Путь
Шрифт:
— А можно мне сказать? — вдруг осторожно произнёс Саша, взявшись за край стола.
— Валяй, — кивнул Аттал, устало прикрыв глаза.
— Я могу ошибаться, но, я думаю, что можно так сказать: мол, не захотели братья Вуйчики отдавать оставшиеся рублы за бар, вот Витя их вызвал к себе…
— Вызвал к себе! — фыркнул Нипель. — Ну, ты загнул.
— Или выманил к себе, это не важно, — махнул рукой Саша. — Главное, на встрече Вуйчики окончательно отказались отдать деньги, выхватили стволы, а Витя с Антохой в ответ разбили их наголову, хоть и ценой собственной жизни. А это не так-то было и просто — завалить братьев! Ведь все это знают! Причём, Аттал Иванович, всё это произошло ровно в то время, когда две трети бригады не было в полисе, так ведь? То есть вы остались
— Так. И что? Продолжай, — кивнул Аттал, открыв веки.
— Вообще, можно сказать, что вы… отбили нападение соседнего полиса, — развивал идею Доктор.
— Какое ещё нападение соседнего полиса? — недоверчиво вытянулся Аттал, а Валера Берет очень и очень напрягся. Разговор коснулся такой темы и в такой обстановке, что ему даже думать об этом не хотелось. В эти секунды он чувствовал, что балансирует на краю ямы, в которой можно вполне оказаться погребённым заживо.
— Как какое нападение? — увеличил градус напряжённости Доктор. — Давайте абстрагируемся. Они заявились к вам в полис, так? Они хотели кинуть вашего помощника, верно? И приехали с оружием. Так поступают только враги. А, может быть, Вуйчики приехали вовсе не для того, чтобы забрать бар, а чтобы захватить весь полис, пока его хозяин в отключке? Но ваши люди отбили атаку, уничтожили верхушку враждебного полиса, а сейчас вы собрали силы и готовы преподать урок любому другому наглецу. Ведь война в нашем обществе — легальна, а стычки — нет. Вот. И ещё надо сказать, что вы в полном порядке, ходите на рыбалку и охотитесь на крупную дичь. И непременно на вашем столе каждый день свежее мясо. Так и нужно подать, мне кажется. Или я ошибаюсь?
Мирон внимательно поглядел на Сашу и прищурился, словно увидел впервые. Валера Берет мало что соображал, для него детали разговора пронеслись в тумане страха, и сейчас он просто понемногу отходил. Сэм морщил лоб, плохо понимая полученную информацию. Юра Нипель в голове строил воздушные замки на песке. Аттал Иванович недовольно поглядел на Доктора и с желчью в голосе проворчал:
— Херню ты какую-то придумал, Сан. Не знаешь, так не трепли говорилкой! Как, блять, братья могли на меня напасть, если они мои… э-э-э… друзья? Знаешь, что чаще всего приводит к ошибкам?
— Н-н-нет, — неуверенно ответил Доктор, слегка ошарашенный от появления новых слов в лексиконе хозяина дома и настолько неуважительного отношения к себе.
— Чаще всего к ошибкам приводит недостаток этой, как её, информации. Один человек узнает несколько фактов, на их основе делает вывод. А другой — знает больше, и это приведёт его к совершенно иному… э-э-э… как это слово называется?
— Выводу?
— Умозаключению, — заострил Аттал. — Из-за такого и происходят, в основном, конфликты, кстати. Есть такая притча о том, как поспорили друг с другом — конфуцианец и буддист, чьё учение вернее. День спорят, два, три. Наконец, выясняется, что конфуцианец ни разу в жизни не читал… э-э-э… буддистских книг, а буддист — конфуцианских. Вот и получается, что они три дня спорили о том, чего не знают — так и у тебя. Ты делаешь вывод, не зная, что братья были моими… э-э-э… друзьями, и именно я привёл Вуйчиков в полисы. Понял? Это именно я повлиял на то, чтобы они стали боссами Ганзы — это моё решение было! Мы с ними, как это говорится? Долбаная башка, ничего уже не соображает! — Аттал снова начал психовать и щёлкать пальцами. — Мы с ними пуд соли вместе съели. Вон Валерка не даст соврать. Поэтому, когда ты говоришь, что они могли приехать в полис, чтобы с помощью оружия… это, как его… захватить Ахею — ты говоришь о том, чего не знаешь. Этого просто не может быть, потому что быть не может.
