Путешествие по Средней Азии
Шрифт:
в 100 футов высотой (пиштак), свидетельствуют о былом великолепии. Уцелевшая
часть с баш-нями и искусным порталом сплошь выложена мозаикой прекрас-ного,
ни с чем не сравнимого цвета и притом такой плотной, что мне с невыразимым
трудом удалось отколоть чашечку цветка, от которого у меня сохранился в
целости только внутренний бутон-чик из трех наложенных друг на друга
лепестков. Вопреки разорению, совершаемому с ревностным усердием, внутри,
где теперь расположилось депо конных повозок, сдаваемых внаем для поездок в
Коканд или Карши, все еще видна мечеть с чудом сохранившимся гигантским
рахле^102 , и еще многие десятилетия самаркандцам будет что ломать и
крушить, пока они не унич-тожат все окончательно.
Помимо названных монументальных памятников есть еще отдельные башни и
куполообразные постройки, творения про-шедших веков. Насколько это было
возможно, я обследовал их все, но, несмотря на все мои старания, не смог
обнаружить никаких следов знаменитой греческой и армянской библиотеки,
которую, согласно широко распространенному преданию, по-бедоносный Тимур
перевез в Самарканд для украшения своей столицы. Эта басня, каковой я ее
считаю, обязана своим проис-хождением чрезмерному патриотизму армянского
священника по имени Хаджатор, который будто бы приехал из Кабула в
Самар-канд и там нашел огромные фолианты на тяжелых цепях в баш-нях, куда ни
один мусульманин не осмеливался войти из страха перед джиннами. Позже, если
я не ошибаюсь, один французский ученый включил эту басню в "Историю армян",
и так как мы, европейцы, не менее жителей Востока любим позабавиться
вся-кими вещами, окруженными таинственным мраком, нам, т.е. нашим
исследователям древностей, захотелось поверить, что азиатский завоеватель
мира отправил несколько сот мулов, нагруженных греко-армянскими
манускриптами, за 120 перехо-дов в свою столицу, для того чтобы его татары
принялись изучать иноземные языки и историю.
Насколько мала наша вера в существование упомянутой библиотеки,
настолько категоричны возражения против любых утверждений, приписывающих
самаркандским памятникам архи-тектуры китайский характер. Правда, границы
сферы влияния *[164] *Китая отстоят только в 10 днях пути, но ведь до самого
Китая 60 дней езды, поэтому человек, имеющий хотя бы малейшее пред-ставление
о закрытых границах "Небесной империи", сразу поймет, как мало общего могут
иметь китайцы с закоренелыми мусульманами, не в меньшей мере сепаратистами.
Надпись на фасаде гробницы Тимура, с которой по стилю и украшающей ее
отделке более или менее схожи все остальные монументы Самарканда, ясно
доказывает, что мастерами были персы, и достаточно лишь сравнить эти
памятники с памятника-ми Герата, Мешхеда и Исфахана, чтобы увидеть, что это
искус-ство - персидское.
Но довольно о прошлом и истории Самарканда. В новом городе, стена
которого высится на расстоянии часа езды от развалин старой стены,
(Возможно, эти развалины просто указывают прежние границы предместий, так
как Р. Г. де Клавихо, приезжавший в 1403 г. в составе посольства ко двору
Тимура, рассказывает (как это явствует из перевода К. Р. Маркхэма, с. 172),
что цитадель стояла на краю города, т.е. там, где и сегодня. Пространство
между упомянутыми развалинами стены, где есть также глубокий ров, и новыми
стенами было, вероятно, заселено, но не принадлежало к городу.) шесть ворот
и несколько сохранившихся еще с прежних времен базаров, где продаются
знаменитые кожаные изделия и со вкусом изготовленные деревянные седла, эмаль
на которых сделала бы честь любому европейскому мастеру. Во время моего
пребывания в городе Тимура на базарах, больших площадях и улицах была
постоянная давка, потому что все было запружено вернувшимися из похода
войс-ками. Обычное же число жителей составляет, вероятно, не более 15-20
тысяч, из них две трети - узбеки, треть - таджики. Эмир, главная резиденция
которого находится в Бухаре, имеет обык-новение каждое лето проводить здесь
два-три месяца, потому что Самарканд лежит более высоко и преимущества в
климате очевидны. В отличие от Бухары, где стояла гнетущая жара, в
Самарканде оказалось очень приятно, только вода, которую мне расхваливали
как аби-хайят (амброзию), была чрезвычайно плоха. Очень красив Дехбид
("Десять ив"), место паломничества и одновременно отдыха, расположенный в
часе езды от Самар-канда по другую сторону Зеравшана; там живут потомки
Махдум-А'азама, умершего в 949 (1542) году и здесь же похоронен-ного. У них
есть свой ханака (монастырь), и они очень госте-приимно принимают
паломников. Хотя Дехбид и расположен еще несколько выше Самарканда, все-таки
поразительно, что я увидел здесь в середине августа в тени большой аллеи,
которую велел в 1632 году посадить диванбеги^103 Наср в честь
вышеупо-мянутого святого, тутовые ягоды, которые даже в полдень были
прохладными. По дороге в Дехбид мне показали место, где был знаменитый
Баги-Чинаран (Тополевый^104 сад), по развалинам можно определить, где стоял
дворец, а деревьев совсем не видно.