Прощай, Ариана Ваэджа!
Шрифт:
Он замолчал, подумав о том, что сказал как-то по-мужицки. Но... не смутился и продолжил.
— Пещера — карстовая известняковая! Помните сталагмиты из рыхлой ярко-красной глины, покрытые тонким слоем кальцита?
— А-а-а... Зал с розовой девой? — переспросил молчавший до этого биолог Борисов. Он так и сидел тихонечко в ногах у пострадавшего, словно верный пес.
— Девой или дивой — это уж у кого какая фантазия... — улыбнулся немного остывший Кондратьев. — Да... И вот... такой же кальцит может покрывать и грунтовые площадки. А там, под такой площадкой, на нижнем ярусе, река уже поменяла русло и появились пустоты. Так что наступишь на такое место и рухнешь вниз...
— Понятно... —
— О-о-о, так вы, значит, на такой площадке и провалились? — пристально посмотрел ему в глаза Кондратьев и усмехнулся.
— Можно и так понимать... — как-то двусмысленно произнес тот.
— Ладно! — махнул рукой глава экспедиции. — Это все — позади. У нас очень мало времени! До начала учебного года! Да! Это я вымолил... могли и того не дать! Так что за этот срок нужно многое успеть.
— Вы сейчас о чем, Павел Ильич? — переспросил на всякий случай пермский географ Старожилов. — О поиске пропавших людей или же... древних цивилизаций?
Ну и вопрос! Если есть такие, о которых можно еще сказать: «не в глаз, так в бровь», то здесь — только в глаз, и — только «в яблочко»!
И Кондратьев натужно выжал из себя:
— Конечно — людей! О цивилизациях потом будем думать...
Сказал это и такая серость на душе появилась... А с каким воодушевлением, с каким азартом говорили о предстоящей экспедиции! И что? Двух шагов не успели сделать, как все полетело в пропасть в прямом смысле этого слова! Он не выдержал пронизывающего взгляда ясных карих глаз местного географа, даже в лежачем положении чувствующего свое превосходство. И... отвел в сторону свой когда-то острый, а сейчас — сломавшийся от напряжения, взгляд.
***
До конца этого дня были сделаны некоторые рокировки. «Лежачий» Потапенко, как выяснилось, вполне мог ходить, правда, с опорой на тросточку, в которую превратилась обычная палка, найденная в двух шагах от палатки. А для подстраховки — и с опорой на чье-нибудь плечо. Так что довели его до телеги, чтобы отправить «первым рейсом» в Ныроб, а оттуда уже — в Чердынь. С ним отправили биолога Борисова — мало ли что, хоть присмотреть немного да воды подать. Обязанности чердынского «чичероне» принял на себя пермский профессор Старожилов. А куда деваться, если среди честной компании только они вдвоем с Потапенко знают здешние места?
— Н-н-но! Родимая! — Возчий взмахнул кнутом, и скрипнули колеса телеги.
— Осторожнее там... на буераках! — успел крикнуть Кондратьев и повернулся лицом к коллегам:
— Надо же, как погнал!
— Да не волнуйтесь вы, Павел Ильич! — успокоил его Старожилов. — Наши возчики дело свое знают!
— Антон Федорович, вот теперь вы с Леонтием Ивановичем здесь на пару...
— Как это на пару, когда и вы здесь? — недоуменно пожал плечами тот.
— Да я не об этом! — улыбнулся Кондратьев. — Думал об этом и раньше, но как-то случай не представлялся... И вот...
— Да о чем же вы? — пермский географ был растерян.
— О том, что ваши фамилии — Старожилов и Скорожитовский — очень уж перекликаются.
— Да вы что? — спокойно парировал тот. — А я и не нахожу вообще какого-то сходства. Я — Старожилов, а Леонтий Иванович — Скорожитовский. Да и вообще... Мы совершенно не походим друг на друга и внешне...
— Да ладно... Я ведь шучу! А вы все всерьез воспринимаете...
***
Оставшись втроем, исследователи долго еще обсуждали два зловеще нависших над экспедицией вопроса. Первый — как можно отыскать пропавших людей — Арбенина, Сибирцева и Сиротина. Второй — как можно найти в этих краях стародавние земли, может быть, и следы древних цивилизаций. Странно, что с каждым днем дистанция между этими вопросами
Что? Что можно сделать, чтобы остановить ненасытную тварь? Как спасти оба стоящих ребром вопроса?
Однозначно, что есть еще надежда найти людей. Рано опускать руки, когда можно продолжать поиски — и в пещере, хотя там — особенно осторожно, не заходя совсем далеко, и — в окрестностях. Кто его знает, может, коллеги ждут помощи, отлеживаясь где-нибудь под деревом или рядом с водопадом... Может, они давно уже вышли из подземного царства да забрели в какой лесок ненароком...
Вот почему Кондратьев, Старожилов и Скорожитовский решили пока не покидать свой пост в том самом месте, где и до этого стояла палатка. И периодически прогуливаться в окрестностях.
Часть четвертая. Глава 24.
Июль 1913 года.
Арбенин летел в пропасть, в которой только что исчез Сибирцев, сжимая в руке нечто вроде рога — очень твердое и гладкое, конусообразное... Впрочем, мысли о бесконечной вечности, которые с недавних пор начали появляться у него то в одном, то в другом образе, перебивали раздумья о важности или бессмыслице этого предмета. Ну, схватился случайно цепкими пальцами да и выдернул ненароком из камня, царапаясь за края бездны. Можно ли раздумывать об этом в считанные доли секунды полета?
«Рог» зацепился за какой-то выступ, Арбенина тряхануло как следует и занесло влево. Левая рука уперлась о что-то твердое вроде камня и он постарался приблизиться к «спасательному кругу», но очень осторожно, спружинив, чтобы не удариться головой. Почувствовав, что уже приземлился, задержал дыхание и не шевелился, чтобы, не дай Бог, не потерять равновесие. А потом осторожно выдохнул и... открыл глаза.
Его испугала... даже не темнота — кромешная тьма, словно под колпаком фокусника! Он поразился полной тишине, той самой, о которой говорят — гробовая... Поэтому совершенно невозможно было ориентироваться в пространстве. Как далеко до того места, откуда упал? А до пропасти внизу? Пришла мысль, что все же не долетел до дна бездны, иначе бы — разбился. И тогда попробовал сконцентрироваться не на окружающем мире, а на личных ощущениях. Голова не болела. Это хорошо. Сердце стучало ритмично. Совсем отлично! Затем он тихо пошевелил ногами и, почувствовав их, еще больше успокоился. Сделал первое движение: перевернулся и пододвинул под голову какой-то камень, так удобнее... Да и лежать, уткнувшись носом в каменное дно, нет смысла. Надо смотреть на верхний ярус, только оттуда и может прийти спасение!
И в этот момент там, наверху, блеснул одинокой звездочкой свет! Словно кто-то подавал сигнал огнем! Однако, совсем ненадолго... Огонек сделал несколько движений туда-сюда и устремился прямо на него... А за ним... За ним тоже что-то летело — не то камни, не то еще какие предметы... И тут словно кто-то включил звук! Сначала ухнуло там, внизу... А затем... в голове забарабанил страшный грохот камней и рокот бурлящего потока...
«Так у меня же были заложены уши! Надо же, как может полная тишина превратиться в жуткую какофонию...» — пронзила голову мысль, и тут в лоб что-то ударило, совсем не тяжелое, правда... А на правую руку свалился какой-то мешок — пальцы ощущали явно холстину...