При дворе герцогов Бургундских. История, политика, культура XV века

Асейнов Ренат

кто был связан с его излюбленным развлечением – охотой [471] . Не меньшие упреки вызывают и другие «странные» поступки короля, например, запрет охотиться в его владениях. Таким образом, он охладил сердца всех подданных, как знатных, так и простолюдинов, которые, словно очнувшись ото сна, оказались вместо теплой воды в холодной, в скорби, а не в радости; стал врагом каждому [472] . Взгляды бургундских хронистов во многом повторяют риторику идеологов лиги Общественного блага, стремившихся положить конец «новшествам», привнесенным вошедшим на престол королем. Как и в случае с герцогами Бургундскими, правление Карла VII воспринимается чем-то вроде периода процветания, т. к. при новом короле народ «находится в худшем положении, чем при его отце» [473] .

471

Clercq J. du. M'emoires. Vol. IV. P. 7.

472

Chaste Hain G. CEuvres. Vol. IV. P. 272-273; Vol. VII. P. 326.

473

Ibid. Vol. IV. P. 197.

Людей, подобных королю, следует бояться, ибо они ловки, изворотливы, скрытны. Король – хитрый политик, умеющий «уступить, чтобы продвинуться еще дальше, он умел притвориться смиренным и мягким для достижения тайных целей, умел уступить и дать что-либо, чтобы получить вдвойне» [474] . В этом он был не похож на Карла Смелого, который, по мнению Шатлена, всегда публично проявлял свою храбрость. Шатлен отмечает острый ум короля, который позволяет ему действовать подобным образом. Однако это не является в его глазах положительным качеством, в отличие от мнения того же Коммина, ценившего прагматизм Людовика XI [475] .

Официальный историограф Бургундского дома, впрочем, как и большинство хронистов позднего Средневековья, придерживается традиционного взгляда на политику как сферу, где нравственные качества играют особую роль. В этом плане они, безусловно, отличаются от Коммина, для которого в политике нет места морали. Государь может преступить ту черту, за которой никакие законы морали не действуют, тогда его действия многие осуждают. Но для Коммина важна их эффективность в ситуации, когда государству угрожает опасность, поэтому все уловки и интриги Людовика XI рассматриваются им как необходимые для решения государственных задач [476] . Бургундский историк упрекает французского короля в том же порочном, по его мнению, поступке, что и Карла Смелого – союзе с англичанами, противоестественном для обоих как принцев лилий. Вообще нетрудно заметить, что Шатлен представляет этих двух государей как полную противоположность их отцам, что идет в русле его пессимистических представлений о продолжающейся порче человека, и, следовательно, государей [477] . По мере развития конфликта между Карлом Смелым и Людовиком XI он всё больше убеждается, что уже становится привычной порочность современных ему государей, которые отворачиваются от Бога и обращают все свои устремления только к мирской суете. Преследуя только собственную выгоду во всём и не подчиняясь никаким людским законам, они забыли, что их главная задача – это спасение подданных. Вместо этого они прозябают в пороках, не прислушиваясь к мудрым советникам. И, хотя Шатлен призывает не видеть в этом пассаже его собственное обвинение в адрес государей, настаивая, что каждый сам должен сделать вывод из всего сказанного им, его позиция вполне ясна. Не называя имен, он направляет свою критику главным образом против герцога и короля. Именно они привнесли такие новшества, которые позволяют расценивать их власть (и намерения придать ей абсолютный характер) как злоупотребление.

474

Ibid. Vol. V. P. 456.

475

Например: Коммин Ф. de. Мемуары. С. 44; Commynes Ph. de. M'emoires. P. 157.

476

Blanchard J. Comynes l'Europeen. [.'invention du politique. Geneve, 1996. P. 330.

477

Chastellain G. CEuvres. Vol. V. Р. 475-478.

