Путешествие по Средней Азии
Шрифт:
хватит". Я понял, что добрый человек прав, и в тот же день вместе с
кунградским муллой отправился покупать названные предметы. В результате
половина одна моего хурджина (сумки) была заполнена ру-кописями, а другая
превратилась в склад товаров, предназ-наченных на продажу. Таким образом, я
сделался в одно и то же время антикваром, торговцем галантереей, хаджи и
муллой, а сверх того побочно занимался продажей благословений, нефесов,
амулетов и других чудес.
Удивительная перемена! Прошел ровно год с тех пор, как я совершал эти
разнообразные торговые операции, и вот теперь, запертый в четырех стенах,
сижу и пишу по восемь часов в день. Там мне приходилось иметь дело с
кочевниками, выбиравшими из стеклянных бусинок самые яркие, а из амулетов
тот, края которого были обведены самым толстым слоем красной краски, здесь
же мне приходится иметь дело с издателями, критикой и публикой, чьи
разнообразные желания удовлетворить, конечно, труднее, чем запросы моды юной
туркменки или смуглой дочери джемшидов.
К своему крайнему удивлению, я обнаружил в Карши пуб-личное
увеселительное место; ничего подобного я не встречал ни в Бухаре, ни в
Самарканде, ни даже в Персии. Собственно говоря, это большой сад на берегу
реки с несколькими аллеями и цветочными клумбами, носящий скромное название
"календер-хане" ("дом нищих"). Здесь-то и прогуливается beau monde Карши с
двух часов пополудни до заката солнца, а иногда задерживается на час позже.
Там и сям дымятся самовары, а вокруг них всегда несколько теплых компаний.
Эта развеселая толпа - зрелище для путешественников по Средней Азии весьма
необычное. Впрочем, жители Карши отличаются веселым, лег-ким нравом и
считаются ширазцами Бухарского ханства.
* [172] *После трехдневного пребывания в Карши я выехал в
сопро-вождении Молла Исхака (так звали моего спутника - кунградского муллу)
и двух других хаджи в Керки, до которого было 14 миль. Туда ведет
одна-единственная дорога. Проехав две мили, мы оказались в Файзабаде,
большой и, как я слышал, богатой деревне. Миновав ее, мы провели половину
ночи в развалинах цистерны, которых здесь много; все они остались со времен
Абдулла-хана. Хотя окрестности считались совершенно без-опасными, нам
все-таки посоветовали быть после Карши насто-роже, потому что здесь уже есть
туркмены, которым нельзя доверять. Мы поставили своих ослов в один угол
развалин, а сами легли в передней части на своих сумках и спали поочередно
до полуночи. Тогда мы встали и отправились дальше, чтобы до полуденного зноя
достигнуть намеченной станции. Задолго до полудня мы добрались до цистерны
Сенгсулак. Увидев издали вокруг нее юрты и пасущийся скот, мы обрадовались;
теперь мы поверили, что найдем воду, в чем прежде сомневались, нагрузив
поэтому своих ослов водой про запас. Куполообразный высокий свод цистерны,
несмотря на более чем двухсотлетний возраст, сохранился в абсолютной
целости, так же как и ниши, дающие тень путникам. Цистерна, расположенная в
нижней части долины, весной доверху напол-няется водой. Теперь глубина воды
в ней была всего 3 фута, вокруг нее стояло около 200 юрт узбеков из племени
кунград и найман, голые дети плескались в цистерне рядом со скотом, и все
это несколько портило прекрасный вкус воды. Так как отсюда до Керки
насчитывают шесть миль, мы решили облег-чить нашим животным этот длинный
переход и проделать его ночью, а день использовать для сна. К сожалению, наш
покой вскоре был нарушен, так как узбекские девочки успели разглядеть наши
кораллы и поспешили явиться с большими деревянными мисками верблюжьего и
кобыльего молока, подстрекая нас к обмену.
Мы выехали через час после захода солнца. Была чудесная тихая ночь. Не
прошло и четырех часов, как нас сморил сон, мы сели отдохнуть и заснули,
держа поводья в руках. Нас разбудили всадники. Упрекнув в неосторожности,
они велели нам ехать дальше. Мы вскочили на ноги и частью пешком, частью
верхом добрались на восходе солнца до Оксуса. На нашем берегу, на холме,
была цитадель, а на другом, на крутой возвышенности, - пограничное
укрепление, а вокруг него городок Керки.
Оксус, текущий между двумя упомянутыми возвышенностя-ми, почти в два
раза шире, чем Дунай между Пештом и Офеном. Течение очень сильное, но,
несмотря на это, есть песчаные отмели. Наша переправа длилась целых три
часа, потому что, на наше несчастье, нас относило вниз по течению. Даже если
переправа совершается при наиболее благоприятных условиях, а именно летом,
когда вода в реке самая высокая, на нее тратят добрых полчаса, так как
никому ни разу не удавалось провести *[173] *лодку, не посадив ее на мель;
лодочнику приходится слезать в воду и с помощью каната перетаскивать лодку
через мелкие места. К счастью, жара была не такая сильная, как при нашем
переезде у Ханки, и нам не пришлось много страдать. Перевозчи-ки оказались
достаточно гуманными и не взяли с нас денег. Но едва мы ступили на другой
берег, как нас задержал дерьябеги^106 губернатора Керки. Он обвинил нас в