Проданная на Восток
Шрифт:
— Я не по… — начала была Агата и осеклась, широко распахнутыми глазами глядя на Вильхельма, она уже хотела было согласиться на этот вариант, когда вдруг поняла, что именно подразумевалось под извинениями. — Вы обещали, что…
— Никаких грязных развлечений? Ну это и не оно, а извинения. Я предпочитаю, чтобы миленькие девушки приносили их именно так.
Агата замотала головой со всем отчаянием, предполагая, что хуже варианта быть не может. От одной мысли хотелось сгореть со стыда.
Вильхельм приподнял брови, откровенно веселясь:
— Нет? Ты уверена? Ну тогда остается третий, и самый скучный вариант: я ухожу на палубу и запираю каюту, чтобы ты была в безопасности…
Агата посмотрела на него с отчаянным недоверием.
— Ты снимаешь эту ночнушку… или нет, оставь, я же благородный пират, в конце концов. Так вот, ты ложишься на этот стол, как послушная девочка, я буду так любезен, что даже сам подниму подол, чтобы твоя чудесная попка ожидала моего возвращения. А потом я тебя накажу. Просто шлепки, ничего страшного. Мы бы уже могли закончить, если бы ты не брыкалась. С другой стороны, тогда у тебя не было бы этого третьего варианта в обмен на свободу. Мне кажется, это честная сделка.
Глава 13. Дерутся все
Как только за Вильхельмом закрылась дверь, Агата вскочила и заметалась по каюте. Разумеется она не собиралась покорно ждать его возвращения. Даже мысль о том, чтобы просто спрыгнуть в море и плыть, пока ее не найдет кто-то из своих, уже не казалась безумной. Все, что угодно, только не унизительная “сделка”! Ее, конечно же, уже разыскивают и надо просто хотя бы где-то спрятаться, а лучше — попытаться выбраться наружу и осмотреться.
Агата на цыпочках подошла к двери, прислушиваясь, готовая в любой момент отпрянуть. Даже сквозь массивную деревянную дверь доносились голоса. Нет, через палубу не выбраться. Она лихорадочно огляделась и заметила на стене два клинка, закрепленных крест накрест. Наверняка уже не боевые, а только декорации для устрашения, но всё же. Она с трудом просунула запястья под один из краев лезвий и перетерла ткань, связывающую руки. Хоть бы этот Вильхельм не вернулся и не застал её в этой унизительной позе… Проклятый платок разошелся на нитки, и Агата с наслаждением разодрала его на части, мечтая избавиться и от этого воспоминания, и от запаха Вильхельма, которым была пропитана ткань.
Осмотревшись снова, она подхватила валяющийся на полу канделябр и, стараясь не шуметь, продела его в дверную ручку. Слабая защита, но сойдет в качестве щеколды. По крайней мере, она будет знать, что кто-то ломится в каюту.
От мысли, что на нее может открыть охоту вся команда этого проклятого Вильхельма, затошнило. Или это качка снова дает о себе знать? Она перевела взгляд на окно; за прямоугольными стеклышками покачнулся далекий горизонт, и дурнота подкатилась к горлу.
Этот пират знает ее отца! Агата замерла на мгновение, все еще шокированная этой мыслью. Он знал ее девочкой… И всё равно предлагал все эти отвратительные вещи! Она передернулась, зябко обхватывая себя за плечи. Что же делать? Как можно выбраться совершенно одной, безоружной с корабля, кишашего пиратами?
Агата прерывисто вздохнула, чувствуя, что по щекам покатились неконтролируемые слезы.
Боги, чем она это заслужила? Хотелось сжаться, замереть где-нибудь в углу, закрыть глаза и, чтобы все это оказалось страшным сном, но она не позволила себе разрыдаться. Сердито оттерла слезы рукой и нетвердым шагом двинулась к окну: для начала вдохнуть свежий воздух и прекратить эту глупую истерику. Она жива, и даже непоправимого не случилось.
Не к месту вспомнились такие сильные и уверенные руки Джонни, и мелькнула предательская мысль, что надо было его хотя бы поцеловать… Проиграть спор, ну и к демонам его, просто признаться, что она давно об этом мечтала. Хотя то, что Джонотан позволил себе в прошлую ночь, когда она была пьяна и когда позволила зайти так далеко.
Даже вспомнить — жарко и стыдно, и такой же жаркий и стыдный ком прокатывается внизу живота.
А теперь… Вдруг она отсюда и вовсе не выберется?
И первый поцелуй случится вовсе не с Джонотаном, если этот мерзкий пират, если этот ублюдочный Вильхельм только посмеет снова… Слезы еще сильнее затуманили взгляд, Агата моргнула, совершенно не аристократично хлюпнув носом и, борясь с тошнотой, потому что на каждой волне ее желудок делал кульбит, шагнула вперед.
Вот только под ногами хрустнуло разбитое стекло, и крупный осколок порезал босую ступню.
— Чтоб вас всех кракен сожрал, — прошипела Агата, садясь прямо на пол и подтягивая ногу так, чтобы рассмотреть, не остался ли осколок в ноге. Ей повезло, если можно было назвать везением разрезанную ногу. Из ранки текла кровь.
Боль неожиданно отрезвила и разозлила. Агата решительно встала, не обращая внимания на боль в ноге и обходя осколки. Это же капитанская каюта? Она подергала ящики стола. Большинство были заперты, но в верхнем лежали письменные принадлежности, писчая бумага и нож для бумаги.
Обрадовавшись какому-никакому оружию, следующим делом она с мстительным удовольствием вывернула содержимое небольшого шкафа с личными вещами Вильхельма. Выбрав рубашку из самой тонкой ткани, она, помогая себе ножом, оторвала длинный лоскут и аккуратно забинтовала ногу.
После чего решительно распахнула небольшое окно. Влажный, соленый ветер ударил в лицо, на мгновение лишая дыхания, но это было даже приятно. Может быть и тошнота пройдет. А может удастся разглядеть знакомые паруса “Госпожи”. Агата высунулась в окно едва ли не по пояс и заметила наверху шлюпку, раскачивающуюся на канатах прямо за кормой.
Отчаяние толкало на безумство. Что лучше, ждать в каюте возвращение пирата и унижения, которое тот предлагает как “сделку”… Или рискнуть жизнью, но потянуть время? Выбраться наружу, чтобы хоть подарить себе шанс на спасение.
Окно открывалось совсем немного, и Агата пыталась прикинуть, справиться ли с тем, чтобы выбраться на крохотный балкон в шаг шириной — а с него перебраться на опасно раскачивающуюся шлюпку?
Агата бросилась к стене и попыталась снять с неё один из тупых клинков, но те были приколочены намертво. Ладно! Она сцепила зубы, подхватила со стола нож для писем, который с трудом можно назвать оружием, но это лучше, чем ничего.
За стенами каюты снова послышались шаги. От мысли, что сюда скоро войдет Вильхельм, внутри всё превратилось в холодный ком ужаса. Агата замерла, прислушиваясь, но вместо шагов раздались громкие крики на палубе, а потом будто и правда звуки плети. Снова крики, чей-то смех. Кажется, они заняты делом, а Вильхельм явно не верит, что Агата сможет от него куда-то деться.
Она снова бросилась к окну, которое открывалось всего на четверть. Слава богам, она сейчас не в пышном платье с корсетом, а в тонком ночном платье. И стоило благодарить кирию Элен, которая так пристально следила за питанием и не позволяла есть слишком много сладкого. На южных окраинах Энарийского королевства ценили стройных молодых леди, умеющих вовремя падать в обморок и быть невесомым и воздушным созданием.