Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Убей одного из нас — и ты убьешь обоих! Но тебе этого не понять.
— Для меня понимать подобные вещи было бы слишком большой роскошью!
— Ты не познал ничего подобного исключительно из-за всегдашней паршивой жалости к самому себе! Тебе просто нравится валяться в дерьме и искать решения всех вопросов в попойках! «Эти дьявольские антигосударственные заговоры — не про нас, пусть ими занимается Шеф, или Монах, или Серый лис — Энглетоны восьмидесятых» — вот она, твоя философия! Тебе нравится впадать в патетику. Ты отдал свою жизнь, свой мозг…
— Господи, да пропади ты пропадом! Стреляй лучше! Нажми на этот чертов курок
Уэбб опустил пистолет.
— Выброси все из головы, забудь. Однако шанс свой я использую: у меня ограниченный выбор, и я выбираю тебя. Честно говоря, у меня больше и нет никого, к кому бы я мог сейчас обратиться за помощью. Мне пришли на ум кое-какие идеи, есть даже план, но его нужно еще подработать, и как можно быстрее.
— Да? — Конклин направился за новой порцией спиртного.
— Может, приготовишь кофе, Апекс?
Глава 7
Черный кофе немного отрезвил Конклина. Дэвид к тому времени уже пришел к заключению, что может смело положиться на него. Бывший Джейсон Борн ценил таланты в прошлом смертельного врага своего и не скрывал этого. Они проговорили до четырех утра, определяя окончательные контуры их стратегического плана, основанного на реальных фактах и учитывающего различные варианты будущего развития событий. По мере того, как алкоголь испарялся, Конклин все более активно включался в работу. Он придавал четкую форму расплывчатым рассуждениям Дэвида и изыскивал нужные слова для выражения тех высказанных Уэббом предположений, которые считал вполне обоснованными.
— Мы представляем себе в общих чертах сложившуюся на данный час ситуацию, усложненную похищением Мари, и нам известно также, что у них что-то разладилось, лопнула какая-то нить, — промолвил Алекс. — А теперь мы должны, как верно заметил ты, обрушить на них, не теряя времени, мощный удар, от которого им никогда не оправиться.
— Будем откровенны до конца, — перебил его нетерпеливо Уэбб. — Я вломился сюда, угрожая тебя убить. Подобный настрой был вызван той мерзостью, с которой я столкнулся в последние Дни, начиная от сценария Мак-Эллистера и угрозы Бэбкока отправить за мной группу захвата и кончая этим холодным, с британским акцентом голосом, который приказал мне по телефону раз и навсегда позабыть о «Медузе», если не хочу, чтобы меня как невменяемого навсегда засадили в каталажку для умалишенных. В общем, они загоняли меня в угол, а я в ответ обещал разоблачить их всех вместе с «Медузой».
— Сделаем-ка крутой вираж в сторону и займемся
— О чем это ты?
— Пока не знаю. Придется поломать над этим голову. Мы должны придумать что-то такое, чего они никак не ожидают, и что выведет из равновесия их стратегов, кто бы они ни были. Чутье мне подсказывает, что события развиваются вовсе не так, как им того хотелось бы: где-то и в чем-то ими допущен просчет. Если только я не ошибаюсь, нетрудно предположить в свете вышесказанного, что кто-то из них непременно попытается теперь связаться со мною.
— Тогда вытаскивай свои записки, просмотри их и выбери пять или шесть кандидатов в связные, — предложил Дэвид.
— На то, чтобы составить команду, уйдут часы, а может, и дни, — возразил разведчик. — Перед нами же уже высятся баррикады, и их нужно немедленно брать. У нас нет лишнего времени… у тебя его нет.
— На такие цели время всегда должно найтись! Приступай же к формированию группы.
— Послушай, мы можем действовать по-другому, — не сдавался Алекс. — Панов подсказал тебе куда лучший путь.
— Мо?
— Ну да! Он же упоминал о твоей истории болезни как об официальном документе.
— Упоминал, говоришь, об истории болезни? — Уэбб как-то подзабыл о ней, а вот Конклин помнил. — Но при чем тут она?
— Да ведь со ссылками на нее и было заведено новое досье на тебя. Я обращусь в службу безопасности и выдвину иную версию, отличную от представленной в твоем личном деле. Ну, а если вдруг мне это не удастся, то я смогу по, крайней мере дать свою трактовку изложенных врачами фактов. Благодаря этому хоть кого-то да удастся призвать к ответу, — правда, только в том случае, если я прав и у них действительно лопнула какая-то нить. Эта история болезни — единственное наше оружие. Она регистрирует голые факты, что же касается выводов, которые могут быть сделаны на их основе, то они в историю болезни не вносятся. А посему сотрудники службы безопасности несут персональную ответственность за составляемые ими характеристики на интересующих их ведомство людей и при одной лишь мысли о том, что кто-то обнаружил сбои в системе, будут готовы все пустить под откос. Этим-то мы и воспользуемся… Все, что нам нужно, — это подбросить им кое-что.
— Алекс, — промолвил Дэвид, приподнявшись со стула, на котором сидел напротив потертого дивана, — только что ты употребил слово «сюрприз».
— Я исходил из того, что их сценарий — далеко не безупречный, где-то они допустили промашку.
— Под сюрпризом, как представляется мне, можно понимать что угодно. Эти типы называют меня патологической личностью, шизофреником. А это значит, по их мнению, что я склонен предаваться «фантазиям»: иногда говорю правду, иногда — нет, хотя лгать никогда не лгу, поскольку отличить истину от вымысла я просто не в состоянии.
— Да, именно так они и говорят, — согласился Конклин. — А некоторые, возможно, и верят в это. Ну и что дальше?
— А вот что: почему бы нам действительно не преподнести им своего рода сюрприз? Устроить им такую западню, о которой они и не подозревают? У меня конкретный план: довести каким-либо образом до их сведения, будто Мари удрала из плена, тотчас связалась со мной, и я уже отправился в указанное ею место.
Алекс нахмурился сперва, затем глаза его расширились, морщины разгладились.