Путь в Европу

статей Сборник

Лилия Шевцова: Не могу не затронуть и проблему Косово, независимость которого Словения признала одной из первых…

Андрей Бенедейчич: Я уже говорил о том, что в прошлом, 2007 году в Косово находился словенский военный батальон численностью около 700 военнослужащих. Это десятая часть нашей армии, что уже само по себе свидетельствует о нашей заинтересованности в урегулировании косовской ситуации. Ведь в Косово, о чем я тоже говорил, очень активен словенский бизнес…

Андрей Липский: И все же, учитывая правовой аспект проблемы, не очень понятно, что именно толкнуло Словению на столь быстрое признание косовской независимости. Ведь с точки зрения международного права ее провозглашение уязвимо. Вы считаете, что Косово – это некий уникальный феномен?

Андрей Бенедейчич:

Да, в Словении считают именно так. Уникальность Косово объясняется и ходом его развития в союзной Югославии, и драмой, которую пережил этот регион, и самим фактом международного протектората над ним.

Косово уже имело предпосылки для обретения самостоятельности. После смерти Тито в Югославии существовало федеральное коллективное председательство, обеспечивавшее руководство страной. В него входили представители не только шести республик, но и

автономных областей – в том числе и представитель Косово. В 1986 году косовский албанец Синан Хасани являлся председателем Югославии. У Косово были тогда большие права, его делегации часто выезжали за рубеж, где осуществляли самостоятельную экономическую политику. И вот в 1989 году тогдашнее руководство Сербии все это у косоваров отобрало. За такие политические действия, ущемляющие права народов, рано или поздно приходится платить.

Словения признала Косово, потому что иного решения проблемы не видела. 17 февраля 2008 года мы приняли к сведению провозглашение им своей независимости. А потом вопрос был обсужден в словенском парламенте, где большинство депутатов проголосовало в поддержку косоваров. И 5 марта о признании Косово заявило наше правительство.

Кстати, можно сказать, что косоварам очень везет: их независимость за несколько недель признали почти 40 стран. Словению же за первые шесть месяцев после провозглашения ею независимости признали всего 10 государств, большинство из которых тоже являлись новыми, как, например, Беларусь или Украина. Так что Косово сегодня находится в гораздо лучшей ситуации, чем была Словения в 1991 году.

Лилия Шевцова: Спасибо, господин посол. Нам осталось выяснить, как воспринимаются в Словении ее отношения с Россией. Вы непосредственно занимаетесь этим кругом вопросов, и было бы интересно услышать ваши оценки. Итак, каковы сегодня словенско-российские отношения и каковы, на ваш взгляд, перспективы их развития?

Андрей Бенедейчич:

Сначала – еще немного истории. Я хочу напомнить, что нынешние географические границы Словении, как это ни парадоксально, связаны с отношениями между СССР и Югославией. В этом году исполняется 60 лет с момента ссоры между Тито и Сталиным. Как я понимаю, никто больше это событие отмечать не будет. Но, вероятно, наше посольство подумает о том, чтобы эту дату все же как-то отметить.

Итак, наши «полтора словенца» – маршал Тито, наполовину словенец, и другой югославский лидер Кардель, словенец стопроцентный, решили поссориться с маршалом Сталиным. И Словении за эту ссору пришлось заплатить, ибо именно из-за нее мы потеряли поддержку Советского Союза по вопросу о возврате Словении региона Каринтии, который остался в Австрии, и Триеста, оставшегося в Италии. Произошло это в 1948 году. И сразу после этого маршал Тито организовал югославский ГУЛАГ на островах в Адриатике, куда отсылали всех, кого обвиняли в поддержке Сталина и русофилии. После этого в стране стало очень трудно изучать и русский язык.

Сегодня в республиках бывшей Югославии не так уж много людей, которые им владеют. Я, например, русский изучал в школе при посольстве СССР в Китае. Конечно, после смерти Сталина многое изменилось, прежняя враждебность ушла в прошлое. Но сколько-нибудь тесных контактов между руководителями и народами двух стран не возникало. И только в последние годы у Словении и других бывших югославских республик начали налаживаться нормальные отношения с Россией. Только сейчас мы начинаем узнавать и понимать друг друга.

