Профессия

Ронберг Тони

– Простите меня за то, что вчера не вышел на связь. Возникли неожиданные проблемы на работе.

– Ничего, все нормально. Я тоже была занята. У бабушки случился приступ...

Я гляжу на нее. Она поправляет волосы, вытягивая одну прядь до носа. И мне вдруг приходит в голову, что она врет. И может, по той же причине, что и я.

– Зачем вы это придумали? – спрашиваю я неожиданно для самого себя.

Она пожимает плечами, оставляет волосы в покое.

– Не знаю. Наверное, чтобы вам не было неловко из-за меня.

– Но мне, действительно, неловко. Я сожалею, что не смог прийти.

– Наверное, я тоже.

Я совсем теряюсь. Вдруг с ней перестает быть легко и становится так же зыбко и неясно, как в тот момент, когда она ушла из кафе «Амур».

– А у нее, правда, был приступ. Только днем, – добавляет она. – Куда мы едем?

– Ужинать.

– В шикарный ресторан?

– Не в шикарный, просто в ресторан. Или вы снова не голодны?

– Не голодна.

– Тогда будете разглядывать публику.

– И официантов.

Повисает пауза.

– Японскую кухню любите?

– Да. Но суши не люблю.

– А что вообще любите?

– Апельсины.

– Просто апельсины?

– Да.

– Мои друзья приглашали нас в клуб. Но там... грохот. Мне хотелось побыть с вами в тишине.

– У вас есть тут друзья?

– Коллеги.

– Сыщики. Они смотрели бы на меня подозрительно.

Я тоже смотрю на нее подозрительно.

– Мне кажется, у меня жар, – говорит она.

Дотрагиваюсь до ее лба, и она кладет свою руку на лоб поверх моей. И у меня тоже начинается жар. Я останавливаюсь, пристав к обочине.

– Вы не хотите в ресторан?

– Нет.

И я снова не знаю, что ей предложить.

– Хотите купим много апельсинов?

– Я много не съем, а для девчонок – не нужно. Я жадная.

Я понимаю, что она не оставляет мне вариантов. И она прекрасно отдает себе отчет, к чему подталкивает нашу беседу.

– Хорошо, я куплю всего килограмм, и мы поедем ко мне, чтобы спасти апельсины от ваших сожительниц.

– Вы же говорили, что у вас «Посторонним вход воспрещен»...

– И еще: «Не влезай. Убьет!»

И снова проскальзывает что-то такое... не очень чистое в наших общих намерениях.

Я гляжу прямо ей в глаза и никак не нахожу слов, чтобы высказать то,

что меня смущает.

– Я поняла, – говорит она вдруг. – Выходит, что я снова сделала вам непристойное предложение. Как и в прошлый раз...

– То есть вы имели в виду именно это? И в тот раз тоже?

– Наверное, вы так выглядите. Очень сексуально. Но есть еще один момент: если вы не хотите меня, значит, у вас есть женщина, есть полноценные отношения, которые вас устраивают.

Я пожимаю плечами.

– А если хочу?

– Значит, эти отношения вас не устраивают.

– Но они все равно есть?

– Это ясно.

– Я боюсь, что секс разрушит... что-то очень нежное, очень тонкое, – признаю я. – Вы не боитесь этого?

Она смотрит удивленно. Даже не удивленно, а задумчиво.

– Хочется ответить вам фразой, которая мне очень нравится:

А настоящая любовь не проходит,

Просто тупеет острая боль,

Просто солнце быстрее заходит

За фиолетовый горизонт.

– Космические пейзажи, – усмехаюсь я.

– Серебристые звездолеты.

Она улыбается:

– Так вы купите мне апельсинов?

– Тонну.

– Килограмма будет вполне достаточно.

Я снова выруливаю на шоссе, но, честно говоря, чувствую себя не очень уютно. Как-то неловко. Как-то разочарованно. Так, словно передо мной в музее Венера Милосская слезла с постамента и сказала:

– Вот же мои руки. Я не из камня, я живая женщина – возьми меня! Только купи мне кило апельсинов.

Может, у молдаван такая традиция. Я захожу в супермаркет, покупаю апельсины, бананы, киви, и мы поднимаемся в мою квартиру.

18. БЛИЗОСТЬ

Я ставлю чайник, а моя гостья, оглядев квартиру, опускается на кухонный табурет и начинает чистить апельсин. Молча и сосредоточенно.

– Черный-зеленый?

– Что?

– Чай. Черный или зеленый?

– Зеленый. Я думала, служебные квартиры не такие.

– А какие?

– Как офисы. С кожаными диванами.

– Это ваша эротическая фантазия.

Она не отвлекается от апельсина.