Признание маленького черного платья
Шрифт:
– Он же викарий, – выпалила Фелисити. – Едва ли твоя добродетель окажется под угрозой. – Она сопроводила эти слова совсем не деликатным толчком в спину. – Талли, дорогая, ты единственная, кому я могу доверить это дело.
О, черт побери! Почему я? Ее челюсть двигалась взад и вперед. Да, ругаться, даже мысленно, вовсе не подобает леди, но, проклятие, у того, кто придумал это правило, видимо не было такой сестры, как Фелисити.
– Пожалуйста, Талли, – умоляюще проговорила Фелисити, проделав тот самый трюк
– Отлично, я помогу тебе. Но помни, что ты будешь у меня в долгу.
Но не успела Талли покинуть салон вместе с Брутом у подола, как у нее уже не было сомнений, что как только она скроется из вида, Фелисити сочтет эту услугу полностью забытой.
Талли остановилась в дверном проеме, ведущем в сады, наполовину под прикрытием дома и наполовину – на улице, привлеченная ароматом роз и мягким летным ветерком, шелестящим в ночи.
Это выглядело чрезвычайно романтично, и девушка пожалела, что выскальзывает в сад для исполнения милосердного поручения Фелисити, а не ради тайного свидания.
Вздохнув, Талли взглянула вверх, на луну, сиявшую над имеющими дурную репутацию и расположенными уступами садами четырнадцатого герцога. Но вместо того, чтобы воодушевиться из-за открывшегося вида, она почувствовала себя довольно глупо.
Талли надела это платье, чтобы посмотреть, сможет ли она возбудить мистера Райдера – викария, ради всего святого. Но он не выказал ни малейших признаков того, что узнал ее – если не считать просьбы «передать соль».
Опустив взгляд на Брута, который сидел на коротко подстриженной лужайке, она тихо проговорила:
– Боюсь, что мнение Фелисити целиком и полностью верно. Он довольно скучный тип, а я дала волю своему воображению.
Брут склонил голову и потряс ею, грива волос вокруг его мордочки взметнулась в воздух.
– И что еще хуже, этот вечер оказался совершенно напрасной тратой моего нового платья. – Она приподняла бархат, чтобы лучше рассмотреть его. – Но, по крайней мере, я не испортила платье – ничего не пролила и не порвала его.
Но Брут уже вынюхивал в воздухе что-то, за чем можно было погнаться, бархатные платья едва ли стоили его внимания.
А у него есть кое-что общее с мистером Райдером, подумала Талли, слегка улыбнувшись.
Она спустилась на лужайку, избегая гравийной дорожки. Это был странный поступок, но девушка улыбнулась, совершая его, потому что ее отец всегда говорил, что ночью нужно передвигаться бесшумно.
Кроме того, он научил ее и Фелисити «красться тайком» в довольно юном возрасте, и ни одна из них не понимала, что отец всего лишь тренирует собственные навыки под прикрытием. Но, Талли вынуждена была признать, что это бархатное платье оказалось идеальным, для того, чтобы скользить вокруг незамеченной, потому что оно не шелестело, пока она шла, а черная ткань сливалась со сгущающейся темнотой, платье словно было специально выбрано для подобного задания.
Конечно же, совсем по-другому обстояло дело с туфлями, и она бросила на них взгляд, когда ее лодыжки задрожали. Какая жалость, что такие чудесные туфли причиняли такую ужасную боль.
Талли посмотрела на другую сторону лужайки, на низкую стену, которая оказалась первым видом на легендарной тропинке, ведущей через сады, предполагая, что мистер Райдер будет стоять там, наблюдая за тем, как всходит луна над тремя нижними, идеально подстриженными лужайками.
Но его нигде не было видно. Девушка оглядела всю остальную верхнюю часть сада, и обнаружила, что место было безлюдным.
Как странно.
Но затем Брут пришел ей на помощь: насторожив уши, песик побежал в направлении другой стороны дома, где располагался предмет особой гордости восьмого герцога – лабиринт из боярышника. Посаженный, как гласила легенда, к визиту королевы Елизаветы.
С чего бы это мистеру Райдеру вздумалось блуждать там?
Затем, пока она пересекала лужайку, ей в голову пришла грешная мысль. Что, если он на самом деле прогуливается ради пищеварения? И на самом деле страдает от расстройства желудка, чего боялась Фелисити? О, разве это не будет идеальным вариантом?
Моя дорогая мисс ДеФиссер, я хотела бы познакомить вас с кузеном герцога Холлиндрейка, мистером Райдером. Он был бы рад находиться здесь, чтобы поприветствовать вас, но, к ужасному сожалению, плохое пищеварение вывело его из строя.
Талли улыбнулась про себя, но когда она завернула за угол, то споткнулась и остановилась, зрелище перед ней положило конец ее глупым мечтам. Потому что перед Талли стоял мужчина. О, не какой-то там недотепа с плохим пищеварением, а тот человек, которого она заметила в кабинете.
Сердце отрывисто застучало в ее груди, казалось, возвещая: Это он. Он, Талли. Тот, кого ты ждала.
Возможно, все эти годы путешествий с отцом, сочинения романтических пьес, зарисовок, как незнакомцев, так и друзей, имели иную цель. Запечатлеть в сознании идеального для нее мужчину.
Высокий и загадочный. Напряженный и замкнутый. А теперь он был здесь, стоял на другой стороне лужайки, больше не почтенный и уважаемый преподобный Майло Райдер, а человек совершенно иного типа.
Талли поморгала, чтобы убедиться, что в этот раз глаза ее не обманывают, но когда она открыла их, то обнаружила, что мужчина все еще неспешно прогуливается здесь, его резкие, отчетливые шаги страстным ритмом отдавались в ее ушах.
Но так же внезапно, как это благоговение обрушилось на нее, Талли сразил другой вопрос.
Что же он делает?
Мистер Райдер отказался наслаждаться печально известными видами Холлиндрейка, и не похоже было, чтобы он собирался войти в лабиринт. И он определенно не прогуливался ради здоровья.