После 1477 г. отношение бургундских авторов, оставшихся верными наследнице Карла Смелого, к французскому королю еще более ухудшается по мере захвата королевскими войсками бургундских территорий. Жан Молине вновь обращается к образу сирены в прозиметре «Кораблекрушение Девы», где он иносказательно описывает трудности, с которыми столкнулась наследница Карла Смелого Мария Бургундская. Две сирены, подосланные ее врагом, пытаются сладкоголосым пением усыпить бдительность юной герцогини и лишить ее верных подданных [478] . В этом же произведении Молине уподобляет короля огромному киту, пытающемуся разрушить корабль Бургундского государства [479] . Этот кит возглавляет целую армию морских чудовищ, главная цель которых – погубить юную деву. Молине уподобляет страдания подданных Марии страданиям избранного народа Израиля, а врагов – тем, кто, согласно Библии, преследовал его. В роли последних – египтян и вавилонян – выступают французы [480] , т. е. он сравнивает их с прислужниками сатаны. Такой поворот в его рассуждениях неслучаен, ибо «наихристианнейший король» в хронике Молине – не кто иной, как Антихрист, ибо его число – 666, как говорится в 13 главе «Апокалипсиса»: LVDoVICVs [481] . Он также сравнивает короля с преследователем христиан Нероном, повелевшим сжечь Рим. Хронист, нагнетая ненависть к нему, пишет, что, придя в ярость от нежелания некоторых городов сдаться ему, он решил взять их измором, приказывая уничтожать посевы местных жителей так же, как уничтожались укрепления городов [482] . Возможно, ситуация осложнялась еще и тем, что сам Молине находился в Валансьене, который готовился к столкновению с королем и пострадал от уничтожения французами урожая. Впрочем, по мере стабилизации отношений Габсбургов и Франции отношение Молине к французскому королю становится более спокойным.

478

Molinet J. Faictz et Dietz. Vol. I. P. 89-92.

479

Ibid. P. 88-99.

480

Molinet J. Chronique. Vol. I. P. 225.

481

Ibid. P. 537-538.

482

Molinet J. Chronique. Vol. I. Р. 219-220.

Оливье де Ла Марш, успевший послужить и Филиппу Доброму, и Карлу Смелому, а также их наследникам, в последней главе «Мемуаров» попытался дать прозвища Максимилиану Габсбургу и его сыну от брака с Марией Бургундской Филиппу Красивому, унаследовавшему после смерти матери оставшиеся под ее властью бургундские земли [483] . Примечательна эта глава тем, что автор так же, как и Шатлен в случае с Карлом VII или Филиппом Добрым, приводит свои доводы в пользу того или иного прозвища. Этот факт любопытен не только с точки зрения прозвищ, которые де Ла Марш дает своим сеньорам, но и самой попыткой подражания тому, кого он называл учителем, – Шатлену [484] . Подробная разработка прозвищ Максимилиана и Филиппа Красивого в очередной раз доказывает, что мемуаристу не были чужды приемы, которые использовали «Великие риторики» в своем творчестве. Не избежал и он их использования в своем историческом труде.

483

La Marche О. de. M'emoires. Vol. III. P. 312-319.

484

См.: Асейнов P. M. Историческая культура при дворе герцогов Бургундских: к вопросу о «бургундской школе» // Придворная культура в эпоху Возрождения / отв. ред. Л. М. Брагина. М., 2013. С. 134-151, а также в настоящем издании.

