Путешествие от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной
Шрифт:
Чисто русским изобретением местные, из «племени волка» назвали забор из тонкого, вертикально стоящего тальника, сцепленного в единый ансамбль веток, доходящий до самого тына. Изобретательным оказался один из поселенцев – свой дом он построил на земляной площадке сверху векового свалившегося дерева – не хотел вырывать дерево с корнем. И природа вознаградила его за такое сердобольство, все сохранилось, дожило до наших дней – и крепкий дом, и забор-частокол, и толстое дерево, торчащее из-под дома… Я на этом дереве немного посидела, прикоснувшись к векам. Четыре года тому назад в этом доме умер один из его жильцов, и дом закрыли – в нем так и стоят скопческие сундуки, большие, красивые, полные вещей поселенцев – никто их не трогает…Интересно и то, что скопцы на каждом доме укрепили жестяные таблички «Саламандра. 1846 год» Саламандра – это страховое общество, которое страховало имущество от пожаров в Царской России. Но, как видим, за 150 лет ни разу эти «жестянки» никому не пригодились! Скопческое поселение в Бетюнцах – настоящее сокровище памяти о прошлом !
Но вернемся в Чочур-Муран и поговорим о транспорте. Как передвигались северные люди лютой зимой, в дни, когда солнце лениво пряталось в дымке? Они ездили на оленьих, на собачьих упряжках и на снегоходах.
Коля отправляется покорять снежные просторы на собачьих упряжках. Пока он едет, развалясь в санях, я разговариваю с младшим помощником погонщика собачьих обозов. Шучу – я просто беседую с парнем, который ухаживает за лайками – северными собаками с толстой шерстью и с голубыми глазами, с повадками волка.
– Нет-нет, – говорит парнишка, – они не волки, хотя похожи. Это не правильно так думать – у них нет повадок волка. Наши якутские лайки всегда были добрыми. Злых лаек, которые в улусах нападали на гостей дома, просто отстреливали. Выживали добрые. От наших лаек произошли аляскинские хаски.
Удивительные метаморфозы эволюции лаек – выживают только добрые! У людей бывает наоборот.
Затем мы берем в аренду в фирме «Arctic travel” снегоходы «Буран». Иван едет на своем снегоходе самостоятельно, как настоящий наездник. Вот это настоящий Север, отчаянная скорость, ветер в лицо – холодный и безжалостный! Ветер бьет просто наотмашь, когда мы пересекаем снежную пустыню. Мне кажется, мы едем со скоростью чуть ли ни 100 км в час – за полчаса пересекаем все замерзшее озеро. Одним словом, Джек Лондон! Хотите почувствовать Север, его просторы, снега, безмолвие, холод и жесткость его климата – прокатитесь на снегоходе по замерзшему алаасу!
Мы въезжаем на снегоходах на сопки. Это не слишком крутой подъем, но он требует мастерства. Мой водитель сообщает, что мы поднимемся на пик, высота которого 147 м. над уровнем моря. «Ух, ты! – про себя восторгаюсь я. – Это же высота пирамиды Хеопса в долине Гиза».
Мы мастерски и витиевато заезжаем на сопку и выходим на смотровую площадку, с видом на наш город. Водитель информирует, что этот пик называется Катюша. Катюша – так звали мою маму. Почему я не знала об этом раньше – о пике Катюша?!
Мы с Ваней встали у деревянной изгороди, которой была огорожена смотровая площадка и послали маме привет на небеса. В этот момент бледное зимнее солнышко слегка вышло из-за дымчатого укрытия и поприветствовало нас. Эффект гало (солнце в дымке) был разрушен ради моей мамочки.
Заснеженный, низкорослый, умиротворенный Якутск лежал у нас под ногами. Вид сверху, с пирамиды Хеопса, с пика Катюша был совсем другим – вид был невозможно красивым! Это была графика четких линий, черных дорог, белых квадратов домов, желтых куполов церквей. Это было нарядно и скупо в красках одновременно, как на монохромных фотографиях Александра Родченко.
