Прощайте, сожаления!
Шрифт:
Красивым мэрам депрессивного города неизбежно приходилось спорить с губернаторами по поводу распределения скудных средств областного бюджета, поскольку без денег выполнять обещания, данные избирателям, было невозможно. Мэры настаивали на том, что Ордатов получает слишком мало, что губернаторы стремятся поднять уровень жизни в сельских районах за счёт горожан. Впрочем, некоторые горожане усматривали причину конфликтов в стремлении молодых и амбициозных "градоначальников" самим сесть в губернаторское кресло, что, конечно, тоже было правдой, хотя бы отчасти. Противостояние достигало нешуточных градусов, доходило до того, что оппоненты долгое время избегали друг друга, общаясь только
Команда Гомазкова пришлось особенно повозиться в случае с Евдокимовым, мэром и предпринимателем в одном лице, поскольку старый, осторожный губернатор Захливный, хитрый хохол, хотел при этом остаться в стороне. Против Евдокимова возбудили уголовное дело по двум обвинениям: по статье 222 Уголовного кодекса "Незаконное хранение оружия и боеприпасов" (на том основании, что во время обыска в доме мэра были обнаружены патроны к карабину "Сайга") и статье 289 "Незаконное предпринимательство" (в виде административного покровительства собственной торговой сети, в подтверждение чего тоже нашлись во время обыска кое-какие улики). Находясь в следственном изоляторе, Евдокимов счёл за благо не обострять ситуацию и добровольно сложил с себя полномочия мэра, чем облегчил свою участь: ему дали ровно столько, сколько он уже провёл в заключении в ожидании процесса, - один год лишения свободы - и освободили в зале суда.
А с мэром-юристом Лемзяковым судейской команде оказалось проще: губернатор своим постановлением отстранил его от должности под предлогом неисполнения решений судов, касающихся соблюдения прав граждан (в основном льготников, требовавших внеочередного предоставления жилья, которого муниципалитету негде было взять). После чего суды подтвердили законность этой меры, а депутаты городской Думы отменили выборы главы города всем населением Ордатова, наделив этим статусом своего спикера и избрав малоизвестного до сих пор чиновника главой городской администрации, или сити-менеджером.
"Мэры были избраны населением Ордатова, имели много сторонников, и всё-таки судебная система устранила их легко и бесцеремонно", - думал Чермных.
– "Еще проще ей расправиться со мной. Мне же на самом деле есть что вменить в вину. И если я окажусь ещё одной жертвой Гомазкова, то это никого не удивит. Ведь среди пострадавших от него есть и совершенно невинные люди".
Что же делать? Признать поражение и... Думать о дальнейшем было страшно. Но отчего не сделать последнюю попытку - не встретиться с самим Гомазковым? Как разумный человек он должен понять, что предприниматель, загнанный в угол, ему бесполезен и даже опасен. Тогда как при желании договориться он получит неплохой куш... Решено! Он попытается встретиться с Гомазковым и убедить его удовлетвориться малым.
Чермных поднял телефонную трубку и набрал короткий внутренний номер.
– Александра, найди мне телефон заместителя председателя областного суда Гомазкова и заодно узнай его имя-отчество.
Если не в смысле слов, то в звуке голоса Чермных Александра что-то, кажется, уловила, и в её ответном "хорошо" ему послышалось сострадание. Спустя четверть часа она позвонила ему и сказала кратко, печально:
– Телефон Гомазкова 79-21-18, зовут его Валерий Яковлевич.
Поспешно, чтобы не забыть названный номер, Чермных набрал его. На другом конце провода долго не отвечали. Когда Чермных хотел уже бросить трубку, в ней наконец прозвучал усталый, раздражённый мужской голос:
– Гомазков слушает.
Вопреки первоначальному намерению у Чермных язык
– Чермных из компании "Кредо" беспокоит. Вы знаете, конечно, по какому делу?
– "Кредо"? Что за "Кредо"?
– прикинулся непонимающим Гомазков.
– Разговор не телефонный. Можно встретиться?
– Сегодня в шесть вечера в моём кабинете, - вдруг сразу согласился Гомазков и положил трубку.
Время до вечера протянулось для Чермных мучительно, несмотря на все попытки занять себя работой. Он испытал сильное искушение приготовить крупную сумму в конверте и затем сунуть её Гомазкову, но вовремя одумался, сообразив, что в этом случае есть немалый риск оказаться задержанным на месте.
Без пяти минут шесть Чермных подъехал к нарядному зданию областного суда и в очередной раз с неудовольствием подумал о том, насколько безвкусно и пафосно это новенькое четырёхэтажное строение, отчасти похожее на кремовый торт, облицованное сиреневым пластиковым сайдингом, с белыми арочными обрамлениями окон и лепным горельефом богини правосудия на высоком закруглённом фронтоне, увенчанном триколором. Из входной двери навстречу ему повалила толпа клерков, судей и адвокатов, закончивших свой рабочий день. В вестибюле судебный пристав окинул Чермных подозрительным взглядом, перелистал его паспорт и позвонил Гомазкову, чтобы удостовериться в том, что позднего посетителя на самом деле ждут. Поднявшись на второй этаж, в длинном пустом коридоре Чермных без труда нашёл дверь с табличкой "Заместитель председателя суда В.Я. Гомазков".
Гомазков, плотный, довольно моложавый для своих пятидесяти лет, с едва наметившимся вторым подбородком и ещё тёмной шевелюрой, коротко подстриженной под "теннис" и лишь слегка поредевшей над выпуклым лбом, встретил посетителя пристальным, настороженным взглядом серо-голубых глаз. Он пытался казаться спокойным, однако ноздри его тонкого, чуть искривлённого носа расширились и дыхание участилось.
"Этот Чермных способен на агрессию, как загнанная в угол крыса", - подумал он.
Впрочем, риск для судьи был дозированным, поскольку приставов предупредили об опасном посетителе, а под столом рядом с его ногой имелась кнопка звонка. Так что волнение, которое испытывал он, было скорее приятным, связанным с предвкушением не столько реальной опасности, сколько развлечения.
Оправдывая ожидания, Чермных сразу повел себя как проблемный посетитель: не поздоровался и не сообщил о цели визита, а лишь принялся рассматривать хозяина кабинета молча, набыченно, с затаённой угрозой.
– Чем могу быть полезен?
– спросил Гомазков, чтобы прервать затянувшееся молчание.
– Да вы не стойте, присаживайтесь, пожалуйста.
Чермных плюхнулся на стул и заговорил торопливо:
– Вчера мне позвонил человек от некой ростовской компании "Фритрейд" и сказал, что я должен продать ей свой офисный центр "Плаза" очень дёшево, потому что в противном случае я получу четыре года колонии общего режима по статье сто пятьдесят девятой Уголовного кодекса.
– Вы говорите про Уголовный кодекс, стало быть, дело уголовное, - перебил Гомазков.
– А я заместитель председателя областного суда по гражданским делам.
– Вы также председатель областного совета судей, так что хотя бы по формальному основанию моё дело и вас касается. Ведь "Фритрейд" собирается манипулировать судом. К тому же человек от этой компании слишком, даже подозрительно хорошо осведомлён о моих обстоятельствах. Об этом он мог узнать только от правоохранительных органов. Как раз накануне в моём офисе проводилась выемка документов.