При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века
Шрифт:
К сожалению, исследователи не располагают программой, которую Анерон составил для обучения наследника, поэтому реконструировать все детали образовательного процесса невозможно. Однако, имея в распоряжении данные о герцогской библиотеке [500] , можно попытаться предположить, какие книги читали Карлу Смелому и какие он впоследствии читал сам. О любви герцога к чтению и к литературе (особенно к античной истории) повествует знаменитый отрывок из «Мемуаров» Оливье де Ла Марша о том, что Карл перед сном в течение двух часов всегда слушал чтение, и «часто читал ему сеньор де Эмберкур, который делал это весьма хорошо» [501] . Фламандский юрист и президент парламента в Мехелене Филипп Вилант сообщает, что Карл Смелый «получал удовольствие только от римской истории и деяний Цезаря, Помпея, Ганнибала, Александра Великого и других подобных великих людей, которым он хотел следовать и подражать» [502] . Кроме того, весьма вероятно, что Карл изучал латынь и риторику – об этом свидетельствует второй канцлер ордена Золотого руна Гийом Фийатр. По его словам, герцог хорошо владел латынью и не нуждался в переводах латинских текстов на французский язык [503] . Изучение риторики было обусловлено не только тем, что наставником был Анерон, но и образовательными традициями португальского королевского дома. Известно, что братья Изабеллы Португальской изучали и знали сочинения Цицерона [504] . О том, что Карл Смелый хорошо усвоил уроки ораторского искусства, говорит тот факт, что он неоднократно выступал перед собраниями штатов и делал это весьма умело и убедительно [505] . Вполне вероятно, что именно Антуан Анерон и Изабелла Португальская привили Карлу интерес к античным авторам [506] .
500
Doutrepont G. La litterature frangaise `a la cour des dues de Bourgogne. Paris, 1909; La Librairie des dues de Bourgogne. Manuscrits conserves `a la Bibliotheque royale de Belgique / ed. B. Bousmanne. Turnhout, 2000-2015; Wijsman H. La librairie des dues de Bourgogne et les bibliotheques de la noblesse dans les Pays-Bas (1400-1550) // La Librairie des dues de Bourgogne. Manuscrits conserves `a la Bibliotheque royale de Belgique / ed. B. Bousmanne, Fr. Johan et C. Van Hoorebeeck. Turnhout, 2003. Vol. II. P. 19-37. См. также: Wijsman H. Luxury Bound. Illustrated Manuscript Production and Noble and Princely Book Ownership in the Burgundian Netherlands (1400-1550). Turnhout, 2010.
501
La Marche O. de. M'emoires / ed. H. Beaune et J. d'Arbaumont. Paris, 1883-1888. Vol. II. P. 334.
502
Wielcmt Ph. Recueil des antiquites de Flandre // Recueil des Chroniques de Flandre / ed. J.-J. de Smet. Bruxelles, 1865. T. 4. P. 56.
503
Charles le Temeraire 1433-1477. P. 6, 87-90.
504
Somm"a M. Isabelle de Portugal, duchesse de Bourgogne. P. 57.
505
См. одну из «программных» речей Карла Смелого: Collection de documents inedits concernant l'histoire de la Belgique / ed. L. P. Gachard. Bruxelles, 1833-1835. Vol. I. P. 249-259.
506
Об интересе герцогини к латинской литературе см.: Somme М. Isabelle de Portugal, duchesse de Bourgogne. P. 54-59, 458-459.
Безусловно, одним из инструментов обучения наследника стали «зерцала государей», которых было немало в библиотеке герцогов Бургундских. В то же время в бургундской среде появилось немало дидактических трудов, которые адресовались не только наследнику герцога, а представляли собой родительские наставления детям. Их создатели вдохновлялись, безусловно, поучениями, оставленными Людовиком IX Святым своему сыну и копию которых герцог Бургундский имел в библиотеке [507] .
507
Schnerb B. L’'education d'un jeune noble `a la cour de Philippe le Bon d’apr`es les «Enseignements paternels» de Ghillebert de Lannoy // Liber amicorum Rapha"el de Smedt / ed. J. Paviot. Louvain, 2001. T. 3 (Historia). P. 114.
