Проза. Поэзия. Сценарии

Кокто Жан

*

Когда под землей мы пребудем с тобою - Внизу, говорят, - От тел неизвестной дотоль ворожбою Нас освободят, Мы ввысь или вниз (там земные значенья Утратит язык) Пойдем, обретая бескровные тени Не ввек и не вмиг. Изменится все, мы изменимся сами Да, наоборот! И сумрачный сон, окруженный стенами, Врата распахнет. Я первым умру, войду в твои грезы И тут же пойму Как

ты, не меняя полуночной позы, Сбегала к нему.

*

На солнце смотреть могу, не мигая, Тебя оно жжет. Единственный раз я не проиграю, Коль мне повезет. Когда мы сойдем в роковые меандры, Подземных долин, Наверное, нам предоставят скафандры Для разных глубин. Тебя окружат незнакомые лица - Усопшая рать…. О, мне бы заставить тебя отучиться Из тела бежать!

*

Твой смех, отточенный, как шип рассветной розы, Мне плата за печаль твоей метаморфозы. Ты просыпаешься, - забыт тяжелый сон И снова я твоей листвою оплетен Меня обнимешь ты, а я тебя укрою. Мы ствол единый под единою корою, Единого огня единый бьется ток, Наш поцелуй - его единственный цветок.

*

Гордыня - вот беда. Когда полуживою Встречаешь ты рассвет полуночной игры, Мы попадаем в разные миры: Мой мрачен и жесток, и я того же стою. Я лгу, не будучи, как ты, лишен оков, Поверженный, лежу без шлема и кольчуги. Но мысленно бегу дарованной подруги, Гордыни ради я предать тебя готов. И слово злобное когтистой хищной птицей Откуда-то летит, клюется до крови. Мой дух, не стоящий твоей простой любви, Тобой стреноженный, он все же вскачь стремится. Я мщу, я в бой иду - врагов моих не счесть. Я бьюсь во Франции и за ее границей. Но только лишь покой дает любви продлиться, И только счастье - истинная месть.

*

В любви я полон грез и разочарований. Бездонная постель уносит от светил И гонит из души рубцы иных мечтаний - Любовную тоску мне ангел разрешил. Открой же дивный зрак. Не спи. Ведь так опасно, Когда искусный сон тебя уносит вдаль. Ты знаешь, никогда я не страшусь напрасно Но только ты уснешь, меня ведет печаль В миры без воздуха, без плоти и без тени, Где ты беззвучно весть несешь свою Кому-то, но не мне. И там я без сомнений Тотчас тебя найду, узнаю и убью.

*

Хочу тревожных снов я прекратить страданья Что так меня гнетут: Того, что любишь ты в ином существованье, Обманываешь тут. Обманем чудака, любовника-героя Твоих глубоких снов; А я - наоборот, видения расстроя, Любить тебя готов. Он

мнит тебя своей. Я легким поцелуем, Верну тебя домой. Пусть ждет тебя в краях, где темным адским струям Дивилась ты порой.

*

Я мало где бывал: Венеция и Лондон, Брюссель, Рим и Алжир… Церквам, музеям отдан, Я ваш усталый гость, минутный пассажир. Вот Лондон угольный, что мака цвет кирпичный, Клонит меня ко сну. Венеция обычно Сулит любовный пыл, но прячет седину. Брюссель, роскошный, в театральной лепке, Рим холоден и гол, Как гипсовые слепки; Алжир, что козий сыр с жасмином переплел. Во всех любимых городах скучаю И мучаюсь душой - (Париж не исключаю). Повсюду плохо мне. Мне хорошо с тобой.

*

Я искренне считал любовником поэта, Коль он полюбит стих; И голос мой затих. Но музы вмиг тебя явили мне за это. Меж ними все раздор и беспрерывный спор - Они, что ваши пчелы Жужжат во тьме веселой, Но жало их всегда бесспорный приговор. Ты ими мне дана, чтоб быть в стихах воспетой: Для греческих богинь - Шестерка, как ни кинь Игральную ты кость - той гранью или этой.

*

Мы должны поспешить: больше времени нет Ни для тучных пиров, ни для хлеба с водою: Ты останешься завтра такой молодою, Я проснусь стариком: мне уже тридцать лет. Я трудился, я тратил себя без остатка, Хватит бегать, мне двигаться стоит пешком Нить минувшего в сердце, виток за витком: Девятнадцать - в твоем, а в моем - три десятка. Как же душит меня эта чертова нить! Ухватить бы ее, задержать бы на месте, Я тебя подожду, мы окажемся вместе Перед тем, что пытается нас разлучить.

*

Увы! К чему слагать мне жалобные строфы? В Хароновом челне Стоит, я вижу, Смерть, не зная катастрофы, Что шлет ее ко мне. Она живет. И ждет. Ведь ей не поручали Искать для нас причал: Ей незачем входить в ничтожные детали, Коль рок все начертал. Нет смысла умолять седое изваянье Раскрыть нам день и час: Сама не правит Смерть последнее прощанье - Лишь отдает приказ

III

Как к свету тянутся растенья, Как стол колеблется начать Полночный акт столоверченья, Так музам сложно начинать. Одна с иглой, на нитку глядя, Одна над пяльцами склонясь, Сидит, а за стежками глади, Иду и я, не торопясь. Но если сбился я с дороги И пропускаю поворот, Мой ангел, мой служитель строгий, Меня челом курчавым бьет.