Путешествие от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной
Шрифт:
Помню, как моя маленькая дочка Ирина как-то спросила меня в Якутске: «Папа, а зачем ты сделал печать на своей руке? Чтобы не искать печать, когда к тебе приносят бумаги, да?!» Моя дочка видела, когда сидела у меня на коленях, в моем кабинете, как мне постоянно несут документы на подпись, а потом еще ставят на них печати. Я засмеялся над ее словами. А потом подумал: так это же БРУ определил мою судьбу управлять людьми, пусть не на кораблях, а на предприятиях – но все равно управлять, командовать, это БРУ предрек мне удачу…
Благовещенское речное училище, лучшие в жизни четыре года учебы, постижения профессии, практики на корабле «Сергей Лазо», годы честной мужской дружбы, когда вырабатывался характер, годы светлых надежд. Как в песне поется: «Не забывается такое никогда…» Я был курсантом эксплуатационного отделения, через год меня назначили старшиной роты. Это была вторая в моей жизни начальственная должность. В тот момент я почувствовал себя продолжателем дела отца, героя китайского Мукдена. Я был, конечно, горд собой.
Я вообще старался брать пример с мужчин, которые воевали на Великой Отечественной войне. Был у нас в училище один такой – для меня и пример, и учитель. Это командир роты капитан-лейтенант Нещадин. Каплей Нещадин был бравым фронтовиком, с наградами, с опытом сражений и побед. Для меня он представлялся бесстрашным и непобедимым, даже фамилия у него была какая-то бескомпромиссная. Хорошая фамилия для воина, который не щадит живота своего ради Отечества. Нещадин приходил в училище в 5.30 утра, поднимал роту в 6 утра. Был человеком самодисциплины, требовательным, строгим. Много времени утекло, более 50 лет, лица моих преподавателей стерлись из памяти, хотя все преподаватели были хорошими, а вот мужественный облик Нещадина, его голос, его уверенный взгляд помню до сих пор.
Помню мою практику в Хабаровске. Ходил матросом на корабле «Сергей Лазо». Ласточкино гнездо помню, просторы Амура. Осталось воспоминание о шальной мечте перейти в Китай и хоть одним глазом посмотреть, как они там живут, наши братья навеки. Помню, как приходила мне в голову мысль броситься с утеса, так как нет на свете верной любви… Но, слава богу, я этого не сделал. Я убедил себя, что все у меня еще впереди, а неприятности и подвохи судьбы надо уметь переживать и становиться еще сильнее.
А дело было так. На первом курсе Благовещенского педагогического института училась моя первая любовь – Фаина Пролинская. Девчата, будущие «учителки» ходили к нам в училище на танцы, каждую субботу. На танцах, в родном училище я и влюбился в Фаину. Я был полностью уверен в своих чарах, но, увы, Фаина переметнулась от меня к парню по имени Коля Зима.
А я-то старался – на выпускной вечер поехал за город для нее, Фаины цветы искать. Кстати, ездил с тем самым Колькой, на мотоцикле. Мы залетели в кювет и я сломал руку. До выпускного вечера я так и не добрался. И вот пока я лежал в больнице, она, моя девушка стала встречаться с Колей. С этим человеком с несерьезной фамилией, который, впрочем, тромбонил в местном оркестре, у нас в БРУ. У него лицо было не слишком красивым, изъеденным оспой. Мне казалось, я был намного привлекательней – один рыжий чуб из-под бескозырки чего стоил! Из всей этой истории я сделал ценный вывод: тромбон, саксофон и гитара – великие вещи, они, оказывается, могут составить серьезную конкуренцию форме речника в острой борьбе за женское сердце.
Но не только для меня, рыжего парня из Албазино, Благовещенск стал судьбой, славным городом юности, в котором рождались мечты, зрели удивительные надежды, но и для моей родной сестры – Лауры Ивановны Подойницыной-Шеиной, – она параллельно со мной, тогда, в начале пятидесятых училась в Амурском сельскохозяйственном техникуме, а также для моего младшего родного брата Геннадия Ивановича Подойницына Благовещенск тоже «сбылся» как город юности – по моим стопам он поступил в Благовещенское речное училище и также успешно окончил его.
