Путешествие от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной
Шрифт:
Нариман Валентинович Суханов давно уехал из Якутска в Москву (в конце 70-х) и уже ушел из жизни. В Якутске о нем напоминают здания, построенные по его проектам, памятная доска на доме, в котором он жил в начале проспекта Ленина, а также легенда о том, как он привез в Якутск Андрея Вознесенского и как поэт читал стихи на ступеньках Русского театра. Внезапно мне приходит в голову мысль проверить этот образчик городского фольклора. А вдруг это не так? С одной стороны, вроде нет ничего особенного в этой легенде – приезжал же Евгений Евтушенко к своим якутским друзьям, в июне 2016 г., плыл с ними к Ленским столбам, читал стихи у памятника Пушкину. С другой же стороны, в 70-х годах ХХ века не было такой свободы передвижения, да и вообще никаких других свобод не было.
Не без труда, но я все же нашла родственников Суханова – его племянница Ирина Суханова работает в магазине «Цветы» на проспекте Ленина, и живет она сейчас в квартире знаменитого дяди. Я спросила Ирину, слышала ли она что-нибудь про приезд культового советского поэта в нашу северную столицу, не то в 70-х, не то в 80-х годах прошлого века. Но Ирина сообщила, что она была ребенком-подростком, когда дядя жил в Якутске и почти ничего не помнит. Зато у женщины оказалась при себе уникальная книга – «Записки архитектора» Наримана Валентиновича Суханова, он успел написать ее в Москве, точнее в Подмосковье, сидя на своей даче. Книга вышла в 2008 году, в столичном московском издательстве и в Якутск передали только один экземпляр. В столице жизнь и карьера Наримана Валентиновича Суханова сложилась весьма удачно – в течение почти 10 лет он работал первым заместителем Председателя Госстроя РСФСР, был также Главным архитектором БАМа. Но на пенсии он очень заболел, даже лишился ноги, и написание мемуаров для него было лучшим лекарством, таблеткой от депрессии. Для Ирины Сухановой эта книга – раритет, живое напоминание об известном родственнике, она не разрешила мне ее взять к себе домой и я читала книгу, сидя в ее цветочном магазине, читала просто взахлеб – это славный бестселлер о советском времени.
В «Записках архитектора» я нашла то, что искала. Андрей Вознесенский, действительно, прилетал в Якутск – это случилось летом 1977 года, в аэропорту его встретил его друг и однокурсник Нариман Суханов, поэт читал стихи в Русском театре и в аудиториях ЯГУ, на ступеньках театра и университета он устроил настоящую автограф –сессию, надписывая журнал «Знамя» за 1973 год со стихами, посвященными Нариману. Нариман Валентинович подарил поэту конверт, в котором лежали волосы со шкуры мамонта. Так что народная молва на сей раз почти ничего не исказила.
Спокойные, застойные 70-е, расцвет СССР. Папа проработал 14 лет председателем Обкома профсоюза транспортных рабочих республики. В СССР профсоюз был огромной созидательной силой, он реально делал много для простых, рядовых тружеников. Папа строил пионерлагеря, детские сады, санатории, читал лекции о важности проведения и организации социалистического соревнования. А как он обожал собирать шоферов, таксистов на профсоюзные собрания и беседовать с ними о жизни, узнавать об их нуждах, переживаниях! Крепко уважал настоящих работяг-шоферов, которые жить не могли без заснеженных колымских трасс, туманов в окне, терпкого запаха кофе из термоса. Был у него один такой соратник – Виктор Феофанович Паутов.
Я снова достаю папины записи. «На стандартном белом листе я пишу о нестандартных судьбах», – рассуждал папа. Прямо как Евтушенко, только в прозе. Великий поэт когда-то сказал стихотворно: «Людей неинтересных в мире нет. Их судьбы – как истории планет. У каждой все особое, свое, и нет планет, похожих на нее». В главе « Крепче за баранку держись, шофер!» папа написал про то, как работал в профсоюзе транспортников и как связали его извилистые пути-дороги судьбы со многими славными людьми:
«…В этой шоферской главе я хочу вспомнить о людях хороших. Я таких много знавал. Где же вы теперь, «друзья-автополчане»?! Все автотранспортные коллективы советских времен, когда я работал председателем обкома профсоюза «Автотрансшосдор», были мощными и люди, которые их возглавляли, были крепкими и энергичными. «Гвозди бы делать из этих людей. В мире бы не было крепче гвоздей». Вот смотрю на фото, на котором стоим мы вдвоем: шофер-работяга Виктор Паутов и я. XIV съезд профсоюзов, Москва, 24-25 февраля 1982 года. У Виктора Феофановича на лацкане пиджака – ордена, а мой отглаженный пиджак в то время был осчастливлен только скромным значком – «Отличник социалистического соревнования». Но я этот значок любил, всегда носил. Правда, дома у меня лежала медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне, 1941-1945 гг.», я получил ее, когда был еще мальчишкой, очень ей дорожил. Одевал только на День Победы. А еще я любил почему-то носить медаль отца, Ивана Венедиктовича Подойницына – «За победу над Японией». Я всегда гордился тем, что мой отец в войну с Японией ушел на Мукден, который и в Русско-Японскую, и в Советско-Японскую был знаменит и кровопролитен, а в Великую Отечественную войну мой отец Иван Венедиктович Подойницын – служил старшиной Военно-санитарного поезда, что стоял в Куйбышевке-Восточной. Но вот сейчас, когда я пишу эти строки, в марте 2011 года, на моем флотском пиджаке уже красуется 40 орденов и медалей, которые я заслужил своим честным трудом в Якутии…
Виктор Феофанович Паутов ходил в архи дальние рейсы, на тысячи километров, от Якутска через Алдан, Чульман – до станции Сковородино, моей малой родины. Я любил эту дорогу, потому что именно по ней я приехал свыше 50 лет тому назад из Читинской области на Север, в Якутск – со своей молодой супругой Екатериной Кутовой, одним полупустым чемоданом и щенком, которого нам подарили по пути. А Феофаныч рассказывал мне об особенностях каждого рейса, и о том, как его принимали в сельских и поселковых столовых. Впрочем, столовых тогда было не очень много по трассе. Чаще Паутов делал себе пельмени на примусе, внутри своей кабины.
