Профессия
Шрифт:
– А ваша?
– Не знаю. Я не страдаю эротическими фантазиями, и мне никогда не снятся эротические сны.
– Значит, вы в этом смысле вполне реализованы.
– У меня, скорее, романтические фантазии, – сознаюсь я.
– Например?
– Свидание на берегу моря – при луне. Чтобы на воде дрожала лунная дорожка...
– У вас такого не было?
– Нет. А у вас?
– У меня было.
– И какое было море? Черное?
–
– И чем закончилось? Никто не утонул?
– Никто. Но наша любовь утонула. Исчерпала себя. Люди очень быстро заканчиваются друг для друга. Будете апельсин?
– Нет. Спасибо. Как ваш жар?
Я снова касаюсь ее лба и не нахожу никакого жара. И у себя – тоже не нахожу. Снова – как и при нашей первой встрече – мне кажется, что она вызывает у меня не сексуальное, а какое-то другое желание. Но какое?
Я сажусь напротив и гляжу на нее. Она не сутулится и не расслабляется по команде «вольно». Выглядит по обыкновению напряженной.
– Мне кажется, вы работали моделью.
– Работала. Но это тоже утонуло в Средиземном море. У меня многое утонуло. Ой, чайник у вас кипит.
Я завариваю чай из пакетиков. Холостяцкий чай с искусственным ароматом. Она созерцает зелеными глазами зеленую жидкость в чашке.
– Расскажите, что вы сейчас расследуете, – просит вдруг.
– Одно убийство. Но это неинтересно.
– Понятно. Неинтересно убийство. Холодное и циничное.
– Глупое и шумное – так точнее.
Она звенит ложечкой.
– А сахар вы мне положили?
– Нет. Вы же модель.
– Уже не модель. Две ложки, пожалуйста.
Она подходит с чашкой к окну.
– Почему-то кажется, что вы здесь не живете.
– Потому что я много работаю.
– А потом?
– Когда?
– Вернетесь домой?
– Не знаю. А вы?
– Я куда-нибудь уеду. Но не домой.
– Не хотите жить в Москве?
– Не хочу жить в городе, где я была горничной или сиделкой. Понимаете?
– Да. Но это потому, что вы здесь одиноки.
Я поднимаюсь и ступаю к ней. Приближаюсь и беру ее за талию. Ловлю запах апельсинов. Она не подается назад, так и остается стоять прямо и напряженно перед темным окном, глядящим на спящий-спальный район.
– Вы встречаетесь с кем-то? – спрашиваю прямо.
– Нет.
– Как долго?
– Долго.
И почему-то мне кажется, что ее ответы ничего не проясняют.
– Вы же никуда не спешите? – оборачивается она ко мне, словно угадав мои мысли.
– Конечно, нет.
– Мне так спокойно, что не хочется... ничего.
Ясно. Я киваю самому себе.
– Могу предложить мягкий диван, душ и чистое постельное белье.
Она все принимает. Уходит в ванную. Я расстилаю постель и уже приглядываюсь к напольному ковру – спать мне по-видимому придется в холодном одиночестве.
Гостья возвращается в моем халате – непривычно обвернутом вокруг ее талии. Она ложится, закутывается в одеяло и отдает мне халат.
– Это я напрокат брала. Спасибо...
Я тоже иду в душ. И чувствую себя как-то странно. Вроде бы и бытовуха, а так все вывернулось наизнанку. Возвращаюсь в том же халате и выключаю свет.
– Как вы? – спрашиваю у гостьи.
– А вы?
– Я на полу лягу.
– Не вздумайте! С вами мне теплее будет.
Ого, заявочки! Честно говоря – не знаю, что делать. Ложусь в халате и тоже натягиваю одеяло. И все это так жутко на меня непохоже, что я ощущаю себя на другой планете.
Она приникает ко мне, кладет голову на плечо, я провожу рукой по ее спине, по голым ягодицам. Моя гостья абсолютно обнажена и максимально доступна. И халат мне становится как-то тесен.
– Лара... вам не холодно?
– Холодно. Но с вами сейчас теплее.
Я глажу ее спину. Она приникает ближе. И, наконец, я нахожу ее губы и целую ее. Мне хочется видеть ее лицо, но я угадываю ее черты интуитивно. Она улыбается, и я целую ее улыбку.
– Вы же сказали, что вам спокойно, и вы ничего не хотите, – напоминаю я.
– Я передумала.
Теперь и она целует меня, развязывает пояс и стаскивает с меня халат.
– Вы же от меня прятались! – напоминаю я давнюю обиду.
– Я не хотела... влюбляться в вас. Вы мне показались шикарным и резким. Это опасное сочетание.
– Но я не такой.
– И я не такая, – роняет она между поцелуями.
Но уже слишком горячо. Я не хочу давать ей никаких прав на себя. Наоборот, хочу получить все права на ее тело – хочу его присвоить.
Мне кажется, она ждала меня. А я ждал ее. Искал ее – и нашел. Она обвивает руками мою шею... выдыхает мое имя. Это ли не счастье?