В том, что касается Максимилиана, Оливье де Ла Марш сообщает читателю, что собирается дать этому государю почетное имя в соответствии с его добродетелями, ибо все герцоги Бургундские удостоились подобной чести. Первоначально автор намеревался назвать его «Золотым сердцем» (Cueur d'or) или «Серебряным сердцем» (Cueur d`argent), однако эти металлы во время плавки или под другим воздействием теряют свою крепость, тогда как Максимилиан под ударами фортуны никогда не становился слабым. Железо (fer) также не подходит, ибо портится под воздействием воды. Вследствие этого мемуарист посчитал правильным прозвать его «Стальное сердце» (Cueur d'acier), ибо из стали делают доспехи и вооружение рыцарей, которые проявляют храбрость на полях сражения. Оливье де Ла Марш приводит примеры того, как Максимилиан лично участвовал в битвах, проявляя смелость, стойко перенес пленение в Брюгге и т. д., но остался таким же твердым, как сталь [485] . Своему же воспитаннику – Филиппу Красивому – Оливье де Ла Марш дает прозвище «Совету верящий» (Croy conseil) [486] , тем самым подчеркивая, насколько важность совета для государя, а также, по всей вероятности, и свою роль при юном герцоге Бургундском.

485

La Marche О. de. M'emoires. Vol. III. P. 313-314.

486

La Marche О. de. M'emoires. Vol. III. P. 315.

Приведенный материал отнюдь не исчерпывает такой интереснейший аспект творчества «Великих риториков», как изобретение прозвищ. Основное внимание в данной работе было сконцентрировано на четырех государях, представлявших Французский королевский и Бургундский герцогский дома. Изучение прозвищ, данных королям Карлу VII и Людовику XI, а также герцогам Филиппу и Карлу Бургундским, впрочем, как и метафор, употреблявшихся по отношению к ним, позволяет не только выявить отношение авторов к этим государям, но в определенной степени понять их собственные политические позиции и систему ценностей. С другой стороны, не меньшую роль играла и конкретная историческая обстановка, в которой работали эти сочинители, а также их политическая ангажированность. Тем не менее сама установка «Великих риториков» на выработку прозвища, которое отражало бы сущность человека, в большей степени государя, оказалась весьма плодотворной и популярной. Исходя из убеждения, что их призвание обязывает давать государям нравственную характеристику, дабы запечатлеть их моральный облик, и признавая ущербность одного только титула (не освященного добродетелью, благодаря которой правитель остается на века в памяти народа), «Великие риторики» старались подобрать «говорящее» прозвище для каждого современного им государя. Надо отдать им должное – они оказались правы, хотя и не все данные ими прозвища закрепились за тем или иным государем. Ведь часто достаточно знать имя государя,

чтобы составить представление о нём и времени его правления, например, Карла Мудрого, Филиппа Доброго или Карла Злого, Людовика Сварливого, Филиппа Храброго и т. д. Кроме того, прозорливо подмеченная особенность человека позволяла авторам подбирать запоминающиеся метафоры для государей. Не случайно, например, французский король Людовик XI так и остался в истории «Вселенским пауком».

Карл Смелый и дидактическая литература при бургундском дворе

Карл де Шароле, впоследствии известный как герцог Бургундский Карл Смелый [487] , родился 11 ноября [488] 1433 г. Он был третьим ребенком герцога Филиппа Доброго и его третьей супруги Изабеллы Португальской. Два его старших брата умерли: Антуан в возрасте 13 месяцев, Жосс – 4 месяцев. Опасаясь ранней смерти третьего ребенка, родители крестили его в день рождения. Крестными были граф Неверский Карл, Антуан де Круа, представлявшие знать южных и северных владений герцога Бургундского соответственно, и Жанна де Ла Тремуй, дама де Рошфор. 30 ноября того же года, т. е. в двухнедельном возрасте, Карл был избран в рыцари ордена Золотого руна [489] . Неудивительно, что единственному наследнику уделялось повышенное внимание со стороны родителей: это относилось прежде всего к вопросам его воспитания и образования.

