Проклятие рода
Шрифт:
Король задумался, его дыхание успокаивалось, краска постепенно сходила с лица. Катарина, не размыкая объятий, осторожно подвела Юхана к креслу, чуть надавила и заставила опуститься. Сама зашла со спины и принялась разминать ему шею и плечи:
– Почему ты поручил арест англичанам? Чтобы проверить их верность вашему величеству? – Этой фразой королева проявила полную осведомленность происходящего в замке.
– Ты, как всегда мудра, моя королева. Все понимаешь правильно. Мы мыслим одинаково. Вот что значит одно целое. – Юхан склонил голову и нежно поцеловал руку Катарины.
– Тогда я бы, на твоем
Юхан обернулся, прищурился и внимательно посмотрел на королеву. Ее черные глаза загадочно мерцали.
– Сомневаешься в англичанах?
– Скорее, проверяю… Представь это так, что ты засовестился посылать их арестовывать земляка, передумал, решил отменить приказ и поручить это, - королева задумалась, подбирая нужное слово, прищелкнула пальцами, вспомнила, - щекотливое дело немцам, которые, как известно, недолюбливают англичан. Если к этому времени капитан Дженкинс выполнит приказ, то ландскнехтам вмешиваться не придется, а если нет… то они это сделают вместо англичан. Скольких ты отправил?
– Я приказал Дженкинсу взять пятерых.
– Пусть пойдет десять немцев.
– Если его будут арестовывать немцы, он окажет сопротивление.
– А если англичане, то он может сбежать! – Парировала Катарина. – С их помощью или без.
– Как ты мудра, моя королева. – Юхан восхищенно покачал головой.
– Кровь Сфорца! Мы ничего не прощаем.
– Я отдам приказ.
Гилберт дремал во дворе, греясь в слабеющих лучах заходящего солнца. Рядом на столе лежал меч, подаренный когда-то старым Уорвиком. Здесь когда-то они упражнялись в боевом мастерстве с Бенгтом, здесь же Аннушка играла с девочками – он сам построил им маленький домик.
Привязав лошадь у входа в трактир, англичане прошли внутрь. Дженкинс поинтересовался насчет Бальфора у Гретхен, одарившей солдат самой что ни на есть лучезарной улыбкой, получил ответ и, кивнув солдатам, чтобы следовали за ним, направился во двор.
Завидев сидящего в одиночестве Гилберта, капитан скомандовал:
– Посидите в тенечке, парни! – Сам подошел к старому капитану.
Солдаты с удовольствием расселись прямо на землю у противоположной стены, скинули шлемы и стали ждать, как развернуться события.
– Здорово, старина! – Гилберт услышал громыханье солдатских кованых сапог, приоткрыл глаза и с улыбкой встретил друзей. – Присаживайся! – Он указал на стоящий рядом табурет. – Вот уж не думал, что король пришлет тебя.
– Так ты все знаешь? – Озабоченность, собравшаяся глубокими морщинами на лбу у второго капитана, сменилась удивлением.
– Никогда не предполагал, что вызываю симпатии у главного королевского палача! Меня предупредил именно он, Микаэль. – Усмехнулся Бальфор. – Думаю, дружище, что тебя мучает один единственный вопрос – почему?
Дженкинс кивнул.
– Я – не московит, Уильям. Я из рыбаков-поморцев . Мы были вольными людьми, хоть и считались под властью Великого Новгорода. Когда-то давно, еще мальчишкой, я попал в плен к шведам. Это случилось в Финляндии, неподалеку от Улеаборга, на берегу Каянова моря, воды которого были нашими испокон веков, по древним договорам Новгорода и Швеции. Отец мой погиб,
– Отец Мартин? – Сразу догадался Дженкинс.
– Он самый. Отец Мартин воспитал меня, можно сказать усыновил, да имя, сделал англичанином, ну, а вы с Уорвиком довершили начатое. Потом я женился на Любаве… Она родом из Твери, московитами покоренной, только звали ее все Улла… - Гилберт печально покачал головой, опять уйдя в воспоминания.
Дженкинс не тревожил его какое-то время, потом решился и все-таки спросил:
– Так в чем измена?
– Не знаю, капитан! – Гилберт поднял голову и посмотрел в глаза другу. – Этот перебежчик – московит Афанасий, что дал показания против меня, появлялся здесь в трактире, видимо, намеревался к чему-то склонить. Но не застал меня на месте, а в замке остерегся подойти. Вертлявый, скользкий, с угодливой, обращенной ко всем улыбкой. Никакой он не перебежчик, а лазутчик. Помогать этому бешеному Иоанну, что правит Московией? Никогда! Почему? Мы жили вдали от городов. Иоанн, я слышал, залил кровью весь Новгород, да и не только его. Говорят, все стонут от неистовства и коварства царя. Подозреваю, что наш король раскусил перебежчика. Спасая свою шкуру, он выдал меня или у него какие-то другие планы. А учитывая отношение ко мне, как к человеку, охранявшему ненавистного Юхану, а особенно нашей королеве, несчастного Эрика, все остальное было лишь недолгим ожиданием.
– Откуда он знал тебя? Ты никогда не помогал московитам?
– Откуда знал, сказать не могу, но есть предположение. Было один раз. – Склонил голову Бальфор. – Они помогли мне, а я им. Помнишь, королевского советника Олафа Петерсона?
– Этого святошу, что лез во все дела?
– Да, его. Когда покойный Густав приказал мне охранять Эрика, Петерсон послал в Ботнию ищейку. Тот разнюхал обо мне все – кто я и откуда родом. Видно монахи разболтали. Шпион явился в «Медведь» и предложил выкупить сведения, а тогдашний посланец московитов, подслушал наш разговор, выследил и убил ищейку Петерсона.
– И что попросил взамен?
– Ничего! Я понимал, что королевский советник не успокоится, пошлет других вместо сгинувшего. Слишком дотошный. Ты же знаешь, я любил ходить в Стурчюрку…
– К своему любимому Георгию? – Усмехнулся Дженкинс.
– Георгий мое настоящее имя… Я ходил к своему небесному покровителю… Это он оберегал меня и мою семью все эти годы. Да, видно, подустал, как и я… - Тяжело вздохнул капитан.
– Там, в церкви, я случайно стал свидетелем разговора Олафа с кем-то из его соглядатаев. С их слов я понял, что старик Густав не был отцом нынешнего Юхана.
– Вот как?! – Дженкинс от удивления сдвинул шлем на затылок. – И кто же?
– Ах, - Гилберт махнул рукой. – Его уже нет в живых.
– Теперь мне, кажется, становится понятным, почему старик Густав заставил свою Маргарет, как кошку рожать каждую весну! Наверно, чуял, что баба ему рога наставила. А остальные его дети?
– Про то мне неведомо. Подслушанный разговор я пересказал этому московиту. Его звали Шарап.
– И что дальше?
– Не знаю, старина. Шарап уехал и более не появлялся, но как ты помнишь, Петерссон был арестован королем, приговорен к смерти, после помилован и просто отстранен от всех дел.