Проклятая шахта. Разгневанная гора
Шрифт:
– Мне кажется, твоя графиня скоро просто рухнет без чувств, – шепнул мне Максвелл.
Я ничего не ответил, я не мог оторвать от нее глаз, как будто своей музыкой она загипнотизировала меня.
Вот тогда-то это и произошло. Она вдруг повернула голову и минуту смотрела на меня. Затем обвела взглядом присутствующих, и музыка замерла.
– Почему все вы уставились на меня? – прошептала она.
И когда никто из нас ничего не ответил, она ударила по клавишам и сквозь нарастающие аккорды крикнула:
– Почему вы все уставились на меня?!
Все пребывали в оцепенении. А она, уткнувшись головой в руки, лежавшие на клавишах, разразилась рыданиями.
Сансевино поспешил было к ней, но остановился, взглянув на меня. Он оказался перед дилеммой: с одной стороны, ему хотелось успокоить ее, дав ей наркотик, а с другой стороны, он боялся оставить нас с Максвеллом.
Тем временем на пороге комнаты появился Агостиньо, словно ожидавший сигнала хозяина. Его старческое лицо сияло, а глаза горели, как будто он увидел Деву Марию.
– Ну что там еще? – нетерпеливо спросил Сансевино.
– Пепел, синьор. Он прекратился. Мы спасены. Мадонна оказалась милостива к нам.
Сансевино подошел к окну в дальнем конце комнаты и открыл ставни. Агостиньо был прав. Пепел прекратился, и теперь можно было видеть Везувий. Громадное зарево полыхало над верхушкой кратера, столб раскаленных газов поднимался высоко в небо и, обратившись черным облаком, обволакивал солнце. А внизу по склонам горы бежали три широких потока огня. Жар лавы ощущался даже в комнате.
Сансевино повернулся к нам:
– Максвелл, вам и мисс Тучек лучше уехать как можно скорее. Вам тоже, мистер Хэкет. Чем скорее вы отсюда выберетесь, тем лучше.
– По-видимому, вы правы, мистер Ширер, – сказал Хэкет, направляясь к двери.
Я посмотрел на Максвелла. Он не двинулся с места. Стоял и смотрел на Сансевино.
– Я поеду с тобой, – сказал я Максвеллу. Хильда Тучек подошла ко мне и коснулась моей руки:
– Мистер Фаррел, он здесь? – Ее взгляд был прикован к вулкану. – Я должна знать.
Я почувствовал, как она дрожит, и подумал о Тучеке. Может быть, он действительно здесь?
Но прежде чем я решил, как действовать дальше, ко мне подскочила Джина и, схватив меня за руку, крикнула:
– Быстрее! Мы должны выбраться отсюда. Роберто! Роберто! Где ты? – Она снова была близка к истерике. – Подай машину, Роберто! Живо! Живо!
Ее страх, видимо, передался всем остальным. Они, казалось, оцепенели. Я видел ее вздымавшуюся пол тонким платьем грудь, чувствовал запах пота, перебивавший аромат крепких духов. Она быстро повернулась к Роберто, молча стоявшему у двери.
– Нечего стоять! – закричала она. – Машину, дурак! Машину!
К ней быстро подошел Сансевино.
– Возьми себя в руки! – прошипел он сквозь зубы по-итальянски и направился к двери. Задержавшись у порога, он сказал: – Никакой спешки. Мы можем эвакуироваться отсюда совершенно спокойно. Максвелл, возьмите мисс Тучек в свой автомобиль. Хэкет, вы тоже поезжайте с ними.
Но состояние Джины требовало принятия срочных мер. Она тянула меня за руку к двери, требуя, чтобы Роберто немедленно подал машину. И я пошел за ней, так как моим единственным желанием было выбраться из виллы и поговорить с Максвеллом наедине. Роберто последовал за нами. Так втроем мы шли к выходу, где стоял Сансевино, держась за ручку двери. Его глаза, сузившиеся до щелочек, буравили меня, и мне невольно подумалось, сейчас он скажет: «Никакой анестезии не будет. Сначала нож, потом пила». Я почувствовал, как кровь ударила мне в голову. И я вдруг понял, что наступила кульминация. Такая развязка была неизбежна.
Сансевино закрыл дверь перед нами:
– Возьми себя в руки, Джина.
Он взял ее за плечи и изо всех сил встряхнул. Потом что-то шепнул ей на ухо. Мой слух уловил слово «морфий». Она внезапно успокоилась, и я почувствовал, как расслабились ее пальцы на моей руке. Он гипнотизировал ее. навевая спокойствие.
– Теперь, – сказал он, обращаясь к Роберто, – пойди и приготовь машину. Ты можешь ехать с ним, Джина.
Он отошел от двери, и я последовал было за ней, но он остановил меня:
– Ты поедешь со мной, Фаррел.
И стоило мне посмотреть в глаза Сансевино, как меня вновь обуял тот самый страх, который я всегда испытывал, оставаясь с ним с глазу на глаз.
– Нет, – сказал я, почувствовав, как дрожит мой голос. – Нет, я поеду с Джиной. Мне кажется, ей нужно…
Но он оборвал меня:
– Я лучше знаю, что ей нужно. Будьте добры остаться.
Но тут Джина повернулась и схватила меня за руку.
– Пошли быстрее. Дик, – сказала она.
Сансевино силой заставил ее руку отцепиться от меня.
– Иди в машину. Джина, – приказал он. – Фаррел поедет со мной.
– Нет. нет, я знаю, что ты собираешься сделать. Но я не…
– Замолчи!
– Тогда отпусти его со мной. Ты хочешь задержать его, чтобы…
– Замолчи, слышишь!
– Я не поеду без него. Я не позволю тебе… Тогда он грубо втолкнул се обратно в комнату:
– Ну хорошо, оставайся здесь, пока не разъедутся все остальные. Хэкет, уезжайте, пожалуйста. И вы, Максвелл, тоже. Боюсь, что графиня не в себе.
Я увидел, как напряглось се лицо.
– Ты не посмеешь это сделать, понятно? Я не хочу отвечать за…
– Ты ни за что не будешь отвечать. Можешь оставаться с ним здесь сколько хочешь.
В его зловещем тоне она угадала угрозу.
– Я знаю, что ты собираешься сделать! – закричала она. – Ты хочешь похоронить нас здесь заживо. Как и тех двоих в Санто-Франциско. Мне все равно, что будет с теми, но ты не имеешь права поступить так…
– Замолчи же, черт тебя побери!
Джина топнула ногой. Обуревавший ее страх, казалось, развеялся, и теперь ею двигала злость.