Проклятая шахта. Разгневанная гора
Шрифт:
– Вы знаете, кто я.
Вопрос Максвелла, судя по всему, удивил Сансевино, но он не подал виду:
– Я знаю, что вы не тот, за кого себя выдаете. Вы не Ширер.
– Тогда кто я?
Его глаза смотрели мимо Максвелла, они шарили по комнате в надежде отыскать какую-нибудь лазейку для побега. Я вдруг начал смеяться. Смех буквально распирал меня и рвался наружу. Нечеловеческое нервное напряжение, в котором я пребывал уже много дней, неожиданно излилось в этом истерическом смехе. Отсмеявшись наконец, я почувствовал невероятную слабость. Все, кто был в комнате, с недоумением взирали на меня.
– Почему ты смеялся? – спросил Максвелл.
– Его зовут Сансевино. Доктор Джованни Сансевино. Это он оперировал мою ногу на вилле «Д'Эсте».
Хэкет, оставив Джину на кушетке, подошел к нам поближе.
– Ничего не понимаю, – сказал он. – Это поместье принадлежит человеку по имени Ширер. Мне так сказали в деревне. Если этот парень не…
– Помолчите, – оборвал его Максвелл. – Ну, Дик, если это твой доктор Сансевино, то что случилось с Ширером?
– Я видел его на вилле «Д'Эсте» утром после побега Ширера с Рисом. Он сидел за столом Сансевино, одетый в его форму, но без усов и в темных очках. Я думал… – Я умолк. Меня снова душил этот истерический, совершенно непроизвольный смех, потому что в то утро мне показалось, что в кабинете доктора и в его униформе сидел Вальтер Ширер.
– Значит, это Сансевино бежал с Рисом той ночью? Я кивнул.
– А когда вы встретили этого человека в Милане, вы узнали его? – спросила Хильда.
– Нет. Я не узнал его. Наоборот. Я принял его за доктора, вот и все. Они были очень похожи, просто одно лицо.
– И поэтому вы уехали из Милана?
Я не мог отвести от нее глаз, потому что она смотрела на меня дружелюбно и сочувственно.
– Я испугался, подумал, что мне мерещится… что я схожу с ума.
Внезапно комнату озарила яркая вспышка. Мы все непроизвольно повернулись к окну. Вершина Везувия была объята пламенем, из кратера вырывались громадные столбы черного газа и раскаленные камни.
– Надо спешить. Мак. Я так боюсь за него. – Хильда повернулась к Джине: – Что вы говорили про двух людей в Санто-Франциско?
Но Джина, казалось, впала в коматозное состояние и ничего не ответила.
– Тогда я заставлю говорить этого, – сказал Мак. – Где Тучек?
Сансевино не ответил, и я увидел, как Мак ударил его.
– Ты встретил его в аэропорту в Милане, Тучека и Лемлина. Ты охотился за тем, что он привез из Чехословакии. Ну, где он?
Раздался вопль.
Хэкет тронул Максвелла за плечо.
– Только из-за того, что парень кого-то убил, нельзя инкриминировать ему третью степень.
– Не вмешивайтесь, – резко оборвал его Максвелл.
– Тогда оставьте парня в покое.
– Это не единственный человек, убитый им. Слышали, что сказал Фаррел?
– Я слышал какую-то чушь о редкостном сходстве. А человек, сделавший это потрясающее заявление, сам смеялся как сумасшедший. Теперь оставьте парня в покос, а я позвоню карабинерам. Это их дело.
– Послушайте, Хэкет. Этот человек похитил отца Хильды Тучек.
– Я не верю.
– Мне плевать, верите вы или нет. Идите и звоните карабинерам. Тем временем,..
Тем временем свет замигал и вскоре погас. Комната наполнилась красным сиянием и обилием движущихся теней.
– Должно быть, кончился газ, – сказал Хэкет.
В этот самый момент Максвелл вскрикнул, а в следующую секунду мимо меня проскользнула тень. Дверь открылась и с шумом захлопнулась. Максвелл помчался вдогонку, а я включил фонарик и последовал за ним.
Входная дверь все еще была заперта.
– Через черный ход, – сказал я.
Мы бросились в коридор, ведущий в кухню. Дверь была открыта, мы выскочили во двор и, увязая в мягком пепле, побежали к гаражу. Мы видели следы Сансевино, ведущие туда же. Пока мы бежали, послышался рев мотора, из-за угла дома вынырнула открытая машина Джины и понеслась прямо на нас, так что мы вынуждены были отскочить. За рулем сидел Сансевино. Он миновал нас и свернул за угол.
– Быстрее! Надо посмотреть, куда он поехал.
Я следовал за Максвеллом по пятам. Красные подфарники машины мелькали на дороге, пролегавшей через виноградники. Мы увидели повозки и людей, направлявшихся в Авин. А машина Максвелла, стоявшая у открытых ворот, была основательно засыпана пеплом.
Ревя сиренами, Сансевино промчался по дороге и свернул вправо.
– Он направляется в Санто-Франциско. Нам надо ехать туда же, – крикнул он на бегу.
Возле машины нас уже ждали Хэкет и Хильда. Когда мы садились в салон, из дома вышла Джина.
– Не оставляйте меня, – взмолилась она, цепляясь за мою руку. – Я покажу вам, где они.
Максвелл повернулся к ней:
– Вы знаете, где Тучек?
– Я не знаю, где Тучек, – ответила она, – но я знаю, где он держал других своих пленников. Они в старом монастыре в Санто-Франциско.
– Тогда пошли.
Максвелл уже сидел в машине с открытой дверцей и с включенным мотором. Поток беженцев постепенно редел. Большинство из них уже достигло безопасных мест, и на дороге остались те, кто пытался спасти свое имущество. Мы проезжали мимо запряженных волами повозок, нагруженных мебелью, различным домашним скарбом, детьми и продуктами. Уступая нам дорогу, они съезжали на обочину, рискуя опрокинуться набок.
Джина сидела впереди, рядом с Максвеллом.
– Быстрее, быстрее, – то и дело повторяла она.
Ей снова стало страшно. И удивляться этому не приходилось. Все, что мы видели вокруг, напоминало библейские картины: волы, повозки, утварь и испуганные люди, бегущие от гнева Господня. Потом я увидел деревню Санто-Франциско – черное скопище старинных домов на фоне огненного сияния, исходящего от Везувия. С вершины горы прямо на Санто-Франциско двигались потоки лавы. Деревня была обречена, и я невольно вспомнил о погибших в огне Содоме и Гоморре.
– Только бы успеть, – взволнованно сказала Хильда.