Прощай, пасьянс
Шрифт:
— Да, — говорила она, глядя ему прямо в глаза. — Так же верно, как моя любовь к тебе.
Со стоном он оторвался от нее и вошел в лодку. Долго-долго махал он ей, пока рука его стала казаться меньше голубиного крыла в небе.
Мария отошла от берега и направилась туда, где ждала ее Лиза.
— Ну, вот и все, — сказала Лиза, подхватывая сестру под руку. — Он счастлив, верно?
— Да, да, Лиза. Я тоже счастлива. За него, — тихо и печально добавила Мария.
— Неправильно говоришь, Мария, — заметила Лиза сестре. — Ты должна
— На тебя? — спросила Мария.
— Да, а значит, на того, кто во мне. Ты понимаешь? Мария замерла, словно потрясенная простыми, ясными и такими верными словами. На самом деле настроение человека, который рядом с тобой, заражает тебя. Она сама это знает и всегда с Федором ровна, весела…
— Но это ведь секрет. Для всех. Верно?
— Пока этот секрет не виден — да. А потом — как договорились. Ты — это я. Я — это ты. Мы обе сестры-затворницы. Сидим за высокими тесовыми воротами, никого не принимаем, кроме самых близких, а их можно перечесть по пальцам. Сами тоже никуда не ходим. Тем более что зима впереди. А мы создания нежные, верно? Будем плести кружева…
— Ты на самом деле думаешь, что мы сплетем кружевной флаг для бригантины?
— Да, конечно. Этот флаг нам понадобится, и даже очень… — Лиза загадочно улыбнулась. — Впрочем, незачем говорить раньше времени. Но тебе понравится то, что ты узнаешь потом. — Лиза засмеялась.
— Ты уже поговорила со своей Натальей? — Марии вдруг пришло в голову, что она до сих пор не знает, как поступит со своей горничной Лиза.
— Моя горничная уезжает от нас с восторгом. У нее, судя по всему, появилась приятная причина. — Лиза улыбнулась.
— Кажется, она собиралась обучиться акушерскому делу?
— Одни слова, — махнула рукой Лиза. — Она едет в Вятку.
— Но она там только что была, — удивилась Мария.
— Вот потому и едет. Я думаю, — Лиза понизила голос, — моя Наталья там кое-кого встретила. Между прочим, я читала во французском журнале, что имя каждого человека наделяет его особенными качествами. Знаешь, что пишут про Натали, то есть Наталью? Приятная в любви. — Лиза засмеялась. — Но я рада за нее. Она нам не нужна во время нашей с тобой беременности. Тем более что она со мной слишком давно, мне было бы трудно морочить ей голову.
В другой раз Мария непременно стала бы выяснять, что знала Лиза о ее имени и о своем собственном. Но сейчас ее интересовали более важные вопросы.
— А как мы обойдемся с Анной?
— С Анной… прямо скажу, пока не знаю. — Лиза покачала головой. — Но в том, что мы сумеем отдалить ее от себя, не сомневаюсь. Можно заморочить ей голову работой. Дадим ей заказ на кружева такой большой и такой сложный, что она головы не сможет поднять. Твоя Анна еще начнет сравнивать себя с нами.
Мария кивнула
— Остается из близких нам людей одна Севастьяна.
— Да. Проницательная женщина эта Севастьяна Буслаева. Но… должна тебе сказать, она нам не враг.
— Совсем не враг, — согласилась Мария. — Но она может догадаться легче других, кто из нас на самом деле беременная. И тогда… — Мария подняла на сестру глаза, в которых был неподдельный страх.
— Ей выгоднее быть на нашей стороне, Мария, — сказала Лиза. — Ей важно, чтобы у Федора был наследник.
— Почему? Ей-то что за дело?
— Я кое-что узнала, Мария.
— Вот как? Того, чего я не знаю? Разве? — В голосе Марии прозвучало нечто похожее на ревность. Она ничего не могла поделать с собой из-за того, что всякий раз, когда Лиза говорила о чем-то важном, связанном с Федором, она ловила себя на этом чувстве. Она понимала, это чувство напрасное. Поэтому ей было больно за себя, она осуждала себя, понимая, что Лиза действует ей во благо. Но… Словом, Мария боролась с собой.
— Я узнала о завещании твоего свекра. Очень хитрое завещание.
— Но и я о нем знаю, — с некоторым раздражением в голосе сказала Мария. — Если у нас с Федором не будет детей, то все переходит к Павлу. Потому-то Федор и пошел на риск — поплыл в Америку. Если все отойдет брату, то будет, говорит он, задел на наше будущее. Если, конечно, ему случится везение.
— Случится. — Лиза поморщилась. — Но ты не знаешь или пропустила мимо ушей, что в том завещании есть интерес Севастьяны.
Лиза коротко объяснила сестре, что может потерять Севастьяна Буслаева, если наследником всех капиталов Финогеновых станет Павел.
— Вот как? — воскликнула Мария. — Тогда она нам не враг.
— Да. Напротив, может стать другом и помощницей.
— Думаешь, нам понадобится помощница? Я знаю, она умеет принимать роды, но ты ведь тоже обо всем знаешь. Ты мне расскажешь, ты меня научишь. Привезла книгу?
— Конечно, — кивнула Лиза.
— Как имя того доктора? Ты мне говорила, но оно такое трудное, что вылетело из головы.
— Амбодик. Это его псевдоним. На самом деле его зовут Максимович. Нестор Максимович. Он профессор акушерства в петербургских госпиталях. У него много сочинений на медицинские темы. Я привезла с собой «Искусство повивания, или Наука о бабичьем деле». Там есть рисунки, на них все ясно и понятно. Мы с тобой разберем каждый.
— Хорошо, — сказала Мария. — Но… ты думаешь, кто-то может быть все-таки нашим врагом?
— Да, — вздохнула Лиза, — причем весьма серьезным. — Она обняла сестру за талию. — Об этом мы с тобой поговорим позже. Пока его нет. То есть он, конечно, есть, но еще не враг. Напротив, сейчас он готов быть другом. Поэтому чем дольше он не узнает о том, что у Федора будет наследник, тем дольше он не будет нашим врагом. Вот поэтому мы должны стать с тобой настоящими затворницами.
— На всю зиму, да?