Прелестная обманщица
Шрифт:
во вред. Я вами восхищаюсь. Я... – Он замолчал, не в состоянии произнести то, что чуть не сорвалось у
него с языка. Какой же он дурак! Он любит ее, но не может признаться в своей любви.
Эмма отстранилась от него, в глазах светилось удивление, и он понял, что она догадалась о его
чувствах.
– Мне не следовало здесь появляться.
– Где? В Англии? В моем доме или в этой комнате?
– Везде, – ответила Эмма. – Вы меня привели в замешательство.
– В самом деле? –
держитесь с большим самообладанием, – он усмехнулся, – когда не изображаете из себя лейку.
– Неужели я не могу всплакнуть? – рассмеялась Эмма. – Может, я скучаю по дому.
– Мы с Люси старались, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома.
– О, вы воплощение доброты, милорд, однако остаться у вас я не могу.
– Не можете? Извольте объяснить причину. Мы ведь с вами родственники, помните? Я несу за
вас ответственность.
– Но это неправда. Не могу понять, зачем вы это придумали.
– Сам не пойму. Поскольку компаньонка из вас не получилась, мне пришлось что-то сочинить,
чтобы не выгонять вас.
– Милорд, я благодарна вам...
– ...но не настолько, чтобы довериться, – закончил за нее он.
– Мне не в чем признаваться, – ответила Эмма.
Не будь он помолвлен с ее кузиной, она бы, возможно, во всем призналась.
– Хорошо, – тяжело вздохнул Доминик. – Но обещайте, что не уйдете до тех пор, пока мы с вами
не потолкуем. Я должен быть уверен, что вам есть куда идти. Не могу же я вот так запросто выкинуть
вас на улицу. Да и Люси этого не допустит. – Он улыбнулся. – Итак, вы даете мне обещание?
Эмма еле заметно кивнула, стараясь опять не заплакать. Доминик неожиданно взял в обе ладони
ее лицо, наклонился и поцеловал ее в губы.
– Больше не станем говорить о вашем уходе.
Она, чуть усмехнувшись, сказала:
– Мы с вами родственники и потому можем целоваться.
Ее ответ удивил его.
37
– Именно так, – с улыбкой подтвердил он. – А теперь не желаете ли вернуться на бал? Я больше
не могу пренебрегать своими обязанностями хозяина.
– Нет, – ответила Эмма. – Я лучше лягу спать, если вы позволите.
– Может быть, прислать к вам Люси?
– Нет-нет. Это ее бал, и она в таком хорошем настроении. Пожалуйста, ничего ей не говорите.
– Хорошо. – Доминик встал. – Я ухожу, но, если у вас появится желание с кем-нибудь
поговорить, я всегда к вашим услугам, – с улыбкой произнес он.
Как только за ним закрылась дверь, Эмма горько разрыдалась.
Доминик вернулся в танцевальный зал, где веселье было в полном разгаре. Музыканты играли
последний танец перед ужином. Он должен был танцевать его с Софи, но, оглядевшись,
кружит в объятиях Берти. Он поискал глазами Люси, ее нигде не было, как и капитана О'Коннора.
Доминик отправился в столовую, чтобы убедиться, все ли готово для ужина. Там было тихо и
прохладно. Он взял со стола пирожок и остановился возле окна. Шел небольшой дождь, капли стекали
по стеклу. Он не мог разглядеть ни деревьев, ни дорожек в саду, а видел лишь собственное отражение в
нелепом индийском костюме. Он думал об Эмме и о том, что встретил ее слишком поздно.
– Вот ты где, Доминик! Я тебя везде искала, – раздался пронзительный голос Софи.
Он со вздохом обернулся – гости с шумом входили в столовую.
– Прости, Софи. Я был занят.
– Надеюсь, что это были важные дела. Ты просто опозорил меня, бросив одну.
– Извини, дорогая. Но ты очень скоро нашла мне замену.
– Господи, ты ревнуешь к Берти! – Она залилась смехом.
– Нет, я просто уточнил, что ты ни минуты не оставалась одна.
– Как ты смеешь меня ругать? Это ты поступил неподобающим образом.
Почему он решил, что любит ее? По сравнению с Эммой Софи пустая и бессердечная.
– Я не собираюсь ругать тебя, моя дорогая. Пожалуйста, извини меня.
– Прощаю, но весь оставшийся вечер ты должен быть очень внимателен ко мне.
– Конечно, дорогая. – Он вымученно улыбнулся и взял ее за руку. – Давай я положу тебе кусочек
заливного цыпленка.
Доминик плохо помнил, как закончился вечер. Все для него смешалось: огни, разговоры, смех и
танцы. Было четыре часа утра, когда он рухнул в постель. Уснуть он не смог и до рассвета лежал,
вспоминая разговор с Эммой: самые важные, так и не высказанные слова, тепло ее рук, взгляд
выразительных глаз, мягкость губ... Он не должен пускать ее в свое сердце. Он помолвлен с Софи, и
уже назначен день свадьбы. Но Эмма... как он может не думать о ней?
Доминик проспал до полудня. Камердинер принес ему горячей воды для бритья и кофейник.
Голова болела, словно он выпил лишнего вчера вечером. Доминик встал и подошел к окну.
Светило солнце. Каштаны в саду только-только зацвели. Через неделю воздух наполнится их
опьяняющим ароматом. Он должен взять себя в руки и продолжать жить так, будто ничего не
произошло. Но ведь произошло! И от этого никуда не денешься!
Глава шестая
Эмма все реже сопровождала юную леди в ее прогулках и развлечениях. Объяснялось это тем,
что почти всегда вместе с Люси были Доминик и Софи.
Порой Эмма бывала даже рада тому, что не столь часто исполняет свои обязанности, так как