Прекрасный белый снег
Шрифт:
В группе её называли Светиком, Светуликом, бывало, шкодой, иногда, ласково, нашим маленьким Светуёчком. Да и сам Михалюрич сразу как-то выделил её среди других, немного, чтобы, как он сам сказал однажды, девочки не очень ревновали: "Они же, — говорил он иногда, — у нас все с характером, все самые лучшие на свете". А девочки и не ревновали, вовсе, в команде маленького Светика все очень быстро полюбили, её смешная немного, такая наивная и детская готовность всегда прийти на помощь, покладистый характер и одновременно какое-то недетское упорство, временами переходящее в упрямство, старших девчёнок подкупили сразу и безоговорочно.
Глава четвёртая
Михаил Юрьевич оказался прав, весеннее первенство Зенита, по второму взрослому, Светка выиграла легко и даже без большого напряжения, по настоящему соревноваться там ей оказалось действительно и не с кем. Ей торжественно вручили почётную грамоту, очередной маленький будильничек, с большим запасом она выполнила второй взрослый и получила место в Зенитовской команде на предстоящем уже очень скоро юношеском чемпионате Ленинграда.
Весенний чемпионат по гимнастике, на самом деле называвшийся Кубком Ленинграда, обычно проводился в СКА, большом, с двумя трибунами друг напротив друга гимнастическом зале по другую сторону от Зимнего стадиона, недалеко от цирка. На второй день соревнований, на произвольную программу, зрителей собиралось довольно много: родители гимнастов и гимнасток, друзья и подруги — чаще из своего же зала чем из школы, хотя и такие случались тоже; заглядывали бывало и студенты, из Лесгафта — института физкультуры, с кафедры гимнастики, эти обычно сидели отдельными кучками, человек по десять. Но особенное место среди зрителей всегда принадлежало так называемым ветеранам, не старикам-пенсионерам, нет, конечно, молодым ещё парням и девушкам не так давно закончившим свои выступления на гимнастическом помосте. Эту категорию зрителей можно было узнать безошибочно и сразу. Стоя ещё в дверях они внимательно осматривали весь зал, за руку, а иногда и обнимаясь по дружески, здоровались со всеми присутствующими тренерами, затем, найдя глазами своих, таких же "ветеранов", пробирались пожимая руки по пути прочим представителям гимнастической общественности по трибунам, и добравшись наконец, тут же начинали обсуждать, кто первым бежит в магазин и где провести остаток вечера. В общем, народу на произвольную программу набиралось довольно много.
После первого снаряда, вольных упражнений, которые несмотря на трясущиеся поначалу нервно руки она отработала отлично, Светка как-то сразу успокоилась. У неё наконец перестали противно подрагивать коленки и появилась вдруг неизвестно откуда взявшаяся уверенность что теперь-то уж точно всё будет хорошо, и она нигде не упадёт, не растянется, как выражался Михалюрич, ленивой коровой на помосте.
Высокие зрительские трибуны в этом длинном, но не слишком широком зале располагались довольно близко от снарядов, буквально в полутора метрах от акробатической дорожки с одной стороны зала и на том же примерно расстоянии от дорожки для разбега на опорный прыжок с другой, так что зрители сидели совсем рядом, и выступавшие гимнасты и гимнастки могли спокойно поздороваться или перекинуться парой слов с кем-нибудь из знакомых. Но хотя родители маленького Светика сидели во втором ряду, совсем близко, на них, да и вообще на трибуны она старалась не смотреть: лишние эмоции сейчас ей были ни к чему. Только мельком, в дальнем верхнем углу трибуны справа, заметила она своего странного поклонника, Колю с рынка, но заметила и только. Удивлённая мысль: "А как это он здесь оказался?" мелькнула в её головке и тотчас улетела, сейчас ей точно было не до Коли.
Заключительным снарядом в её команде шло бревно, нелюбимое Светкино бревно, с которого она вечно падала на тренировках. Прозвенел гонг, началась пятиминутная разминка, и диктор в микрофон зачитал текущие результаты соревнований. К выходу на последний снаряд Светка, как выяснилось, подошла на втором месте, на первом шла Марина Ковалёва, рыженькая, на год старше Светика девочка из Динамо. Разделяло их всего две десятых балла. "Ну вот, сейчас всё и решится", — как-то отречённо, почти равнодушно подумала Светка поднимая руку судьям: всё, готова. Ощущений своих во время исполнения довольно сложной для неё программы Светка, как ни странно, не запомнила. Осталось только чувство какого-то удивительного полёта, как только она запрыгнула с мостика на бревно она уже не была самой собой. Словно со стороны увидела она, как маленькая стройная девочка безошибочно выполнила свои фляки, сальто, развороты и шпагаты, и только приземлившись в соскок, чётко на сведённые полусогнутые ноги, услышала звонкое, на весь зал, хором: "Стой!!!" И она стояла, стояла не шелохнувшись, сияющая, не сделав даже малейшего шажочка, стояла и улыбалась всему свету...
А потом её обнимали старшие подруги, и тренер, и какие-то другие тренеры жали ей руку, и она подошла к трибуне и её тоже обнимали и целовали счастливые родители, и даже Коля с рынка, спустившись с верхнего ряда, весь красный, немного заикаясь от волнения, сказал ей: "Поздравляю! У тебя всё так здорово получилось!", и она, сама, смутившись вдруг от неожиданности, чмокнула его быстро в щеку: "Спасибо!".