Аттал замолчал, недовольно откинувшись на кресло. Тут взял слово Мирон:
— Аттал Иванович, вы правы, конечно, но и рациональное зерно в предложении Доктора есть. Думаю, что нужно сказать как есть, но немного приукрасить: что братья поссорились с Витей Комаром из-за бара, Каспер не спешил отдавать ему деньги за «Туман», а Витя к нему в последнее время относился очень плохо — и все это знали. На этом фоне вспыхнула неприязнь, переросшая в смертоубийство. Все её участники мертвы, то есть виноватых искать не нужно. Никакой политики — сплошная бытовуха.
— Сплошная бытовуха, — согласно покивал Аттал. — А почему я не появляюсь?
— Потому что скорбите о друзьях: о Вите и об Антохе. Из-за траура не появляетесь на публике. Доктор прав. Отходите от смерти друзей, охотитесь на крупную дичь, и — как ты сказал, Саня — на вашем столе непременно свежее мясо. По-моему, норм.
Аттал Иванович долго тёр подбородок. Наконец посмотрел на Мирона, затем на Доктора и кивнул.
**
Всё прошло, как по маслу. Тем более что Луиза, которая была ещё и личным секретарем Аттала, собственноручно написала доброжелательное письмо архонту, что являлось теперь большой редкостью и ценилось, как признак искреннего уважения. Аттал подписал. Мирон поехал улыбаться и балагурить на Агору — деловой, административный, торговый и развлекательный центр полиса, встречаться с демократически выборным руководителем — архонтом и геронтами — членами законодательно органа — герусии. У людей Аттала везде был свободный вход, поскольку ему принадлежало почти треть всей жилой и торговой недвижимости полиса.
Помимо авторитета, хозяин полиса обладал невероятно мощным бюджетом, часть которого тратилась на защиту и нападение. Защитой руководил Валера Берет, отставной вояка, участник локальных военных конфликтов, краповый берет, если это кому-то о чём-то говорит. Атталу он нравился за то, что никогда не задавал лишних вопросов, всегда выполняя свою работу без сучка и задоринки. В жутких переделках бывал верный Берет, умудряясь выходить сухим из воды, разя врагов налево и направо, голыми руками и холодным оружием, не щадя ничего и никого, отчего биография его покрылась сгустками кроваво-красных пятен. Но Аттал знал, что, как только тот выйдет из-под защиты хозяина Ахеи, то вряд ли сможет отбиться от желающих перерезать ему глотку и закопать поглубже в сыру землицу. Вот поэтому Аттал и доверял Валере самое ценное — сохранность своей жизни и собственности от любой угрозы извне.
Берет не любил внимания к своей персоне, поэтому в полисе его мало, кто знал. Зато весьма известными персонами были двое: приёмный сын Аттала — Колян Кащей и его приятель Тяпа. Молодые парни работали под началом Валеры, занимались спокойным и неопасным делом — собирали с предпринимателей легальную плату за аренду недвижимости. Этот скучный процесс, выражавшийся в простой передаче наличности из рук в руки, не нёс никакого риска, зато давал им репутацию «людей Аттала» среди коммерсантов полиса, а вместе с ней уважение и даже страх, которыми Кащей уже привык пользоваться.
И вот теперь Колька и Тяпа пропали, а это плохо. Очень и очень плохо. На Тяпу наплевать, а вот с Колей посложнее, поскольку у него есть настоящий отец, и зовут его Вячеслав Аетин, он же Слава Орлан, хозяин Элама, член Большого Совета, бывший друг и злейший враг Аттала. Когда-то давно Коля оказался в доме Аттала, где и провёл всю свою юность и молодость, со временем став его названым сыном и потеряв связь с отцом биологическим. Но родственные корни никто не отменял, поэтому, если с сыном Славы Орлана что-нибудь случится, то, несомненно, грянет такая война, по сравнению с которой бойня в баре покажется детской шалостью. И кого Аттал сейчас сможет противопоставить четырём опытным бригадам Славы Аетина, а?
Вне всяких сомнений, придётся братьев Жуйченко подключать. Сейчас-то они занимаются защитой территории и разными мелкими поручениями — Аттал пока не пускал их в дело, приглядываясь, но, по всей видимости, время настало. Был ещё Лёха Молодой и его спортсмены, но это совсем юная поросль, пристяжь, их даже в дом не допускали. Как таких вводить в игру? На неопытных и надежды меньше, да и вообще, как говорит Ильсид, посылать необученных в бой — это всё равно, что собственноручно вонзать им нож в спину. Кто-то, может быть, взлетит, но таких будут единицы. А остальные сгорят.