Проклятие Гиацинтов
Шрифт:
— Ну как же? — изумилась Галина. — Завтра же шоу-перешоу, на котором мы должны наши фигуры демонстрировать… в смысле, платья на фигурах. Забыли? Или раздумали приходить? Тогда надо Людмиле позвонить, но у нее точно разрыв сердца будет, где сейчас другую модель искать?
— Нет, что вы, — забормотала Алёна, выбираясь из машины. — Я, конечно, приду… я не забыла, приду, все это страшно интересно… до завтра!
На самом деле ей ничего не было интересно, кроме пришедшего сообщения.
Ну вот, теперь она одна, можно его прочитать.
А зачем? Алёна ведь доподлинно знает не только от кого оно, но и о чем. Можно представить, что там написал получивший отставку оскорбленный молчел… Зачем ловить негатив? Его и так
«Не о любовниках надо думать, а о своих проблемах, которых выше крыши. К тебе ментура руки тянет, — укоризненно подумала Алёна жуткой фразой, вычитанной в каком-то детективе (ну да, хоть чукча не читатель — чукча писатель, с нашей чукчей все же случалось такое, она читала и других авторов, кроме себя… например, Дика Френсиса обожала и Себастьяна Жапризо, но эта фраза, конечно, не принадлежала ни тому, ни другому!), — а ты — любофф, любофф… Вот не стану читать Дракончегову эсэмэску, нарочно не стану! Буду волю воспитывать. На чем это я остановилась… расследование мое… да, оно зашло в тупик. На шоу-перешоу я схожу, конечно, назвался, так сказать, груздем… в самом деле, вдруг что-то там высмотрю интересное? Но все равно нужно искать Смешарина или хотя бы подходы к нему. В милиции не скажут, это ясно. Отец наш дон Рэба, в смысле, Лев Иваныч Муравьев, невесть когда вернется, опять же, его спросить неловко, у султана не просят мешочек риса, Лев Иваныч мне еще пригодится, если меня все же повлекут под белы рученьки в КПЗ, или куда там обычно влекут? У кого же спрашивать о Смешарине? Батюшки… а об Инке-то я и забыла!»
Алёна даже покраснела, так ей стало стыдно. И в самом деле! Была у нее когда-то задушевная подруга Инна Тюленина, адвокатесса. Как можно было о ней забыть?
Она, не сходя с места, достала телефон и, не обращая внимания — в смысле, усилием води заставив себя не обращать внимания на строчку на дисплее: «Новое сообщение (1)», — нашла в «Контактах» телефон Инны.
Трубку долго не брали, потом раздалось холодноватое Иннино:
— Да, слушаю.
— Привет, Иннуль! — радостно вскричала Алёна. — Как жизнь?
— Батюшки… — протянула Инна. — Кого я слышу… Твой номер у меня не определился — наверное, мой телефончик тебя уже забыл. Спасибо, у меня все отлично, а ты как?
— Да и я все так же — пишу и танцую, — усмехнулась Алёна. Писание было средством зарабатывать на жизнь, танцы, вернее, аргентинское танго, — самым большим увлечением. — Что мне сделается! Ленька как?
— Нормально, — сухо проинформировала Инна. Именно проинформировала — не ответила. — У тебя ко мне дело?
— Слушай, извини, я, наверное, не вовремя, — с раскаянием пробормотала Алёна. — Даже не спросила, удобно ли тебе говорить… Может, я попозже перезвоню, потому что у меня вопрос такой… деликатный…
— Мне вполне удобно говорить, — с холодным смешком сказала Инна. — И я ничуть не сомневалась, что ты звонишь по какому-нибудь деликатному вопросу. Проще говоря, тебе нужна информация. Других поводов у тебя давным-давно не было. Только дело. Больше ничего для тебя в жизни не существует. Только твои дела в твоей жизни.