487

Из многочисленных работ, посвященных Карлу Смелому и затрагивающих вопросы его детства и воспитания, выделим следующие: Bartier J. Charles le Temeraire. Bruxelles, 1944; Vaughan R. Charles the Bold. The Last Valois Duke of Burgundy. London, 1973; Paravicini W. Karl der K"uhne. Das Ende des Hauses Burgund. G"ottingen, 1976; Dubois H. Charles le Temeraire. Paris, 2004. Детство и образование Карла рассматриваются в работах М. Сомме: Somme М. La jeunesse de Charles le Temeraire d’apr`es les comptes de la cour de Bourgogne // Revue du Nord. 1982. 64. P. 731-750; Eadem. Isabelle de Portugal, duchesse de Bourgogne. Line femme au pouvoir au XV siede. Villeneuve d'Ascq, 1998. P. 53-63, passim. См. также: Charles le Temeraire 1433-1477. Exposition organisee "a l'occasion du cinquieme centenaire de sa mort. Bruxelles, 1977; Charles le Temeraire (1433-1477). Splendeurs de la cour de Bourgogne / dir. S. Marti, T.-H. Borchert, G. Keck. Zurich, 2008; Karl der K"uhne von Burgund. F"urst zwischen europ"aischem Adel und der Eidgenossenschaft / hg. K. Oschema, R. C. Schwinges. Z"urich, 2009.

488

Дата установлена немецким исследователем X. Крузе: Kruse Н. Hof, Amt und Gagen. Die t"aglichen Gagenlisten des burgundischen Hofes (1430-1467) und der erste Hofstaat Karls des K"uhnen (1456). Bonn, 1996. P. 157. Anm. 27.

489

Die Protokollb"ucher des Ordens vom Goldenen Vlies / hg. S. D"unnebeil. Stuttgart,

2001-2009. Bd. 1. S. 42-44.

Мы не располагаем достаточными источниками для того, чтобы осветить все аспекты образования Карла Смелого [490] . Главной задачей данной работы является попытка ответить на вопрос: оказало ли воспитание и образование Карла влияние на проводимую им в качестве герцога политику, на его политическую концепцию, что, как весьма точно отметил К. Ошема, часто ускользало из поля зрения исследователей [491] . В связи с этим, как нам кажется, особое внимание стоит уделить тем людям, которые сыграли значительную роль в становлении личности наследника, и тем источникам, из которых он черпал знания, а впоследствии аргументы для обоснования своей «политической программы» [492] .

490

Помимо работ, указанных в сн. 1, стоит отметить статью К. Ошема, посвященную детству и образованию Карла Смелого: Oschema К. Das Werden eines zweiten

Alexanders? Jugend und Ausbildung Karls des K"uhnen // Karl der K"uhne von Burgund.

F"urst zwischen europ"aischem Adel und der Eidgenossenschaft. S. 55-68.

491

Ibid. S. 60-61.

492

Отчасти эти вопросы затронуты в: Асейнов Р. М. Карл Смелый, Гийом Югоне и политическая мысль при бургундском дворе в 1470-е гг.

В первые годы после рождения Карл находился при дворе своей матери, который постоянно путешествовал по владениям Бургундского дома. Когда Изабелла не могла находиться рядом с сыном по различным причинам (например, во время конгресса в Аррасе), она часто навещала его [493] . Вместе с ним воспитывались его сводные братья и сестры – внебрачные дети Филиппа Доброго – Корнилий, Антуан и Мария (или Марион) [494] , а также дети ближайших союзников герцога Бургундского – Иоанн и Адольф Клевские, Арнольд Гелдернский и другие. Лишь после заключения брака между Карлом де Шароле и дочерью французского короля Екатериной (8 сентября 1438 г.) постоянной резиденцией юной четы стал Брюссель, и наследнику не приходилось разделять кочевой образ жизни родителей вплоть до смерти его супруги в 1446 г. Брак также ознаменовал новый поворот в воспитании наследника: отныне его образованием должны были заниматься специально назначенные герцогом преподаватели, однако влияние матери на сына отнюдь не снизилось. Изабелла отличалась чрезвычайной набожностью, и сын видел ее многочисленные благочестивые поступки: щедрые вклады в монастыри, раздачу милостыни и т. д. Кроме того, уже в первые годы жизни Карл мог быть свидетелем дипломатических миссий матери, ибо, как было отмечено ранее, он постоянно сопровождал ее в поездках по государству, причем эти миссии были крайне важными (встречи с французским королем, императором и др.). Изабелла Португальская играла важнейшую роль в управлении Бургундским государством не только во время отсутствия супруга. Она зачастую держала под контролем финансовые дела герцога, вела активную переписку с Палатой счетов в Лилле, участвовала в урегулировании разного рода финансовых конфликтов и т. д. [495] Даже после того, как герцогиня удалилась от двора в Ла-Мотт-о-Буа в 1457 г., она продолжала часто видеться с сыном [496] . Изабелла Португальская сыграла главную роль в переговорах о заключении брака между Карлом Смелым и Маргаритой Йоркской в 1468 г., присутствовала на свадебных торжествах в Брюгге и т. д.