Бургундские интеллектуалы внимательно отнеслись к образованию будущего герцога. С момента его рождения и вплоть до вступления на престол Карлу де Шароле посвящалось множество дидактических трактатов (хотя некоторые подобные тексты были преподнесены герцогу и в первые годы правления [508] ). Они должны были помочь освоить ремесло управления государством, которое достанется Карлу после смерти отца. Сочинения рисовали тот идеальный образ правителя, на который должен ориентироваться юный наследник, чтобы снискать уважение и любовь подданных и хорошо управлять государством. Набор качеств добродетельного государя был вполне традиционен: они кочевали из одного зерцала в другое [509] . Практически каждое наставление государю начиналось с рассуждений о порче нравов, тяжелом положении подданных и, соответственно, о необходимости исправить сложившуюся ситуацию [510] , что могло быть под силу добродетельному государю. Бургундские авторы, вне всякого сомнения, не упустили из виду ни одного из необходимых качеств, работая над наставлениями Карлу.
508
Речь идет в первую очередь о «Киропедии» Васко да Лусены и двух трактатах Жоржа Шатлена – «Восхвалении подвигов и славных деяний герцога Филиппа, который называл себя великим герцогом и великим львом» (Chastellain G. CEuvres / ed. J. Kervyn de Lettenhove. Bruxelles, 1863-1865. Vol. VII. P. 213-236) и «Обращении к герцогу Карлу» (idem. Vol. VII. Р. 285-333). О последнем трактате см.: Асейнов Р. М. Образ государя в «Наставлении герцогу Карлу» Ж. Шатлена // Власть, общество и человек в Средние века / отв. ред. Н. А. Хачатурян. М., 2009. С. 398-422, а также в настоящем издании.
509
Французские авторы позднего Средневековья наделяли идеального государя всеми возможными добродетелями, и этот образ кочевал из одного дидактического сочинения в другое. См.: Krynen J. Ideal du prince et pouvoir royal en France `a la fin du Moyen Age (1380-1440). Paris, 1981. P. 54; Малинин Ю. П. Общественно-политическая мысль позднесредневековой Франции XIV-XV вв. СПб., 2000. С. 154-155.
510
Krynen J. Ideal du prince et pouvoir royal en France. P. 51, 108, passim.
Однако жизненный и профессиональный опыт каждого из авторов обуславливал постановку акцента на том или ином качестве. Например, епископ Жан Жермен, первый канцлер ордена Золотого руна, всё свое сочинение [511] подчинил идее защиты церкви и христианского мира путем организации крестового похода против турок. Достаточно самобытны и сочинения Жильбера де Ланнуа: «Воспитание юного государя», «Отцовские наставления», «Наставление в истинном благородстве» [512] , демонстрирующие повышенное внимание автора к вопросам управления государством [513] . Среди многочисленных политических трактатов, призванных научить наследников престола «искусству управлять», стоит упомянуть и сочинения Кристины Пизанской, ибо многие ее труды были написаны по заказу прадеда Карла – герцога Бургундского Филиппа Храброго (например, «Книга о деяниях и добрых нравах мудрого короля Карла» создана по заказу этого герцога, но преподнесена уже его сыну Жану Бесстрашному в 1406 г.) [514] . Нет смысла останавливаться подробно на каждом из упомянутых сочинений, ибо они многократно становились объектом специального изучения [515] . В данной работе нас больше интересует, как эти наставления отразились на понимании Карлом Смелым обязанностей государя и на его «стиле правления», каким советам он внял, а что оставил без внимания. Безусловно, мы не преследуем цель дать всеобъемлющую характеристику четвертого герцога Бургундского из династии Валуа, всех его добродетелей и пороков в свете прочитанной им дидактической литературы [516] . Напротив, представляется любопытным взять за отправную точку исследования критику герцога современниками, в первую очередь бургундскими интеллектуалами, которых трудно заподозрить в сознательном очернении образа этого правителя в политических целях, как, например, того же Филиппа де Коммина. При этом основное внимание предполагается уделить следующему вопросу: заимствовал ли герцог из прочитанной литературы идею о высшей власти государя и о его обязанности защищать общее благо, ведь впоследствии именно это стало ключевым принципом политической концепции Карла.
511
Jean Germain. Liber de virtutibus Philippi Burgundiae et Brabantiae ducis // Chroniques relatives "a l'histoire de la Belgique (Textes latin) / ed. J. Kervyn de Lettenhove. Bruxelles, 1876. P. 1-115.
512
Первые два сочинения опубликованы в: Ghillebert de Lannoy. CEuvres / ed. Ch. Potvin. Louvain, 1878. Третье до сих пор не издано, но сохранилось в 10 списках, например, в рукописи, хранящейся в Королевской библиотеке Бельгии: L'Enseignement de vraie noblesse. Koninklijke Bibliotheek van Belgi"a (Bibliotheque royale de Belgique). KBR 11047.
