздрав. Так что, извольте пока любить и жаловать меня! А вот уж, как он вернётся, так сам пусть и решает. Как-никак, здесь он главврач, не я. Договорились? — он внимательно, будто выискивая в глазах своего нового подопечного искру помешательства, посмотрел на Веньку, но судя по разочарованному вздоху так ничего и не нашёл.
— Договорились, — растерянно ответил Веня.
А что, скажите, он мог ещё ответить?
— Вот и хорошо, обрадовался тот. — Вот и ладненько. Значит так, никаких специальных процедур и препаратов вам не назначено, только вот душ примите.... Вам пойдёт на пользу. И можете спокойно отдыхать...
"Ну точно, дурдом он и есть дурдом! — грустно подумал Веня. Вот попал!" — Этим новым поворотом он был явно озадачен. Озадачен, раздосадован и разочарован. Освобождение откладывалось на неопределённый срок...
Часть вторая
Глава первая
К тому времени, когда Светка вернулась в свою опустевшую квартиру давно уже стемнело, в Питере в это время года темнеет довольно рано. На работе сегодня день не задался, да это и понятно, какие, думала она, к чертям собачьим, танцы, да на таком стрессе, да ещё и после вискаря... И несмотря на то, что работу свою она любила и относилась к ней отнюдь не легкомысленно, заставить себя поработать сегодня она так и не смогла. Этот день был явно не её. Трудилась Светка, если конечно, это можно так назвать, настоящим трудом, с большой буквы, занятие это она не считала, относилась к нему скорее, как к хобби приносящему помимо прочего не такие уж и маленькие деньги, в общем, работала Светка в небольшом частном клубе, преподавала танцы. Бальные танцы всевозможных направлений, начиная от банальных, хотя в её исполнении вовсе даже и не простых вальса и рок-н-ролла и заканчивая настоящими испанскими и латинос танго, сальсой, а также знакомой всем из одноимённой бразильской песенки ламбадой.
Танцевать Светка любила, танцевала она везде и всегда, всю жизнь, и даже, казалось ей порой, немного больше. На школьных вечеринках, выпускном балу, на дискотеках в студенческой общаге, везде её сопровождали восхищённые мужские, а порой и женские, немного завистливые взгляды. По настоящему танцами Светка увлеклась довольно поздно, классе наверное, уже в девятом. В детстве она, правда не очень долго, успела позаниматься гимнастикой, не художественной, с лентами, обручем и булавами, нет, спортивной, настоящей спортивной гимнастикой.
Больше двух лет, почти весь первый и второй классы и ещё немного в третьем, поначалу три раза в неделю, а затем, довольно скоро и все шесть, год с небольшим с бабушкой а потом сама, она ходила вечерами в спортивную школу, не очень далеко от дома — школу олимпийского резерва, о чём с подчёркнутой гордостью сообщалось гостям и родственникам во время праздников и семейных посиделок. Тогда, в годы расцвета советской гимнастики весь мир с восхищением следил за негласным состязанием великолепной Людмилы Турищевой и маленькой, хрупкой с виду белорусской девочки — Ольги Корбут, с обезоруживающей улыбкой демонстрировавшей чудеса смелости на брусьях и бревне. Знаменитая на целый свет "петля Корбут" в то время стала чуть ли не символом советского спорта, а то и всего Советского Союза. По вечерам, после работы, включая телевизор советский человек в первую очередь искал в своих немногочисленных программах фигурное катание и спортивную гимнастику, и только не найдя, поворачивал разочарованно тумблер на Штирлица — Тихонова, полковника Исаева, или же на клуб кинопутешественников, с вечно молодым Юрием Сенкевичем в роли гида и единственного на всю огромную страну путешественника по дальним странам, африканским саваннам и джунглям Амазонии.
Так что, большого выбора у родителей худенькой и стройной Светочки в общем-то и не было. Да к тому же так случилось, что совсем недалеко, на Аптекарском проспекте, буквально в нескольких остановках, или максимум, в получасе ходьбы от их дома, на Петроградской, не так давно открылся великолепный современный гимнастический комплекс со звучным волнующим названием Школа Олимпийского Резерва ЛОС ДСО "Зенит". В один прекрасный день на семейном совете было решено: спортивная гимнастика! Всё! Идём! И уже через пару дней мама взяла свою любимую первоклашечку за ручку, и они отправились на Аптекарский, в Зенит.