И уже минут через пятнадцать на середину ковра вынесли большой, тремя кубами пьедестал с красивыми оранжевыми цифрами: "1" — на самом высоком, центральном кубике, а также с двойкой и тройкой на двух других, пониже. Затем под марш лётчиков "Всё выше и выше и выше" команды девочек выстроились по периметру на ковре и началась церемония награждения.
В командном зачёте девчёнки Михалюрича заняли второе место, Динамо они всё-таки пропустили, совсем чуть-чуть, буквально на каких-то пару десятых балла. Зато старшая девочка из их группы, тоже Света, Богданова, выиграла первое место среди мастеров спорта. Свете уже исполнилось шестнадцать и всего через год она заканчивала школу, спортивный интернат, куда со временем планировалось перевести и маленькую Светку. В их группе все старшие девчёнки учились в интернате — инкубаторе как они его сами называли, тренировались они по два раза в день, и вечером, с шести и до восьми у них бывала вторая тренировка, немного облегчённая. В Зенит из интерната их привозили на автобусе...
В холле зенитовского зала, слева от гардероба, рядом с раздевалкой, располагался большой красивый застеклённый стенд. Крупными буквами надпись сверху гласила о том, что именно здесь вы сможете ознакомиться с Нашими Спортивными Достижениями. Здесь дети и родители, равно как и все прочие поклонники гимнастики могли увидеть фотографии бывших и нынешних чемпионок всех мастей, грамоты, бесчисленные медали и великолепные сверкающие кубки. Случалось, и маленькая Светочка задерживалась у этих кубков по дороге в раздевалку, буквально на минутку. Она вглядывалась в эту красоту, в эти сияющие кубки и медали, и ей грезились чудные картины: огромные, ярко освещённые дворцы спорта, полные зрителей трибуны, она слышала торжественные марши, видела олимпийские церемонии награждения и счастливые лица победительниц...
Свете Богдановой, с улыбкой поднявшейся на центральный, с цифрой "1" кубик, олимпийский чемпион — динамовец Саша Дитятин вручил именно такой, огромный, с надписью "Чемпионке города Ленинграда", золотом выгравированной в середине, сверкающий в свете ярких ламп серебряный прекрасный кубок. На небольшом судейском столике, рядом, Светка увидела ещё несколько таких же, разве что чуть поменьше, и её маленькое сердечко радостно забилось в ожидании. И вот, наконец, диктор объявил: " По результатам соревнований во втором взрослом разряде среди девушек первое место заняла Светлана...", — и тут он назвал её фамилию. Светка с носочка вышла в середину ковра и поднялась на верхнюю ступеньку пьедестала. За ней, на ступеньки сбоку, поднялись две девчёнки из Динамо, они пожали друг другу руки, и седенький пожилой дяденька — завуч её родного Зенита Николай Васильевич, тоже как оказалось бывший какой-то чемпион, вручил им всем по очереди красивые, в золотой рамке грамоты победителей соревнований, и надел на шею каждой по маленькой, но довольно увесистой медали. Кубка же никакого, как ни странно, Николай Васильевич так и не принёс.
— А кубок? Как же кубок? — наклонившись за медалью немного растерянно спросила у него Светка.
— Поздравляю! Молодец, Светик! Так держать! — улыбнулся ей Николай Васильевич. — А кубок... Попозже кубок будет. Через недельку... Говорят, — приобняв её за шею прошептал он Светке на ухо, — он в чистке. — Подойди ко мне, на следующей неделе...
— Хорошо, — облегчённо выдохнула Светка. — Подойду...
Через неделю выяснилось что кубок переходящий, и его всё никак не может сдать обратно предыдущая победительница чемпионата, а ещё через две оказалось, что он всё же в чистке. Потом Николай Васильевич был занят подготовкой к лагерному сезону, а вскоре и Светик с девчёнками отправились под Лугу, в тот самый лагерь в посёлке Толмачёво, и о кубке наша Светочка почти забыла. Но всё же, иногда, она вспоминала тот чемпионат, сверкающие те, вручённые другим девочкам кубки, и ей казалось отчего-то, что взрослые дяди и тёти её за что-то обделили, и обделили совершенно незаслуженно...
Глава пятая
Михалюрич в лагерь не поехал, с тремя старшими девочками он остался в городе, готовиться к Спартакиаде. Надо сказать, в советские времена, для только ещё подрастающих будущих звёзд — Спартакиады школьников, а для спортсменов постарше — Спартакиады народов СССР, как раз и являлись теми самыми сверкающими заснеженными вершинами, о покорении которых мечтали все без исключения советские школьники и школьницы, имевшие хоть какое-то отношение к более или менее серьёзным занятиям спортом. Спартакиады для советского спортсмена в то время были чем-то вроде маленьких Олимпиад. Проводились они всегда в Москве, но не ежегодно, раз в два года. Взрослые Спартакиады — народов СССР, на протяжении почти двух недель транслировали центральные телеканалы, они предварялись яркими, мало чем уступавшим олимпийским торжественными праздниками открытия, и завершались не менее торжественными церемониями закрытия.