513
Впрочем, новейшие исследования вполне обоснованно доказывают, что автором этих произведений являлся его брат – Гуго де Ланнуа. Sterchi В. Hugues de Lannoy, auteur de l'Enseignement de vraie noblesse, de I'lnstruction d'un jeune prince et des Enseignements paternels // Le Moyen Age. 2004. T. 110. P. 79-117.
514
Schnerb В. L'Etat bourguignon 1363-1477. Paris, 1999. Р. 354.
515
Например: Bell D. М. L'ideal ethique de la royaute en France au Moyen "Age d’apr`es quelques moralistes de ce temps. Geneve,1962; Blanchard J. L'entree du poete dans le champ politique au XVе siede // Annales ESC. 1986. T. 41. P. 43-61; Autrand F. Christine de Pizan: une femme en politique. Paris, 2009.
516
В сноске 1 представлены работы, в которых так или иначе дается не только история правления, но и характеристика личности Карла Смелого. Кроме того, к этому списку можно добавить труды, посвященные восприятию Карла современниками, в частности, бургундскими хронистами: Dufournet J. Charles le Temeraire vu par les historiens bourguignons // Cinq-centieme anniversaire de la bataille de Nancy (1477). Nancy, 1979. P. 65-81; Delclos J.-Cl. Le temoignage de Georges Chastellain. Historiographe de Philippe le Bon et Charles le Temeraire. Geneve, 1980; Devaux J. La fin du Temeraire… ou la memoire d'un prince ternie par Lun des siens // Le Moyen Age. 1989. T. 95. P. 105-128; Idem. Jean Molinet, indiciaire bourguignon. Paris, 1996; Cauchies J.-M. Louis XI et Charles le Hardi. De Peronne "a Nancy (1468-1477): le conflit. Bruxelles, 1996; Small G. George Chastelain and the Shaping of Valois Burgundy. Political and Historical Culture at Court in the Fifteenth Century. Woodbridge, 1997. См. также: Paravicini W. «Folie raisonnante». Charles le Temeraire, due de Bourgogne (1433-1477) // Charles le Temeraire (1433-1477). Splendeurs de la cour de Bourgogne. P. 39-49.
Помимо упомянутых дидактических сочинений, которые, вероятно, использовал Анерон при обучении наследника Филиппа Доброго, также использовался и трактат «О правлении государей» Эгидия Римского (во французской традиции – Жиля де Рома). Причем инициатором чтения Карлу именно этого сочинения, возможно, выступила Изабелла
Португальская [517] . Это произведение, как представляется, оказало немалое влияние на формирование политических воззрений Карла Смелого. Написанное в конце 1270-х гг. для будущего короля Франции Филиппа IV Красивого, оно было переведено почти на все европейские языки и находилось в библиотеках всех крупных сеньоров. Сочетая идеи Аристотеля и отцов церкви, Эгидий Римский утверждал статус государя как наместника Бога на земле, от которого зависит благополучие подданных, в том числе их спасение. Кроме того, государь объявлялся единственным источником закона [518] . В библиотеке герцогов был не только оригинальный текст этого трактата, написанного на латыни, но и его французская версия. Более того, копии трактата Эгидия Римского имели и приближенные герцога. Так, вполне вероятно, что первый вариант этого сочинения, который использовался при обучении Карла де Шароле, принадлежал графине д'Этамп, одной из ближайших придворных дам Изабеллы Португальской [519] . Тем не менее в 1450 г. Жан Воклен [520] , которому принадлежат как переложения рифмованных эпических произведений о подвигах рыцарей в прозе, так и переводы латинских хроник на французский язык, выполнил по приказу Филиппа Доброго новый перевод (следует отметить, что перевод был выполнен, когда Карлу исполнилось уже 17 лет). Как и любой средневековый перевод [521] , работа Воклена внесла ряд изменений и в предыдущий французский вариант, и в первоначальный смысл сочинения самого Эгидия Римского. Они обусловливались главным образом политической обстановкой и потребностями герцогской власти. Воклен в предисловии к своему труду подчеркивает величие герцогской династии (в частности, перечисляет все владения Филиппа Доброго) и ее происхождение из французского королевского дома, указывая на прямое родство герцога с королем Филиппом IV Красивым [522] . Изменения объяснялись тем, что Воклен работал уже в середине XV в., т. е. спустя почти два столетия после создания оригинального текста. Прошедшее с момента написания этого труда Эгидием Римским время привнесло свои, свойственные классическому Средневековью, акценты в перевод. В первую очередь это касается описания обязанностей государя. В своем труде Воклен подчеркивает более светский характер обязанностей правителя, утверждая мысль о том, что, хотя государство установлено Богом, его цели земные – защита жизни и благосостояния подданных, а не только приуготовление их к спасению [523] .
