Прикосновение к огню
Шрифт:
— Со многими у тебя с тех пор были близкие отношения? Я имею в виду не случайные связи, а именно близкие отношения. Только честно.
— Только с одним.
По его лицу было видно, что он разочарован. Витакер, видимо, ожидал, что она скажет: «Ни с кем».
— Ну и?..
— Ну и ничего.
— Почему?
— Не знаю. Он работал на верфи, поэтому за нами сразу потянулся шлейф всевозможных неприятных сплетен. Это был еще один урок для меня.
— Ну а остальные? Или ты бегала от мужчин?
—
— И ты осталась одна.
— Как видишь. А ты?
— Что я?
— Теперь твоя очередь, черт побери. Я обо всем рассказала, а ты не хочешь? Так нечестно.
— Это называется «рассказала»?
— У тебя, значит, будет больше?
— Ну хорошо. По-честному, так по-честному. Я не сразу пришел в себя после гибели Нолы. На это ушло больше года. Но жить надо было, постепенно оправился, стал встречаться кое с кем, но ничего серьезного. Все женщины… как бы это сказать… слишком многого хотели, а я не могу полностью раствориться в другой личности.
Он усмехнулся.
— Ты мне нравишься, потому что у меня нет никаких шансов занять слишком большое место в твоей жизни, правда ведь?
— Да, это вряд ли.
— А почему?
Она подняла брови.
— У тебя денег мало, вот почему. Мне нужен богатый муж.
— Зато у меня хорошая мебель. Будь мы одни, я бы доказал тебе, что твое кресло с успехом может выдержать и двоих!
Прежде чем Лу прокрутила в уме все возможные ответы, к ним подошла Блэр, еле удерживая в одной руке большую тарелку, полную бутербродов.
— Позволь сказать слово, господин!
Витакер фыркнул.
— Говори, пока держишь тарелку.
— Я бы оставила тарелку вам, но, боюсь, раньше, чем вы что-нибудь съедите, вас самих комары съедят.
— Дело говоришь, — Витакер со стоном поднялся со стула и помог Лу вылезти из кресла.
По дороге к дому он обнял ее за талию. Когда он провел рукой по ее боку, задержавшись на округлости груди, она почувствовала, как у него перехватило дыхание. Ее саму бросило в жар.
— Не надо, — сказала она.
— Терплю, терплю.
Лу переместила руку Витакера себе на талию.
— Как у вас, однако, людно.
— Да, и света многовато.
— Ужасно.
Не успели они войти в дом, как к ним подбежала взволнованная Кэлси.
— Папа, — затараторила она. — Шаму загнала Али на шкаф в твоей спальне. Надо спасать котенка.
Лу вслед за Витакером поднялась по лестнице в его спальню.
Она сразу обратила внимание на фотографию Нолы Витакер в серебряной рамке, на ночном столике рядом с кроватью. Красивая, стройная женщина с правильными чертами лица, решительным подбородком и добрыми глазами. У нее были рыжие вьющиеся волосы.
Лу отвернулась, ей стало неприятно. Наверное, Витакер все еще не пришел в себя, хоть и утверждает обратное.
Семейство Витакеров и ее сын тем временем стояли около шкафа и глядели вверх. Котенок нашел безопасное место на самой верхней книжной полке.
— Так просто не достать, — сказала Блэр. — Добровольцы есть?
— Давайте я, — вызвался Вейд.
Лу не смогла сдержать улыбку. Поцелуй прекрасной дамы превратил Вейда в рыцаря. Но рыцарство имеет свои теневые стороны, о которых Вейд забыл по молодости лет.
Перед ним встала трудная проблема, но он с блеском решил ее и получил в награду от кошечки четыре длинные царапины.
— Ой, надо смазать! — сказала Блэр.
Блэр взяла котенка из рук своего героя и отдала Лу, а сама повела раненого в ванную. Несколько удивленная Лу прижала кошечку к груди. Кошка заурчала.
— Вы ей нравитесь, — сказала Кэлси.
Тут Лу будто током ударило — она поняла.
— Нет! — сказала она.
— Да! — хором сказали все Витакеры. — После гибели Эмили и Элиу вам, наверное, одиноко, — добавила Кэлси.
— Вейд не даст скучать.
— Домашнее животное делает жилище настоящим домом, — вкрадчиво, как змей-искуситель, проговорил Майк.
Лу не оставалось ничего другого, как согласиться.
17
Дождь тихо стучал по крыше, навевая дремоту. Лу один раз проснулась, полежала немного, боясь потревожить кошечку, свернувшуюся калачиком у нее на животе, и заснула снова.
Но ее мозг без устали работал и во сне, не всегда, конечно, следуя законам логики.
Неведомая сила толкала ее в ту сторону, где полыхало жаркое пламя. Только оказавшись совсем близко, Лу поняла, что это не пламя, а чей-то громадный красногубый рот. Рот ждал ее. И смотрел на нее. А потом улыбнулся и раскрылся. Раскрылся, чтобы что-то сказать.
Вначале она различала только потрескивание дерева в костре, потом потрескивание стало отрывистей, громче, потом еще отчетливей, и, наконец, стали различаться слова:
— Лу. Иди ко мне, Лу. Иди, я жду тебя.
— Нет! — закричала она.
И замахала руками, бессильная отогнать огромную пасть.
Пасть разинулась и захохотала злорадным смехом, оглушая ее, подавляя волю к сопротивлению, выматывая душу.
— Не-е-ет! — кричала она, но ее все равно засасывало в хохочущий рот.
Лу оказалась проглоченной.
Она еще кричала и пыталась удержать горстку пепла, что когда-то был телом Лу Малотти…
Она вскочила с постели вся в поту. Ужас еще жил в ней и вызывал дрожь.
Руки сами ощупывали тело, чтобы убедиться, что она цела.