493

Боттё М. Isabelle de Portugal, duchesse de Bourgogne. P. 55.

494

Ibid. P. 65.

495

О политической роли Изабеллы Португальской см.: Somme М. Isabelle de Portugal, duchesse de Bourgogne. P. 377-450. Об огромном влиянии, которое оказывала герцогиня на решение финансовых вопросов, свидетельствует ее переписка со служителями Палаты счетов в Лилле. См.: La correspondance d'lsabelle de Portugal, duchesse de Bourgogne (1430-1471) / ed. M. Somme. Ostfildern, 2009.

496

Somme M. Isabelle de Portugal, duchesse de Bourgogne. P. 59; Eadem. Line mere et son fils: Isabelle de Portugal apres son depart de la cour (1457-1471) et Charles le Temeraire // Autour de Marguerite d'Ecosse / ed. G. et Ph. Contamine. Paris, 1999. P. 99-121.

С 7 апреля 1441 г., т. е. с восьмилетнего возраста, Карла де Шароле воспитывали прево Монса, а также Антуан Анерон [497] , профессор Лувенского университета, который, до того как стать наставником наследника, занимался воспитанием бастардов герцога Филиппа Доброго. Физическое воспитание Карла было возложено на сеньора д'Окси. Анерон имел непререкаемый авторитет в ученой среде бургундских Нидерландов, и, по убеждению многих исследователей, именно с его деятельностью связано зарождение гуманистической культуры в этом регионе. Его учебники по риторике и грамматике были основаны на классических произведениях Цицерона, Вергилия, Теренция [498] . Вполне вероятно также, что в процессе обучения он использовал некоторые фрагменты сочинения Цицерона «Об ораторе» [499] , полностью обнаруженного только в начале XV в. Анерон первым пытался ввести новое гуманистическое письмо в Нидерландах. Надо отметить, что между учителем и учеником установились особые отношения. Вплоть до своей гибели при Нанси 5 января 1477 г. Карл выказывал особое почтение Анерону, что выражалось не только в щедрых подарках, но и в том, что Карл способствовал росту церковной карьеры Анерона, который стал папским протонотарием и прево собора Сен-Донат в Брюгге (т. е. занял одну из важнейших церковных должностей во владениях герцога).

497

Dubois H. Charles le Temeraire. Paris, 2004. P. 33; Somme M. Isabelle de Portugal, duchesse de Bourgogne. P. 56. Об А. Анероне см.: Stein Н. Un diplomate bourguignon du XV siede. Antoine Haneron // Bibliotheque de l'Ecole des Chartes. 1937. T. 98. P. 283-348.

498

Ijsewijn J. The Coming of Humanism to the Low Countries // Itinerarium Italicum. The Profile of the Italian Renaissance in the Mirror of its European Transformations / ed. H. A. Oberman, T. A. Brady. Leiden, 1975. P. 219.

499

Doudet E. La poetique de George Chastelain (1415-1475). Un cristal mucie en un coffre. Paris, 2005. P. 57.