517
Somm"a М. Isabelle de Portugal, duchesse de Bourgogne. P. 57.
518
Krynen J. L'empire du roi. Idees et croyances politiques en France XIII—XV siede. Paris, 1993. P. 179-187; Хачатурян H. A. Король-sacre в пространстве взаимоотношений духовной и светской власти в средневековой Европе (морфология понятия власти) // Священное тело короля: Ритуалы и мифология власти / отв. ред. Н. А. Хачатурян. М., 2006. С. 24.
519
Somm"a М. Isabelle de Portugal, duchesse de Bourgogne. P. 57.
520
См. о нём,
521
Schoysman A. Le Statut des auteurs «compile» par Jean Mielot//L'ecrit et le manuscrit `a la fin du Moyen Age / ed. T. Van Hemelryck, C. Van Hoorebeeck. Turnhout, 2006. P. 305. Cm. также статьи Ж. Монфрена, посвященные практике перевода в Средние века: Monfrin J. Etudes de Philologie romaine. Geneve, 2001.
522
Merisalo О. Jean Wauquelin, traducteur de Gilles de Rome // Jean Wauquelin: de Mons `a la Cour de Bourgogne. P. 26-27.
523
Vonderjogt A. Expropriating the Past. Tradition and Innovation in the Use of Texts in Fifteenth-Century Burgundy // Tradition and Innovation in an Era of Change / ed. R. Suntrup, J. R. Veenstra. Frankfurt am Main, 2001. P. 190-191.
Из переводной дидактической литературы, появившейся при бургундском дворе в тот период, когда Карл Смелый находился в статусе наследника, следует назвать также переводы двух сочинений итальянских гуманистов, Буаноккорсо да Монтеманьо и Джованни Ауриспы, а также сочинения Цицерона «Об обязанностях», с которыми в определенной степени связано утверждение в политической мысли Бургундского государства идеи защиты общего блага, ответственности государя и всех подданных перед обществом [524] . Как представляется, политические воззрения Карла Смелого и его поступки (об этом будет сказано ниже) свидетельствуют о знакомстве с данными трактатами. Вполне естественно, что идеи флорентийских авторов и Цицерона при переводе приспосабливались к существующей в Бургундском государстве действительности и часто приобретали совершенно иной смысл. Однако и в переработке они сохраняют первоначальную концепцию, определяя круг «обязанностей», исполнение которых правителем поддержит порядок в государстве и обеспечит благо подданных. Если говорить о главной идее, которую Карл мог воспринять из сочинения Цицерона, то это положение о необходимости государя лично отправлять правосудие, которое должно быть доступно всем его подданным (добродетель справедливости) [525] . Сочинения же итальянских гуманистов несли идею важности службы родине. Буаноккорсо да Монтеманьо, хотя и предлагает читателю самому выбрать, кто из его героев более благороден – тот, знатность которого состоит в происхождении, или тот, у которого она заключается в служении государству, – всё же дает понять, что его симпатии находятся на стороне второго героя. Ауриспа же доказывает, что из трех персонажей – Александра Македонского, Ганнибала и Сципиона Африканского – более великим следует считать последнего, ибо он сражался не для своей выгоды, а из любви к родине, для блага государства. Хотя в интерпретации Жана Миело основными становятся рыцарские добродетели и защита общего блага, идея служения государству и обществу не исчезает.
524
Помимо работы, указанной в сноске 36, об этих сочинениях и их восприятии в бургундском обществе см.: Vanderjagt A. J. «Qui sa vertu anoblist». The Concepts of «Noblesse» and «Chose Publicque» in Burgundian Political Thought. Groninguen, 1981; Idem. Classical Learning and the Building of Power at the Fifteenth-Century Burgundian Court // Centres of Learning. Learning and Location in Pre-Modern Europe and the Near East. Leiden, 1995. P. 267-277; Idem. The Princely Culture of the Valois Dukes of Burgundy // Princes and Princely Culture 1450-1650. Leiden, 2003. T. I. P. 51-79.
525
Vanderjagt A. «Qui sa vertu anoblist». P. 59.
