Прощай, Жаннет

Роббинс Гарольд

– Жаннет, – резко спросил он, – ты носишь белье, которое я тебе подарил?

Она не подняла глаз.

– Нет.

– Почему? – спросил он. – Разве я не велел тебе, чтобы ты всегда носила его в моем присутствии?

– В школе это запрещено.

– Сейчас ты не в школе, – сказал он. – Должна была надеть.

Она взглянула на него.

– У меня не хватило времени. Вы же дали мне всего десять минут.

– Белье у тебя с собой? Она кивнула.

– Да, в саквояже.

– Надень.

– Сейчас? –

спросила она.

– Сейчас, – подтвердил он.

Она встала, сняла саквояж с полки и открыла его. Быстро достала черное шелковое белье и направилась к туалету.

Морис остановил ее.

– Нет, я хочу, чтобы ты переоделась здесь, в моем присутствии.

Жаннет молча посмотрела на него, потом перевела взгляд на открытое окно купе.

Он понял.

– Можешь задернуть занавеску. И запереть дверь. Девушка не двигалась.

Он угрожающе поднял руку, тогда она поспешно опустила занавеску и закрыла дверь. Потом повернулась к нему.

– Давай, – приказал он.

Она медленно расстегнула пуговицы блузки, сняла ее. Потом расстегнула юбку. Юбка соскользнула на пол. Она перешагнула через нее. Подняв одежду с пола, все аккуратно сложила и положила в саквояж. Повернувшись к нему спиной, она принялась расстегивать лифчик.

– Повернись и смотри на меня, – рявкнул он.

На секунду встретившись с ним взглядом, она снова опустила глаза, сняла бюстгальтер, а потом и трусики. Молча надела черный кружевной лифчик и прозрачные шелковые трусики. Наклонилась, чтобы взять блузку.

– Это не все, – сказал он. – А где пояс и шелковые чулки?

Она молча достала то и другое из саквояжа. Застегнула пояс на бедрах, села, чтобы надеть чулки. Немного погодя начала пристегивать резинки. Опять потянулась за блузкой.

– Нет, – сказал он. – Иди и сядь на свое место.

– В таком виде? – спросила она.

– В таком виде, – коротко бросил он. – Я скажу, когда можно будет одеться.

– Холодно, – пожаловалась она.

– Ничего, привыкнешь, – сказал он.

Жаннет молча опустилась на сиденье напротив него. Морис затянулся сигаретой, лениво выпустив дым через нос, продолжая разглядывать ее.

– Тебе этот лифчик уже маловат, – заметил он как бы между прочим. – У тебя тело шлюхи, как у твоей матери.

Она ничего не ответила.

– Раздвинь ноги, – резко приказал он.

Она машинально раздвинула коленки. Почувствовала, как тонкий шелк сдвинулся в сторону и опустила руку, чтобы прикрыться. Он ударил по руке, отбросил в сторону.

– Я тебе этого не позволял. – Неожиданно он рассмеялся. – А она у тебя большая и мохнатая, как у настоящей шлюхи. Или как у твоей матери.

Она почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Она крепко сикала губы, слезы катились и катились по щекам.

– Никак слезы? – насмешливо спросил Морис. Она молчала.

Он наклонился и внезапно сунул ей руку между ног. От неожиданности она вскинулась, но тут же ощутила горячую волну оргазма и, ослабев, откинулась на спинку сиденья. Он выпрямился и захохотал.

– Ну, совсем, как мать. Мокрые глаза и мокрая… Прозвучал первый звонок, приглашающий к ужину. Он встал, пошел в крошечную туалетную комнату и стал методично мыть руки.

Через плечо он посмотрел на ее отражение в зеркале.

– Теперь можешь одеться, Жаннет, – сказал он спокойно. – Я хочу есть, а в этих чертовых поездах всегда лучше поесть пораньше. Если не поторопиться, все съедят.

В Париж поезд прибыл с опозданием на полтора часа из-за проливного дождя. Их встречал Джерри. Было два часа ночи, когда он остановил машину около дома на Иль Сен-Луи.

– У меня есть холодные закуски, если ты голодна, – сказал Джерри, пока они поднимались в маленьком лифте на пятый этаж.

– Я не голодна, – сказала Жаннет. Потом взглянула на Мориса. – Почему вы не отвезли меня домой?

Морис залепил ей звонкую пощечину.

– С тобой никто не разговаривает, – сказал он. – Будешь говорить, когда я разрешу.

Она молча смотрела на него. Лифт остановился, и они вышли на площадку. Джерри достал ключи и открыл дверь. Роскошь в квартире поразила ее. Снаружи нельзя было и заподозрить, насколько богато она обставлена. Великолепная мебель, ковры, даже новейший американский кондиционер.

Морис прошел через гостиную, столовую и спальню и привел ее в маленькую комнату, находящуюся между его собственной и комнатой Джерри. В комнате стояла только небольшая кровать, стул и умывальник в углу. Совершенно определенно, это была комната прислуги.

– Поставь вещи, – распорядился Морис.

– Когда я увижу маму? – спросила она. Он взглянул на нее.

– Когда я захочу. – Он повернулся к Джерри. – Я хочу есть.

– Сейчас достану что-нибудь из холодильника, – сказал Джерри.

– Нет, – ответил Морис. – Покажи ей, где что лежит. Пусть она все приготовит.

– Я устала, – сказала Жаннет. – И хочу спать. Морис ударил ее по лицу так, что она упала на постель.

– Это тебя разбудит, – сказал он. – Теперь сними эту идиотскую школьную форму и накрой на стол.

– Но мне больше нечего надеть, – воскликнула она.

– Ты будешь ходить в том, в чем ехала в поезде, – сказал он. – Ничего больше тебе не понадобится. Он повернулся к Джерри. – Подожди ее. Потом покажи, что делать. Я хочу переодеться и принять душ. А то весь пропитался поездной вонью.

Когда Морис вышел, она встала с постели. Джерри стоял рядом и наблюдал за ней.

– Отвернись, – сказала она.

– Зачем? – усмехнулся Джерри. – Все равно скоро тебя увижу.

Она стояла не двигаясь.