В залах Чочур Мурана мы с папой рассматривали всякую всячину, артефакты ушедших эпох, в основном советской – швейная машинка, транзистор, патефон, старый сундук, стакан в граненом подстаканнике… Рассмотрели с ним карту Якутска (было написано Якутскъ) 1910 г. Это были маршруты русских землепроходцев ХУII века: Ивана Москвитина, Ерофея Хабарова, Василия Пояркова, Семена Дежнева и др. Интересно, что была еще одна карта – на ней значилось Великая Татария, или Grand Tartarie. Я вначале вообще прочла Гранд Тартарары. «Что за чушь, какие тартарары?» – подумала я. Но нет, это была Татария – картограмма ХIII– ХV вв. Времен горячей бойни с хазарами, которые преследовали набегами из степи русские крепости. На карте выделялась Moscovie, а вот такой земли как Якутия еще не знали. По скифским землям, по снежным пустыням Севера вовсю гуляли кочевники, «солнечные рыцари», как о них возвышенно написал П. Зарифуллин, но кочевники еще не создали своего государства.
Добрый домовой в амбаре пустил нас на ночь. Спали мы хорошо – миссия этнографической экспедиции была выполнена: карты и маршруты найдены, дороги и подъездные пути, быт местных людей изучены, дневники заполнены…
…Сюжет второй на местные темы. Есть под Якутском такой населенный пункт – поселок Табага. Был образован в ХVIII в. как ямщицкое поселение, здесь жили в основном русские мужики и их семьи, меняли лошадей на переправе. Из века в век Табага «держалась» на трудолюбии и живучести (Гумилев сказал бы, пассионарности) нескольких крепких русских родов – Соколовы, Лобановы, Харюзовы.
Представители этих родов-кланов возделывали картофельные поля, преуспели в посадке турнепса и капусты, деньги зарабатывали на ДОЦе – деревообрабатывающем комбинате, самом крупном предприятии Табаги, продавали по всей Якутии деревянные «кругляки», в Великую Отечественную все мужики из поселка честно ушли на фронт.
В центре поселка сейчас стоит высокий монумент-стела – на нем высечены фамилии героев-односельчан, которые прославили на полях сражений северный край. Из 29 фамилий 9 – это Соколовы. На каждом доме на улице Центральной в центре Табаги «горит» красная звезда или звезды – это значит, из этой хаты уходили парни на войну.
Артефакты ямщицкого периода жизни в Табаге пусть немного, но все же присутствуют – это маленькие, вросшие в землю домики, окна с голубыми наличниками, окна, кстати, миниатюрные, игрушечные – чтоб сохранить тепло, стоят безглазые, безоконные сараи – по темному дереву видно, что им более ста лет, возле игрушечных по размерам домишек имеются еще старинные изгороди, построенные без единого гвоздя – бревна уложены не вертикально, а горизонтально, друг на дружку.
Таксист, который как-то вез меня в Табагу, между делом сообщил, что представители трех фамилий до сих пор живут в поселке. Вот он, например, знает Петьку Соколова, который всю жизнь «вкалывал» пилорамщиком на ДОЦе, а после выхода на пенсию так и остался коротать свой век на краю старой Табаги. Не бросил Север, не перебрался, как многие, на Большую Землю. «Просто жаль,– вздыхал табагинский водитель, потомок ямщиков, – если дома эти снесут, когда будет проходить здесь железная дорога, и от прошлого ничего не останется…Забудут люди, какими крепкими были русские ямщики и их праправнуки…»
Рядом со старой Табагой расположен прекрасный уголок – Дом отдыха «Ленские просторы». Красивое двухэтажное здание построено на склоне сопки, в сердце соснового и березового леса, прямо над рекой. Напротив здания Дома отдыха установили огромный шатер, в котором проходят свадьбы.
Но есть одна фишка в этом месте отдыха, которая может привлечь сюда очарованных странников – это небольшой песочный плес, на котором поставили столик, стулья для гостей, чтобы отдохнуть, выпить вина на семи ветрах. Это просто какой-то ресторанный экстрим. Самое примечательное состоит в том, что столик всего один, а больше и не поместится на небольшой площадке, которая как будто нависает над рекой. Я бы назвала этот мини-ресторанчик для одной пары или для маленькой-маленькой компании – «На крутом склоне горы», «Над пропастью во ржи» и так далее в таком же стиле.