Происхождение христианства в свете рукописей Мёртвого моря

Лившиц Гилер Маркович

Согласно верованиям древних евреев, перед приходом мессии на землю туда явится особый небесный вестник, который своими призывами к раскаянию и нравственному совершенствованию, к избавлению от грехов и дурных помыслов подготовит народ к приему спасителя. Сложилась вера, что таким предтечей будет сказочный ветхозаветный пророк Илия. При широком распро­странении таких верований не удивительно, что кумранские сек­танты ждали прихода мессианского пророка.

Основу для учения о двух мессиях кумраниты могли найти в Ветхом завете и в апокрифической литературе. В одной из книг Пятикнижия содержится изречение мифического пророка Валаама: «Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израи­ля». В другом ветхозаветном произведении написано: «Не отойдет скипетр от Иуды». В представлении кумранитов звезда служила символом мессии из священнического рода Аарона, а жезл (что может означать также скипетр)—символом свет­ского мессии из рода Давида, т. е. мессии из дома Иуды. Пред­ставление о двух мессиях содержится и в Заветах двенадцати патриархов. Здесь имя Левия, одного из мифических родона­чальников еврейского народа, служит обозначением мессии из рода Аарона (священнического мессии), а имя Иуды указывает на мирского мессию из рода Давида.

По мнению Ливера, во время правления династии Хасмонеев среди иудеев господствовала вера в приход мессии из рода Да­вида. Лишь среди уединенных сектантов возникло учение о двух мессиях.

В представлении кумранитов мессия из рода Давида высту­пает в роли борющегося, сражающегося мессии. Не случайно, в Уставе конгрегации мессия находится в окружении «глав тысяч Израиля». Он является руководителем войска общины, так как священники не допускаются к участию в сражениях, чтобы они не загрязнились в результате соприкосновения с трупами. Согласно Военному трактату, на щите князя сперва стоит имя Израиля и лишь затем имена Левия и Аарона. Точно так же на большом знамени в «голове всего народа» сперва стоит имя Израиля и лишь затем имя Аарона. Если в военных делах на первом месте стоит мирской мессия, князь всей общины, то рели­гиозные дела находятся в руках священнического мессии.

* * *

В связи с мессианскими чаяниями кумранитов вызывает большой интерес образ «праведного учителя», занимающий большое место в некоторых рукописях Мертвого моря. «Учитель» выступает как центральная фигура в Комментарии к Авваку­му, о нем говорится также в Дамасском документе, в Коммен­тарии к Михею и в Комментарии к 37-му псалму. Некото­рые исследователи справедливо обратили внимание на тот факт, что о «праведном учителе» нет прямых упоминаний в таких важных памятниках кумранской общины, как Устав, Военный трактат и Благодарственные гимны.

Сведения о «праведном учителе», содержащиеся в названных выше комментариях и в Дамасском документе, не отличаются конкретностью и определенностью. В этих документах отсутст­вуют прямые указания о времени жизни «учителя», не упоминается даже его имя. Это привело к тому, что некоторые ученые вообще стали сомневаться в реальном существовании «правед­ного учителя». Так, например, А. П. Каждая высказал предпо­ложение, что «учитель» — это мифологический образ, сложив­шийся в среде ессеев. По мнению других исследователей, «праведный учитель» существовал в действительности, он, следо­вательно, никак не является плодом воображения. Ученые, придерживающиеся такой точки зрения, пытаются отождествить «учителя» с кем-либо из известных исторических персонажей. Некоторые исследователи полагают, что для авторов кумранских текстов «праведный учитель» — это не название отдельного конкретного лица, а термин, служащий обозначением руководи­теля общины.

По вопросу об историчности «учителя» представляют боль­шой интерес высказывания профессора А. Донини. Итальянский ученый считает, что в лице «праведного учителя» мы имеем дело с реальным историческим лицом, деятельность которого относится к периоду правления Йоханана Гиркана и Александра Янная. Когда «праведный учитель» умер, то через несколько десятилетий он стал достоянием легенды. Имя «учителя» пере­стало интересовать его последователей.