Филипп Добрый на протяжении длительного правления значительно расширил герцогскую библиотеку за счет рыцарских романов и произведений, посвященных истории владений Бургундского дома. Особое удовольствие он испытывал от сочинений, повествовавших о подвигах рыцарей, часто изобиловавших всякого рода вымыслами и легендами (если использовать слова Васко да Лусены). В отличие от своего отца Карл Смелый заказал и приобрел не так много литературных трудов, однако они исключительно ярко демонстрируют его предпочтения. Среди этих немногих трудов – «Гиерон» Ксенофонта в переложении Жана Суайо, «История Александра» и «Трактат о деяниях и подвигах Кира» (или «Киропедия») в переводе Васко да Лусены, письмо Цицерона своему брату Квинту в переводе Жана Миело [526] . Однако все они, как видно, представляли собой не оригинальные тексты на латыни или древнегреческом языке, а переводы или, точнее, переложения на французский.
526
Charles le Temeraire 1433-1477. Р. б.
Два перевода-переложения Васко да Лусены сочинений Квинта Курция и Ксенофонта, без всякого сомнения, оказали большое влияние на Карла Смелого. Знакомство с «Киропедией» в переложении да Лусены (книга была преподнесена герцогу в 1470 г.) проявляется не только в особенностях политических взглядов герцога. Кир Великий был одним из наиболее почитаемых Карлом Смелым древних героев наряду с Александром Македонским, Ганнибалом, Гераклом. Неслучайно в прологе да Лусена подчеркивает, что между герцогом и главным персонажем книги много сходства [527] . Однако особое внимание привлекает суждение о том, что Бог назначил Кира пастырем и даровал ему величие для осуществления власти в государстве [528] , а сам Кир объявил себя живым законом, источником всей власти, целью которой являлось процветание подданных, общее благо [529] .
527
Gallet-Guerne D. Vasque de Luc`ene et la Cyropedie `a la cour de Bourgogne. Geneve,
528
1974. P. 40.
Ibid. P. 185.
529
Ibid. P.41.
Что касается «Деяний великого Александра», второго переложения да Лусены, то этот труд, законченный в 1468 г. в Ла Мотт-о-Буа, резиденции Изабеллы Португальской, должен был, по мысли автора, предостеречь Карла Смелого от повторения пути македонского государя. У португальского автора образ Александра уже совершенно иной, чем в сочинениях Жана Воклена. Александр – пример отнюдь не для подражания, а, скорее, того, как не стоит себя вести государю. Васко да Лусена показывает, как с военными успехами Александра портится его нрав, добродетели уступают место порокам, а государь, предпочитавший ранее советы сподвижников, всё более утверждается в мысли о своей непогрешимости и правоте. Гордыня – главный порок Александра [530] . Единственный урок, который Карл сможет извлечь из сочинения да Лусены, – стараться избежать тех пороков, которые были присущи македонскому правителю.
530
Faits du Grand Alexandre (traduit du moyen frangais par 0. Collet) // Splendeurs de la cour de Bourgogne. Recits et chroniques / sous la dir. de D. Regnier-Bohler. Paris, 1995. P. 597.
Очевидно, что из рассмотренных выше сочинений герцог мог почерпнуть идею о высшей власти правителя в государстве, об ответственности за своих подданных, для которых он является пастырем. Здесь мы не будем подробно останавливаться на этом сюжете [531] , скажем лишь, что главной обязанностью государя, исходя из этих сочинений, объявлялось обеспечение общего блага, ради которого он и трудился.