С именем Паутова связано замечательное начинание шоферов города Якутска и республики. В начале 1974 года он дал слово: за два оставшихся до конца девятой пятилетки года записать на свой счет миллион тонна-километров. Так родилось движение «миллионеров». Да, мой друг Феофаныч был нашим, советским «миллионером»! Его обязательства многим казались несбыточными. «Это невозможно сделать на ЗИЛ-130!» – говорили скептики. Паутов водил ЗИЛ-130 – колесил на машине с прицепом по горным трассам, с крутыми поворотами, затяжными подъемами. Прибавьте сюда наш северный туман да пятидесятиградусный мороз. И размывы после дождей прибавьте …
Паутов не мог без дороги. Он каждый раз намечал и покорял новые рубежи, посвященные съездам партии, профсоюзным съездам, красным дням календаря. Помню, вернулся из рейса, позвонил мне доложил, отдохнул день и собрался обратно. Надо было подарить родине к 60-летию Великого Октября очередной миллион тонно-километров. Паутов вел свой ЗИЛ-130 по Амуро-Якутской магистрали уверенно и достойно, но никогда не лихачил, он даже медленно ездил, удивительно, как успевал так много «намотать километров», кстати, дорога пролегала рядом с железнодорожным полотном. Тогда строили БАМ. Паутову посчастливилось увидеть тепловоз на якутской земле – даже дату точную помню, это было 19 декабря 1976 года. Он был из тех, кому везло в пути.
Коротков Вячеслав Михайлович руководил автоколонной 1366, самым крупным автопредприятием в Якутске, и даже, может быть, во всей Якутии. Хотя, возможно, я чуть преувеличиваю, у алмазников, в Мирном были фирмы и покрупнее. Впрочем, все по порядку. Короткова я по-особому любил, потому что он – мой земляк, родом из Читинской области, такой же, как и я, гуран. И было еще одно удивительное совпадение в нашей судьбе – мы оба учились в Благовещенске, только я в БРУ, Благовещенском речном училище, а Вячеслав – в Амурском политехническом техникуме. Но тогда, в юности нам встретиться было не суждено, потому что я окончил БРУ, уехал по распределению на реку Лену, в Якутск, и только пару лет спустя этого Вячеслав приехал учиться в свой АПТ, пошел по моим стопам – ходил в тельняшке, мечтал через Амур махнуть в Китай, что, впрочем, один раз и осуществил, танцевал с девушками на танцплощадках и др. . Коротков был мужик-богатырь и везучий по жизни. Ничего и никого не боялся, шел напролом во всех делах и почти всегда побеждал. Когда он по окончанию Сибирского автодорожного института приехал по распределению в п. Полярный Мирнинского района, с ним произошел такой случай: он предотвратил возгорание в машине, спасая людей – у него обгорели волосы, лицо, порох взорвался в руках, но он выжил и достаточно быстро пришел в себя, даже следов не осталось. Как-то он два пальца обрезал циркулярником, нисколько не растерялся, положил их в лед, не теряя времени отправился к врачу-травматологу и тот ловко пришил пальцы. Увечья также не осталось. Вячеслав пережил туберкулез, рак и прочие «неприятности». Но главное было, конечно, в том, что Коротков был рисковым мужиком, и в жизни, и на работе – трудился честно, всего себя отдавая делу, был главным инженером СУ 888, руководителем автоколонны 1366 (с 1982 – по 1995 – уточнение автора повести). Одна из самых крупных строек автоколонны – взлетная полоса аэропорта Якутск, это была ударная стройка одной из пятилеток.
Коротков, как все советские начальники, сосредотачивал все свои силы на выполнение планов пятилетки – это было законом. Коротков был иногда весьма жесток со своими подчиненными, но он не признавал лентяев, халтурщиков. Некоторые считают, что советским начальником было работать не так трудно – государство всегда помогало. Но это, конечно, не совсем так – помню, как Вячеслав Михайлович боролся за экономию нефтепродуктов, как установил личный контроль каждого водителя за расходованием топлива, сколько сил потратил на восстановление авторемонтных мастерских, как с трудом добывал на это деньги и др.