Перейдем к рассмотрению тех кумранских текстов, в которых говорится о «праведном учителе». По данным этих текстов, он вырисовывается как руководитель, а возможно, и как осно­ватель Нового союза. В представлении кумранитов «праведный учитель» является «избранником божиим», провозвестником близкого наступления конца мира, он наделен даром предска­зывать будущее. Его учение получено из уст бога, оно является откровением, раскрывающим все тайны слов пророков, божьих рабов. Эти тайны носят в первую очередь эсхатологический характер. Задачей «праведного учителя» является вести оста­ток Израиля «по пути его сердца», обучать закону тех, кто хочет присоединиться к избранникам бога.

«Праведный учитель» и вся секта в целом подвергаются преследованиям со стороны «нечестивого жреца». Последний занимает свою должность в соответствии с законом, но вскоре становится гордым, делается безбожником, не выполняет пред­писаний закона во имя личной выгоды и наживы, накапливает богатства насилиями и грабежами. Он захватывает богатства народов, а также грабит имущество бедных в Иудее. «Нечести­вый жрец» совершает различные мерзости, пьянствует, вино­вен даже в осквернении Иерусалимского храма. Многие иссле­дователи отождествляют «нечестивого жреца» с первосвященни­ком Иерусалимского храма.

По-видимому, причиной гонений на «праведного учителя» явилось проповедуемое им учение. Такой вывод можно как будто заключить на основе одного не вполне ясного места из Комментария к Аввакуму (II, 1—3). Преследования «праведного учи­теля» и его приверженцев достигают своего высшего пункта во время празднования «дня очищения», когда «нечестивый жрец» является к ним с целью их истребления. Для членов общины этот день был самым большим праздником, но для «нечестивого жреца» считался обычным будничным днем, так как кумраниты и остальные евреи придерживались двух различных календарей.

В Комментарии к Аввакуму в качестве отрицательной фи­гуры изображен также «человек лжи». Подобно «нечестивому жрецу», он выступает как противник и преследователь «пра­ведного учителя». Комментатор упоминает также «проповед­ника лжи». Трудно сказать, идет ли речь о новой личности, или же его можно отождествлять либо с «человеком лжи», либо с «нечестивым жрецом». «Проповеднику лжи» приписывается проведение каких-то строительных работ. Опять-таки неясно, имело ли в действительности место строительство, или же в дан­ном случае комментатором подразумеваются лишь символиче­ские понятия. Наряду с упомянутыми лицами в Комментарии к Аввакуму фигурируют еще «последние священники Иеруса­лима».

Касаясь преследований «праведного учителя» со стороны «человека лжи», комментатор порицает некую вероотступниче­скую группу, которую он именует «домом Авесалома». Основой для порицания служит то, что вопреки ожиданиям членов кумранской общины она не поддержала «праведного учителя» в час его страдания. Одно место из книги Аввакума (1, 13) цити­руется в Комментарии к Аввакуму с небольшим отклонением от библейского текста следующим образом: «Зачем Вы смотрите на злодеев, и ты безмолвствуешь, когда нечестивец поглощает того, кто праведнее его». К этому комментатор добавляет: «Имеются в виду дом Авесалома и его советники, которые мол­чали, когда наказывали «праведного учителя», и не помогали ему против «человека лжи», отвергавшего закон перед лицом всего общества».

Ряд исследователей полагает, что «праведный учитель» был убит по приказанию «нечестивого жреца». Такое утверждение нельзя признать обоснованным. В найденных свитках ничего не говорится о насильственной или мученической смерти «правед­ного учителя». В Комментарии к Аввакуму по существу идет лишь речь о его преследовании, возможно, с целью убийства. На основе двух мест Дамасского документа напрашивается вы­вод о том, что «праведный учитель» исчез либо подвергся изгна­нию. Несмотря на его исчезновение, кумраниты верили, что он в конце концов еще раз придет.