Происхождение видов
Шрифт:
– Еще пару рюмок, и я бросаю тебя в этой клоаке и ухожу. Зачем ты мне плел про великолепную художественную выставку, как ты пел, – ты должна там обязательно побывать, много потеряешь, такие люди собираются – одни алкаши вроде тебя!
– Да все нормально, не боись, я в форме… Вон какие замечательные люди стоят, наверное, это японские художники, сейчас я с ними познакомлюсь, и мы поговорим о влиянии Акутагавы на творчество Мане.
У столика у окна стояли косоглазые граждане с плоскими задубевшими лицами, разного возраста, но в одинаковых костюмах. И хлопали
– До юс пик инглиш?
– Однако нета, русские мы, в смысле чукчи, с Чукотки значит. Мы вся спортивная федерация шашек России, – старший протянул мне налитую рюмку водки. Пока я доносил рюмку до своей хари, главный шашист России уже успел глотануть не меньше трех. «Да-а, мастера они во всем мастера», – мелькнула мысль, пока я проваливал водку в организм.
– А вот страшно интересно, почему у вас в федерации одни чукчи получаются, ни русских, ни даже евреев, вы же должны, по идее, на оленей-тюленей охотиться…
Старший прищурил раскосые глаза, опрокинул еще рюмашку.
– Понимаешь, ночь унас полярная, полгода, не видно ничего, ни оленя, ни тюленя. Только и остается, что баб туда-сюда, водку пить и в шашки играть. Большие мы стали в этом гросс-мастеры.
Вся делегация одновременно хищно, по-охотничьи посмотрела на Карину. Видимо, хотели предложить ей поучаствовать в сеансе одновременной игры в шашки. Чего же еще?!
Набирался я уже крепко и основательно. Если бы мои уши напрямую соединялись с желудком, то фонтанами алкоголя, выплескивающимися из них, можно было бы запросто травить тараканов.
Стоящая неподалеку Ксюша Собчак, хищно мотая беспородным шнобелем, восторженно беседовала с самим художником Куликом.
– Это гениально, Олег, просто гениально, я как сосала «Абсолют» из твоей груди, так, извини, чуть не кончила. Мастерская задумка. Знаешь, вот что мне пришло в голову. Я скоро выпускаю духи под своей маркой, так надо будет что-то типа того устроить. Допустим, на фотографии я голая, приглашенные дамы и мужики любуются моим великолепным телом, нажимают на пизду, а из сисек на них брызгают ароматы моих духов. По-моему, клево.
Я не удержался и влез в разговор.
– Наоборот надо делать, Ксюш, наоборот.
– Что наоборот? – полусветская гиенша обернулась ко мне. – Научись, Казаков, внятно излагать свои идиотские мысли.
– Да очень просто, твоя фотография должна быть вверх ногами. И посетители должны внизу за сиськи дергать, а уж нежный ветерок полей твоего одеколона должен вылетать из влагалища. Прямо гостям в морды. Ты же понимаешь, как они будут счастливы, отнюхав аромат твоей промежности…
Ксения на секунду задумалась. Бороздящие ее лицо морщинки выдавали нешуточную работу мысли.
– А что… надо подумать… в этом что-то есть…
Не выдержавшая напряжения Каринка отвернулась и прыснула.
– А что это Собчачка матерится, как барбос на случке?
– Да не знаю, наверное, академическая школа МГИМО дала сбой, она ведь там училась. Ты же знаешь, какие унас в стране проблемы с высшей школой. Сейчас-то еще ничего говорит, держится. А так, она – мама мыла раму – без «бля» сказать не может.
Заметив в стороне небольшой столик, я потащился туда. Там уже сидела блондинистая девушка, по виду что-то среднее между занудной учительницей арифметики в младших классах и старшей зоотехничкой по выращиванию кроликов-производителей в сибирской глубинке. Ну, это так, чисто визуально.
– Это вы Владимир Казаков? – удивленно захлопала глазами училка-зоотехникша.
– Допустим, а что?
– Я просто восхищена вашими статьями в «Утреннем экспрессе», вашим мастерским золотым пером, вашим метафоричным слогом, я давно мечтала с вами познакомиться!
– Видишь, Карин, что умные люди-то говорят, а ты все алкаш да алкаш…
Карина презрительно хмыкнула.
– А вы, девушка, простите, к примеру, кто? – отхлебнул немного водки я.
– Разве вы меня не узнаете, я – звезда. Эльвира Эзопова.
Я совершенно напрасно потряс головой. Там чего-то засверкало, засеребрилось, но белобрысое изваяние, сидящее передо мной, не исчезло.
– Эльвира чего?
– Да звезда я, обычная звезда, звезды тоже иногда, как простые люди, ходят по выставкам. Чтобы подпитаться творческим духом искусства. А зовут меня Эльвира Эзопова. Да, да, та самая. Телеведущая спортивных новостей.
Черт, как же мне везет на умалишенных. Давно замечал, что даже на улицах все городские сумасшедшие так и тянутся ко мне, чтобы рассказать какую-нибудь околесицу. А что уж говорить о подобных тусовках, где процент ебанутых превышает все допустимые пределы.
– Да-а, чрезвычайно интересно, как же вы так, здесь, среди нас, мирных обывателей, одна и без охраны? – чуть было не сказал я и «без намордника».
– Да просто у меня душевный надлом, вот и вышла в свет, чтобы немного развеяться…
Просто потрясающе: прийти на халявное пожирание голимой водяры всякими уродами теперь называется «выйти в свет». Нет, эта Эльвира явно сверхинтереснейший персонаж. Когда у девушки внутренний и внешний идиотизм сочетается с запредельным самолюбованием, это, ей-богу, жутко интересно.
– Так-так, Эльвира, что вы там говорили, продолжайте и начните, пожалуйста, с надлома. Мне, как ярчайшему представителю творческой интеллигенции, к коей без всякого сомнения принадлежите и вы, как архитектору человеческих душ, необыкновенно интересно услышать, что же скрывается в сокровищнице вашей загадочной звездной души, – я хлопнул еще с грамм сто водки и горделиво посмотрел на окружающих. Ничего не попишешь, сказал так сказал.
Порозовевшая от моего нечеловеческого внимания Эльвира сначала открыла рот, видимо, чтоб легче донести смысл сказанного мной до мозговых извилин, потом закрыла, снова открыла и не закрывала уже минут сорок. Хотя к этому моменту я уже плохо отличал Эльвиру Эзопову от скатерти, которая из-за разлитого винища отчетливо походила на карту боевых действий, мне все же удалось зарегистрировать в организме некоторые эпизоды из богатого жизненного пути телезвездилки.