Приют одинокого слона, или Чешские каникулы
Шрифт:
– Ну, вот оно, мое бунгало. Приют Одинокого Слона. Милости просим.
* * *
1 января 2000 года
Странно, но аппетит ни у кого не пропал, наоборот, шашлык смели в несколько минут и даже лук маринованный подъели начисто.
– Это на нервной почве, - объясняла с набитым ртом Оксана.
– Сытость ассоциируется с безопасностью и благополучием, вот мозг и требует.
– Мозг?
– переспросил,
– А я думал, желудок.
– Сначала мозг, а потом уже и желудок.
– Я тебе говорю, это он, - на ухо Мише зашептала Лида.
– Смотри, как наворачивает. Явно совесть не мучает.
– Ты хоть рот вытри, - недовольно отстранился Миша.
– Сама вон тоже наворачиваешь по первому разряду.
– Что ты хочешь этим сказать?
– сощурилась Лида.
Миша, не говоря больше ни слова, встал и ушел на кухню, хлопнув дверью. Макс, глядя ему вслед, глупо захихикал. Будто и не он час назад сидел рядом с Лорой и держал ее за руку. Будто не он обвинял Лиду в ее убийстве. Будто не он хотел поведать Оксане свои тайны.
– Вадик, ходь сюда, - он подошел к небольшому шкафчику.
– Смотри, я Генкину хованку нашел. Давай надеремся. Опять же Лорку помянем.
– Там же не было ничего, - удивился Вадим.
– Мы же ночью смотрели, когда выпивка кончилась.
– Ха! А откуда я, по-твоему, винишко для маринада взял?
Макс открыл шкафчик, пустой, как ядерный полигон, поддел снизу заднюю зеркальную стенку и поднял ее. За ней оказалась небольшая ниша, плотно забитая бутылками. Он извлек одну.
– Коньячок-с. «Камю». Нехило, да? Только давай без баб. Устроим мальчишник.
Вадим подумал, что Макс пьян. Очень сильно пьян. И за хмельной развязностью прячет свою боль. Если, конечно, это боль, а не что-то иное. И когда только успел?
Они взяли несколько свечей и пошли на кухню. Оксана, увидев у Макса бутылку, хотела было возразить, но только головой покачала. Миша сидел за кухонным столом на табурете, обхватив голову руками.
– Эй, третьим будешь?
– Макс грохнул бутылку на стол.
Миша долго смотрел на него, не зная, согласиться или послать в столицу Херсонской области.
– Не откажусь, - наконец вяло отозвался он.
– Надо же помянуть.
Вадим нашел рюмки, нарезал на дольки пару яблок, поломал прямо в фольге маленькую шоколадку.
– Ну, - Макс приподнял свою рюмку, посмотрел сквозь янтарь коньяка на пламя свечи, - упокой, Господи...
Они выпили молча, и Вадим снова наполнил рюмки. Свеча вдруг начала коптить, пламя прыгало, трещало, воск, плавясь, сбегал вниз частыми слезами.
– Это она, - хрипло сказал Макс, опрокидывая рюмку так, словно это был не коньяк, а сивуха.
– Кто?
– не понял Миша.
– Лорка. Это она плачет. Наверно, она где-то рядом. Душа ее. Знаете, ребята, я давно знал, что так будет. С самого первого дня, когда узнал, что она колется. Боялся этого. И ждал. Каждый день ждал... Если бы я раньше знал, что это Савченко посадил ее на иглу, я бы точно его...
– И все-таки, как вы думаете, она сама, или?..
– неуверенно спросил Миша. Видимо, он боялся задеть Макса, но тот только хмыкнул:
– Нет, не сама. Я в этом уверен. Я думаю так: она была не одна. Кто-то ей помог. В самом буквальном смысле. Она торопилась и порезалась. И тот, кто с нею был, предложил помочь сделать укол. Только вместо одной ампулы вколол две.
Миша посмотрел на Макса долгим взглядом, чуть приподняв брови. Макс едва заметно кивнул. Эта пантомима не укрылась от Вадима.
– Понятно...
– Что тебе понятно?
– Макс старательно смотрел на рюмку, в которую наливал коньяк.
– Понятно, о чем вы думаете.
– Да ни о чем таком мы не думаем, - взял фальшивую ноту Миша.
– С чего ты взял?
– Да вот с того!
– Вадим опрокинул рюмку тем же резким жестом, что и Макс.
– Ты ведь мне говорил, что подозреваешь Оксану. Что, не так? И ты, - он повернулся к Максу, - только что намекнул, что Лоре помогли. А Ксана очень даже хорошо уколы делает, и внутривенно тоже. И ты это прекрасно знаешь, сколько раз она тебе глюкозу колола, когда ты с бодунища помирал? Вот только полтора часа назад ты был убежден, что Лоре, как ты говоришь, помогла Лида.
– Перестань орать! Я ни в чем не убежден, кроме того, что Лорка не кончала с собой. Да, это могла быть Лида. Уж извини, Миша, но это так. Не стоило мне, конечно, ее... Но так уж вышло. И Оксана могла. Тем более если вспомнить, что она сама вызвалась промедол поискать, сама принесла. Кто знает...
– Ты говори, да не заговаривайся!
– возмутился Вадим.
– Ты что, думаешь, она ампулы подменила? Коробка-то запечатанная была. И вообще, я не понимаю. Если кто-то действительно вкатил Лоре двойную дозу, зачем оставили вторую ампулу?