Однако излишнее трудолюбие не вызывало понимания у придворной элиты. На капитулах ордена Золотого руна 1468 г. и 1473 г. рыцари ордена упрекали Карла Смелого в чрезмерных, опасных для его здоровья, трудах, которые он принимает на себя [532] . Практически никто из бургундских авторов не обходит стороной этот недостаток Карла, прозванного Оливье де Ла Маршем «Тружеником» [533] . Жорж Шатлен, характеризуя нового герцога, пишет, что тот был активен и слишком занят работой, как не подобает такому государю: по вечерам и по утрам он то находился в совете, то был занят каким-то важным делом, будь оно связано с финансами или с войной или с общим благом. Терял мало времени, заключает официальный историк, и заставлял работать своих людей [534] . Подобный же образ герцога рисуют Молине и Вилант [535] . Однако не этому ли учили наследников зерцала государей? Ведь труд не только являлся непременным условием спасения души [536] , но и символизировал ту заботу, которую проявляет правитель во благо государства и подданных. По всей видимости, именно подобного мнения придерживался Карл Смелый, отличавшийся особым трудолюбием в деле отправления правосудия и в финансовых вопросах. Свершение правосудия считалось одной из главных обязанностей правителя [537] . Это указывалось как в зерцалах государя, так и в рассмотренных выше сочинении Эгидия Римского и переложениях Васко да Лусены. Кристина Пизанская подробно описывает, как Карл V лично вершил правосудие [538] . Гуго де Ланнуа также подробно останавливается на том, что государю должно вершить правосудие, при этом автор особо подчеркивает объективность правителя: оно не зависит от симпатий или антипатий государя или от статуса человека [539] . Карл Смелый, как представляется, внял этим советам, ибо считал правосудие своей главной обязанностью, порученной ему Богом [540] (здесь очевидно также заимствование цицероновской идеи о личном участии государя в отправлении правосудия [541] ). По словам Оливье де Ла Марша, он специально учредил аудиенции, чтобы иметь возможность лично выслушать жалобы всех просителей, независимо от их социального происхождения, и вынести приговор [542] . Однако на практике стремление Карла быть справедливым государем столкнулось с полным непониманием со стороны как придворной элиты, так и интеллектуалов. И если его попытки ограничить бесчинства военных отрядов вызывали положительный отклик, то суровое наказание представителей второго сословия (вплоть до смертной казни) расценивалось как излишняя жестокость [543] .
531
Подробнее об этом см.: Асейнов Р. М. Карл Смелый, Гийом Югоне и политическая мысль.
532
Die Protokolb"ucher des Ordens vom Goldenen Vlies. Bd. 2. S. 120; Bd. 3. S. 98.
533
La Marche O. de. M'emoires. Vol. I. P. 122, 147. Vol. III. P. 315. Подробнее см.: Асейнов P. M. Роль прозвища в характеристике государя в сочинениях бургундских историков XV в.
534
Chastellain G. CEuvres. Vol. VII. Р. 229. Шатлен также отмечает, что своим трудолюбием герцог сам вызывал разговоры при дворе о том, что не должно такому государю, как он, принимать на себя столько трудов. См. также: Chastellain G. CEuvres. Vol. V. Р. 362.
535
Molinet J. Chronique / ed. G. Doutrepont et O. Jodogne. Bruxelles, 1935-1937. Vol. I. P. 59; Wielant Ph. Recueil des Antiquites de Flandre. P. 57.
536
Малинин Ю. П. Общественно-политическая мысль позднесредневековой Франции. С. 31.
537
Цатурова С. К. «Король – чиновник, священная особа или осел на троне?»: представления об обязанностях короля во Франции XIV-XV вв. // Искусство власти. Сборник в честь профессора Н. А. Хачатурян. СПб., 2007. С. 106-107. Реализация высшей судебной власти монарха сыграла ведущую роль в укреплении королевской власти. См.: Хачатурян Н.А. Сословная монархия во Франции XIII—XV вв. М., 1989. С. 44-82; Цатурова С. К. Священная миссия короля-судии, ее вершители и их статус во Франции XIV-XV вв. // Священное тело короля: Ритуалы и мифология власти. С. 78-95; Ее же. Формирование института государственной службы во Франции XIII—XV веков. М., 2012. С. 82-85, далее.
538
Pizan Ch. de. Livre des fais et bonnes meurs du sage roy Charles V / ed. S Solente. Paris, 1936. Vol. I. P. 60-62.
539
Lannoy G. de. CEuvres. P. 366.
540
Paravicini W. Ordre et regle. Charles le Temeraire en ses ordonnances de l'h"otel // Comptes rendus des seances de l'Academie des Inscriptions et Belles-Lettres-1999. (далее – CRAIBL) P. 1999. P. 325. См. также: Paravicini W. Pax et Justitia. Charles le Temeraire ou la theologie politique par l'image // Bulletin de la Societe nationale des antiquaires de France 1995. Paris, 1997. P. 333-337; Idem. Die zw"olf Magnificences Karls des K"uhnen // Formen und Funktionen "offenlicher Kommunikation im Mittelalter / hg. G. Althoff. Sigmaringen, 2001. S. 339-343.
541
Vanderjagt A. «Qui sa vertu anoblist». P. 59.
542
La Marche О. de. M'emoires. Vol. IV. P. 4. См. также: Хачатурян Н. А. Бургундский двор и его властные функции в трактате Оливье де Ля Марша. С. 126-128.
543
Например: Chastellain G. CEuvres. Vol. V. Р. 397-405.