Андрей Липский: Получается, что «русский фактор» все же сказался на судьбе Словении…

Андрей Бенедейчич:

И на наших отношениях тоже. Но теперь все это уже история. Мы считаем, что наши нынешние отношения с Россией очень хорошие, даже отличные. Экономические связи стали понемногу налаживаться еще во времена существования Югославии и СССР. Например, упоминавшаяся в ходе нашей беседы компания Krka, производящая антибиотики, работает здесь уже 40 лет. Но только в 2001 году, когда встретились Путин и наш премьер-министр Дрновшек, был дан мощный импульс развитию связей политических. Начались регулярные контакты на высшем уровне. Благодаря этим контактам российская сторона приняла решение провести первую встречу президента Путина с президентом Бушем в июне 2001 года именно в Словении.

Надо сказать, что в 1990-е годы ничего похожего еще не было. Тогда мы не видели к себе со стороны России какого-либо интереса. Не интересовали вас и другие республики бывшей Югославии. Стремление к налаживанию политических отношений с ними стало заметным только при президенте Путине.

Это проявляется и в установлении личных, неформальных контактов между политиками и дипломатами двух стран. Так, наш нынешний президент господин Тюрк являлся послом Словении в ООН во время нашего членства в Совете Безопасности. И благодаря английскому алфавиту, который регулирует рассадку в Совбезе, словенская делегация два года сидела рядом с российской, которой тогда руководил Сергей Лавров, нынешний глава российского МИДа. Между Тюрком и Лавровым установились в те годы хорошие личные отношения, которые сохраняются и сегодня. Такие же доверительные отношения сложились между Лавровым и словенским министром иностранных дел Рупелом, особенно в период нашего председательства в ОБСЕ в 2005 году, что очень важно для развития политического диалога между странами.

Будучи председателем Евросоюза, Словения уделяет особое внимание отношениям ЕС с Россией. А в следующем году наша страна будет председательствовать в Совете Европы, и вновь, я думаю, Россия будет для нас важным приоритетом. Много делаем мы и для того, чтобы российская дипломатия лучше понимала, что такое Словения и что у нас происходит. А так как у нас с вами сегодня нет исторических «теней» и исторических травм, то есть возможность и дальше расширять и углублять наше сотрудничество.

Мы, как председатели ЕС, делаем, повторяю, все, чтобы та атмосфера, которая сложилась в наших двусторонних отношениях, хоть немного отражалась бы и на отношениях России с Евросоюзом. Конечно, это легче сказать, чем сделать, учитывая, что Евросоюз работает на основе принципа консенсуса. Но я все-таки надеюсь, что мы успеем начать переговоры по новому рамочному договору между ЕС и Россией до саммита Евросоюза в Ханты-Мансийске.

Лилия Шевцова: Какие вы видите препятствия для начала переговоров по новому договору?

Андрей

Бенедейчич:

Я боюсь предвосхищать события. Есть еще много факторов неопределенности. Мы очень внимательно наблюдали за визитом нового польского премьер-министра Дональда Туска в Москву. И мы рады тому, что он начал снимать недоразумения в отношениях Польши и России, которые препятствовали началу переговорного процесса между Россией и Евросоюзом.

Конечно, никогда нельзя исключать возникновения каких-то внезапных, неожиданных вызовов. Но все же мы уверены в том, что существует реальная возможность начать новую главу в отношениях ЕС и России.

Лилия Шевцова: У меня есть в этом определенные сомнения – слишком уж много противоречий между Россией и некоторыми членами Евросоюза. Но вы пока ничего не сказали о словенско-российских экономических отношениях. Насколько успешно они развиваются?

Златко Адлешич: Товарооборот между нашими странами в 2007 году достиг почти 2 миллиардов долларов. Это цифра вдвое больше, чем намечалось во время встречи президента Путина с нашим премьер-министром. При этом, в отличие от других стран, мы в Россию больше экспортируем, чем импортируем из нее: разница между экспортом и импортом составляет почти 200 миллионов долларов. Это обусловлено тем, что мы не покупаем российскую нефть и очень мало покупаем у вас газа – в 2007 году купили всего 590 миллионов кубометров. Тем не менее структура экспорта и импорта по-прежнему остается традиционной: Словения экспортирует лекарственные препараты, телекоммуникационные изделия, лаки, краски, а из России мы везем в основном сырье. Оно составляет более 80% нашего импорта из вашей страны.

Лилия Шевцова: Насколько я знаю, в связи с появлением противоречий по вопросам энерготранзита между Россией и Австрией, начались переговоры между Москвой и Любляной о новом варианте маршрута трубопровода «Южный поток» из Сербии в Словению и оттуда в северную Италию. Этот вопрос глава «Газпрома» обсуждал недавно в Любляне с президентом Словении Данилой Тюрком и премьером Янезом Янши. Словения может стать новым партнером «Газпрома» и конкурентом Австрии в энергетических играх.

