Прощай, любимый Дрезден-Сити!
Шрифт:
И мне пришлось преодолевать пустырь с препятствиями. Солнце было раскалено до предела, воздух стал совсем как в парилке, а пот потёк с меня градом. Я шёл, шёл, шёл и шёл, дороге конца и края не было видно, казалось меня сейчас хватит солнечный удар и я так и подохну на дороге, как собака на Парнасе, не дойдя до могилы прабабушки. Уже начали ссориться между собой полушария моего мозга приобретшие виды ангела и чёрта соответственно и за меня пошла борьба не на жизнь, а на смерть:
– Зря ты тётю Дашу не послушал, дурачок!
– уверял меня ангел - Сидел
– Пасть заткни, нытик!
– огрызался чёрт - Раз начали дело, так доведём его до конца. А ты забейся под шконку и дрожи там дальше от страха!
– Да пошёл ты, чёрт, на три весёлые буквы!
– Радуйся, что я всего лишь правое полушарие мозга Саши Васько, а то так бы тебе накостылял!
Но тем не менее не прошло и 10 минут, как я уже стоял у ворот кладбища.
Уровень был пройден и чертяка с правого полушария оказался прав.
Уровень 3-й и финальный:Найди могилу бабушки, наконец!
А найти могилу бабушки оказалось не так то и просто. Во-первых я зашёл не в те ворота и пришлось мне долго вспоминать ворота, через которые входил когда-то, а во-вторых кроме нескольких примет, я вообще забыл дорогу к прабабушкиной могиле. И даже когда благодаря подсказкам неравнодушных граждан я таки вышел к тем воротам, в которые когда-то входил, я не смог от находившихся у ворот могильщиков узнать, где лежит моя бабушка.
– Так это ж вам на цементный завод нужно ехать. Там все записи по кладбищу. Он гхде-то на маршруте Четвёрки находится, у кондуктора спрОсите!
– сказал мне один из них.
`Ага, стану я ещё гнать к чёрту на кулички, чтоб разыскать бабкину могилу. Я же ведь помню, где она, надо только напрячь извилины и вспомнить где, что и как' - подумал я с нескрываемым разочарованием.
И с этими мыслями я пошёл по кладбищенской аллее, высматривая любую знакомую могилу на предмет подсказки. Вот прошёл я воинский мемориал и могилу какого-то забытого трагически погибшего артиста. Наконец наткнулся на могилу умершего в 1988 году Сажина Жени и по старой памяти зашёл за его могилу в поисках всё той же, что я искал.
Раз 10 я обходил квадрат с могилой Сажина Жени с целью отыскать надгробие оранжевого цвета с портретом моей прабабушки в молодости, но ничего не находил. И наконец, на 11-ом подходе обнаружил её, правда не оранжевого могила была цвета, а чёрного. Заодно нашлись и могилы моих прадеда и тёти, которая даже на надгробном фото выглядела красивой, но сильной женщиной.
Я мысленно поговорил с моей прабабушкой, попросил прощения за всё и на автомате помолился за упокой её душе. Затем моя рука на точно таком же автомате взяла и перекрестила меня. Я положил на могилу прабабки и родственников искусственные цветы, а потом покинул место погребения окончательно.
Bingo! Epic Win! Congratulations!
На
В конце концов, я снова был на трамвайной остановке и снова стал ждать трамвая. И опять Двойка заставила себя ждать, и опять я объедался мороженным и упивался соком из ближайшего ларька.
Наконец Двойка подошла к остановке, я сел в неё и она неспешно повезла меня в обратном направлении.
Словно катафалк, отвозящий в последний путь последнего жителя города-призрака.
Призраки из прошлого.
На площади Освободителей я сошёл с трамвая и направился в сторону старого доброго проспекта Ленина. Мимо меня шагали, бегали и стояли прохожие, в основной своей массе разговаривавшие по-русски, но среди них в этой пёстрой толпе горожан нет-нет, да и мелькнёт узнаваемый и весёлый суржик, с лихвой выдающий сельское происхождение его носителя.
В такой атмосфере я прошагал вниз по проспекту, завернул в арку серо-голубого цвета и подошёл к белокаменному двухэтажному зданию детского садика. Второго и последнего, в котором я побывал прежде, чем пошёл в школу и стал первоклашкой.
`Хорошо, что здание ещё новое - подумалось мне - ни время, ни что-либо иное ещё долго не сравняет этот сад с землёй'.
И с этими мыслями поплёл я по дворам вниз в сторону улицы Долматова. Но чем дальше я спускался вниз, тем безрадостней оказывалась картина окружающего меня мира - всё больше домов покрывалось от старости трещинами, всё больше детских площадок мутировало в пустыри. Старый добрый Дрезден-Сити медленно умирал прямо на моих глазах.
Наконец, я сворачиваю на Долматова и направляюсь в сторону двора.
– Саша, это ты?
– окликает меня сверху знакомый женский голос, когда я оказываюсь во дворе.
Я смотрю наверх и узнаю женщину, звавшую меня. Это мама Вовки Михальчука, Светлана Анатольевна, тётя Света. Время совсем не изменило её - лишь морщин на красивом, черноволосом лице прибавилось.
– Тётя Света? Вы?
– переспрашиваю я.
– Не узнаёшь, Саша?
– переспрашивает меня она.
– Да как же не узнать вас? Вы же мама Вовки Михальчука! А он сейчас дома?
– Да ты шо не знаешь, Саш? Он давно уже не живёт у нас, в милиции работает.
– А где конкретно в милиции работает, не в курсе?
– В гхруппе захвата он!
Впрочем, от своего брата я и так знал, что Вова давно работает в ментуре и даже был рад тому, что нам не пересечься. Представляю, какой бы когнитивный диссонанс испытал бы Володя хотя бы из-за того, что в качестве мелодии на моём мобильном стоит песня missis Garrison с красноречивым названием: `Мусора *** друг друга в ***', а в качестве гудка у меня и вовсе песня группы Азъ `Убей мента', а по настроению могу и вообще ACAB от 4-Skins врубить. Ну не питаю особой любви к людям в форме, ну что я тут сделаю.