Алёна прикусила губу. Все правда, так оно и есть! Когда она вообще в последний раз звонила Инне, по делу или без дела? И впрямь — давно… Ну очень, очень дружила Алёна и с ней, и с ее мужем Леонидом. А потом дружба как-то… сошла на нет. Расставшись с Игорем, Алёна лечилась одиночеством — не столько физическим: именно тогда она стала «коллекционировать» молодых красавцев! — сколько социальным и душевным. Ей, как и всякому мало-мальски уважающему себя Дракону, нужно было полетать
— Иннуль, ну прости меня, а? — покаянно пробормотала она. — Мне было так плохо, просто ужасно, хуже быть не может, честное слово! И я там… малость забылась и обо всех тоже забыла. Я, конечно, тебе по чисто конкретному делу звоню, но это просто предлог, честное слово! — Алёне и в самом деле так казалось сейчас. — Я очень хочу с тобой повидаться! Давай встретимся! Приходи ко мне, хочешь? Или завтра… в кондитерскую сходим, ты знаешь, на Пискунова, чуть ниже «Фэмили», на другой стороне, есть такая прелестная маленькая кофейня, там твои любименькие птифурчики… кофе-гляссе… Давай завтра туда сбегаем, а? Ч-ч…
Это она чуть не ляпнула: «Ч-черт, совершенно забыла, я завтра не могу в кондитерскую, у меня завтра шейпинг!» — но вовремя прикусила язык. Нельзя переносить встречу, Инка обидится до смерти! Ладно, пусть она ест птифурчики, а сама Алёна будет пить самый несладкий в мире кофе, в нем нет калорий и белков, что нежелательно употреблять в день тренировки даме, перманентно мечтающей о похудении и не имеющей сил это сделать раз и навсегда.
— Ч…чем плохо нам с тобой вместе кофе выпить, а? — очень ловко перескочила она через собственную заминку. — Ну скажи!
— Неплохо, конечно! — усмехнулась Инна, и голос ее малость подтаял. — А что я должна для тебя сделать, чем заплатить за эту встречу?
— Слушай, мне нужно узнать об одном человеке, фамилия его Смешарин…
Алёна торопливо пересказала приключившуюся с ней историю.
— Ни-че-го себе… — протянула Инна. — Неприятно. Вечно ты умудряешься попасть невесть куда. Как бы не пришлось Муравьева подключать!
— Ох, — тоскливо вздохнула Алёна. — Не пугай, мне и так страшно. Скажи, сколько тебе времени понадобится, чтобы координаты этого мужика добыть, а?
— Завтра все сделаю, — пообещала Инна. — Не обещаю, что прямо с утра, но сразу после обеда — точно. Давай встретимся часов в пять около облсуда на Покровке. А оттуда как раз и до кофейни два шага. Сможешь? Или опять что-нибудь придумаешь?
Алёне совершенно ничего придумывать не требовалось. С четырех до пяти у нее был шейпинг в ДК имени Свердлова, как раз напротив Облсуда — это хорошо. Кофе она будет пить без сахара — это можно, это дозволено самыми строгими шейпинг-правилами, и это тоже хорошо. Но к семи ей нужно быть в ресторане «Отдых Пятницы», а туда как раз час пилить, учитывая, что машины у нее нет, а до ресторана по Нижней набережной можно добраться только на тачке — или пешком. То есть на общение с подругой остается час. И за это время надо успеть и за жизнь обстоятельно поговорить, и информацию получить. А Инка любит долгое общение… Обидится, точно. Снова обидится на Алёну! Это плохо…
«Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления!» — отмахнулась наша легкомысленная героиня и с энтузиазмом сообщила утраченной, но вновь обретенной подруге, что — да, она будет счастлива встретиться с ней завтра в пять, возле здания суда, и попросила передать привет Леониду.
Отключаясь, Алёна вновь глянула на надпись на дисплее: «Новое сообщение (1)».
А может, это вовсе не Дракончег? Может, это мил-дружок Андрей, к примеру, хочет свиданку назначить? И чем же плохо на фоне расставания с Дракончегом повидаться с Андреем? Даже здорово — для исцеления страдающего (ну признайся — все же хоть самую малость, но оно страдает) сердца! А может, Дракончег не хочет расставаться, а?