Златко Адлешич:

Действительно, такая встреча состоялась, и на ней обсуждались вопросы долгосрочного сотрудничества наших стран в газовой сфере. Но мы хотели бы все же, чтобы структура российско-словенского экспорта и импорта начала изменяться. И есть основания надеяться, что кое-что в этом отношении сделать удастся.

Дело в том, что Словения все более активно сотрудничает с субъектами Российской Федерации, где у нас появились серьезные интересы. Так, мы подписали документ о сотрудничестве между Словенией и Московской областью. Уже готово соглашение с Ленинградской областью – остается его только подписать. У нас большой интерес к Самарской области, где уже работают наши предприятия и где в 2007 году мы открыли словенское консульство. В этом году начнет работать наше представительство в Татарстане. У наших компаний есть интерес и к Свердловской области.

Не могу не отметить, что руководители некоторых регионов сами выходят на нас, предлагая сотрудничество. Я имею в виду, в частности, Тверскую область, презентация которой недавно прошла в нашем посольстве. Так что движение идет с обеих сторон, и оно обнадеживает.

Лилия Шевцова: Это интересно, что российские регионы напрямую обращаются в посольство Словении с предложениями о сотрудничестве. Мы в Москве, возможно, несколько преувеличиваем степень российской централизации. Тем не менее из вашего рассказа следует, что огромная Россия даже по отношению к маленькой Словении выступает в роли сырьевого придатка…

Златко Адлешич: Но есть и обоюдное стремление изменить структуру экспорта и импорта, что уже само по себе не так уж и мало.

Лилия Шевцова: Это важно и с точки зрения сближения наших народов: ведь мы все еще очень мало знаем друг друга. Кстати, проводились ли в Словении социологические опросы, которые позволяют судить об отношении словенцев к России? В некоторых других посткоммунистических странах – в Польше, в государствах Балтии – такие опросы проводятся. Но от Словении Россия слишком далеко, и я не уверена, что ваших социологов интересует восприятие России словенским обществом…

Андрей Бенедейчич:

Пока таких опросов не было. Но по мере сближения наших стран они, возможно, начнут появляться. А такое сближение налицо. В 2007 году в Словении была принята декларация об усовершенствовании обучения русскому языку в наших средних школах. Ведь мы сегодня все еще сталкиваемся с последствиями советско-югославского конфликта 1948 года: в Словении до сих пор очень мало людей, которые свободно говорят по-русски. А это ограничивает общение. Но я убежден в том, что со временем оно будет становиться все более интенсивным и взаимозаинтересованным.

Ведь русские, как и мы, славяне. И – одновременно – европейцы. Как славяне мы близки лингвистически, а как европейцы – культурно. Меня, честно говоря, смущает, когда я слышу здесь утверждения о том, что Россия – отдельная и особая цивилизация с «особым путем» развития, отличающимся от общеевропейского. И как раз общение с вашими людьми убеждает меня в том, что это не так. Отсюда и моя уверенность в том, что взаимопонимание между нашими народами и их взаимный интерес друг к другу будут увеличиваться.

Кстати, у нас с вами есть очень красивая традиция встреч у русской часовни в словенских Альпах. В конце каждого июля у памятника, который был построен в честь русских военнопленных, которые там погибли во время Первой мировой войны, встречаются наши делегации. Присутствуют на таких торжествах и представители Русской православной церкви. Показательно, кстати, что в этих традиционных встречах принимают участие словенцы, представляющие самые разные политические взгляды.

Лилия Шевцова: А русские, которые приезжают к памятнику, тоже придерживаются разных политических взглядов?

Андрей Бенедейчич: В 2007 году приехала и оппозиция из Государственной думы.

Лилия Шевцова: Ну, слава богу, что есть место, где встречаются кремлевские и оппозиция и где их связывает нечто общее. И это место – Словения.

Андрей Бенедейчич: У нас существует и очень сильное общество «Словения–Россия», возглавляемое первым словенским послом в Российской Федерации, который со стороны матери является русским. Так что наши двусторонние отношения развиваются не только на уровне политиков, дипломатов и бизнесменов. В них уже сегодня вовлечен довольно широкий круг людей, который, без всякого сомнения, будет расширяться еще больше.