За год до окончания БРУ я стал кандидатом в члены ВКПб, а затем и членом партии коммунистов, которой был верен всю свою жизнь. По распределению я отправился в Ленское речное пароходство, в г. Якутск. Поехал туда не один, а со своей молодой супругой Екатериной Валерьяновной Кутовой, своей настоящей любовью, с Екатериной я прожил в счастливом браке 50 лет.
Выше я писал, что хотел стать капитаном. На самом деле я не стал капитаном корабля. Но я смог стать капитаном своей судьбы. Только год я проработал диспетчером на Даркылахском участке Якутского речного порта, вместе со своими сокурсниками по БРУ Женькой Косицыным и Ленькой Копыловым. И через год партия послала меня на другой участок работы – я стал инструктором отдела транспорта Якутского горкома партии. А затем моя карьера резко пошла вверх. В 33 года я был назначен директором Якутской республиканской типографии. Смог добиться того, что типография стала первым в республике предприятием коммунистического труда. А также моя типография получила имя Юрия Алексеевича Гагарина. Я работал заведующим отделом коммунального хозяйства Якутского горсовета. Занимался благоустройством дорог, озеленением города, поставил памятник солдату, который воевал во время Великой Отечественной войны на озере Ильмень, я зажег Вечный огонь на площади Марата, рядом с красивым берегом Лены. Я был одним из тех, кто старательно делал свой город благоустроенным и нарядным.
В 1971 году я был избран председателем Обкома профсоюза транспортных работников ЯАССР. На этом посту проработал 14 лет, и сделал тоже достаточно много. В советские времена профсоюз был большой силой, мы реально защищали людей труда, рабочих – в моем случае это были шофера-работяги, дальнобойщики, таксисты, автобусники, которые колесили по туманным северным трассам. Я любил выступать на рабочих собраниях, говорить с простыми людьми. Строил санатории, пионерлагеря, детские сады.
1 ноября 1985 года я был назначен директором Русского драматического театра. Когда-то, когда я еще учился в БРУ, я играл в любительском театре, театром интересовался всю жизнь. Я уже был фактически на пенсии, но когда стал директором театра, я буквально бросился в бой, с головой окунулся в новую работу. Решил немедленно сделать ремонт, восстановить театр – он лежал в руинах после пожара. И я, как всегда, своего добился – нашел хороших, опытных строителей в тресте «Якутуглестрой», в Южной Якутии и они в рекордные сроки, за три года восстановили храм культуры.
В 2000 году, в городе моей юности, в Благовещенске проходил театральный фестиваль «Благовещение». С каким удовольствием я вез своих актеров в свой любимый город! Билеты для всего БРУ были, конечно, бесплатными: для преподавателей, курсантов и даже членов их семей. Ностальгия по прошлому волновала мою душу, я гулял по набережным Амура и вспоминал прошлое. «Где же вы, друзья моей юности? – вопрошал я про себя. – Матросы, офицеры, каплеи, капитаны, тромбонисты – да какая разница, кем вы стали? Для меня вы все – друзья юности» . Между прочим, тогда в Благовещенске, в далеком 2000-м наш театр был назван Лучшим театром Сибири и Дальнего Востока. Думаю, стены родные помогли.
Ведь где бы я ни был за свою долгую жизнь, я всегда вспоминал БРУ. Между прочим, если взять карту мира и прочертить на ней линии-маршруты от Тикси до Шри Ланки, и от Петропавловска-Камчатского до Лондона, то карта будет испещрена моими маршрутами, как от нечего делать… Так вот, где бы я ни был, я помнил заветы и девизы юности, бульвары на Амуре, гавань под именем Юность… Я все всегда помнил!
Я обращаюсь к вам, молодые – будьте сильными и целеустремленными, романтичными и мужественными, верьте в свою мечту! Станьте капитанами своей судьбы!»