Путешествие по Средней Азии
Шрифт:
аллах". Придя в себя, я почувствовал некоторое облегчение. Колющие жгучие
боли мало-помалу проходили, совершая в обратной последовательности тот путь,
которым они явились Солнце не успело еще подняться на высоту копья, как я
уже встал на ноги, правда совершенно обессиленный. Мои спутники уверяли
меня, что только утренняя молитва может изгнать дьявола забрав-шегося в тело
человека с укусом скорпиона, в чем я, конечно не смог сомневаться. Да, эту
ужасную ночь я не забуду вовек .
После долгого ожидания мы, наконец, получили сообщение о прибытии
гератского каравана, и я поспешил в Керки в надежде продолжить свое
путешествие, но отъезд снова задержался из-за споров о пошлине с
возвращающихся домой рабов. У Молла Земана в караване было около 40
освободившихся рабов, частью из Герата, частью из Персии. Они отправились
домой под его защитой, которая дорого обходилась несчастным, но идти в
одиночку было слишком опасно, потому что первый встречный *[177] *мог снова
схватить их и во второй раз продать в рабство. Несмотря на то что Земан был
хорошо знаком со всеми погра-ничными чиновниками, у него всякий раз при
переходе границы возникали перебранки не столько из-за таксы, которая здесь
была твердой, сколько из-за числа рабов, которое он всегда стремился
уменьшить, а начальство - увеличить. За раба могли посчитать любого
незнакомого человека, а так как каждый хотел защитить-ся от этого
подозрения, то крикам, спорам и сумятице не было конца. В итоге дело
все-таки отдавалось на усмотрение керванбаши, который из 100-150 едущих с
ним людей признавал освободившимися рабами только тех, кого неопровержимо
выдавали черты лица, речь или другие приметы. В общем, чаще всего подозрение
вызывают бродяги и едущие без какой-либо определенной цели, а так как все
они большей частью называют себя хаджи, то политика Молла Земана заключается
в том, чтобы собрать в Бухаре как можно больше настоящих хаджи, а в их ряды
вставить затем своих рабов - мнимых хаджи.
Целый день прошел в осмотре тюков с товарами, а также людей, верблюдов,
лошадей и ослов. Наконец мы отправились в путь в сопровождении таможенника,
который строго следил за тем, чтобы ни один путник не присоединился к
каравану на окольной дороге. Только после того как мы доехали до
необи-таемых мест, где проходит граница Бухары, чиновник повернул назад, а
мы продолжили свой путь по пустыне, рассчитывая через два дня добраться до
ханства Андхой.
Мой тяжело нагруженный ослик резво трусил в ночной тишине, и в первый
раз мне пришла в голову радостная мысль, что я повернулся спиной к
Бухарскому ханству и теперь нахожусь на пути к дорогому Западу. Невелики,
правда, плоды моего путешествия, думал я, но я везу самый ценный для меня
приз - свою жизнь; мое сердце забилось сильнее от блаженства, едва я подумал
о том, что, может быть, счастье будет сопутство-вать мне и в дальнейшем и я
достигну Персии - Мекки моих самых горячих желаний. Наш караван, состоявший
из 400 вер-блюдов, нескольких лошадей и ослов, образовывал длинную цепь. Мы
бодро шли всю ночь и, когда утро было уже в разгаре, достигли станции Сейид,
находящейся в 6 милях от Керки; там есть несколько колодцев, но вода в них
плохая. Уже на первой станции я заметил, что в караване было кроме меня
несколько человек, страстно желавших поскорее дойти до южной границы Средней
Азии. Это были освободившиеся рабы, вместе с ко-торыми устраивались на отдых
и мы, хаджи. Находясь среди них, я узнал много печальных историй.
Возле меня был согнутый возрастом старик, который вы-купил в Бухаре
своего тридцатилетнего сына, чтобы вернуть мужа невестке, отца внукам. Сумма
выкупа, 50 дукатов, заста-вила бедного старика взять в руки нищенский посох,
но он сказал: "Лучше терпеть нужду, чем видеть сына в цепях". Он был родом
из Хафа в Персии. Недалеко от меня лежал другой человек *[178] *из того же
города, еще крепкий, но поседевший от горя, потому что туркмены несколько
лет назад похитили у него жену, сестру и шестерых детей. Несчастному
пришлось целый год колесить по Хиве и Бухаре, разыскивая членов своей семьи,
томящихся в рабстве. После долгих скитаний он узнал, что жена, сестра и двое
младших детей не вынесли жестокостей неволи; из оставшихся в живых четверых
детей он смог выкупить только двоих, потому что за двоих других,
превратившихся в хорошень-ких девушек, потребовали слишком высокую цену.
Немного дальше сидел молодой гератец, выкупивший свою пятидесяти-летнюю
мать. Два года назад на дороге из Герата в Гуриан на нее, ее мужа и старшего
сына напала шайка разбойников (аламан); она видела, как оборонявшиеся
мужчины пали под копьями и мечами туркмен; потом после бесконечных страданий
она была продана в Бухаре за десять дукатов. Теперь же за нее пришлось
отдать двойную цену, потому что владелец, узнав в покупателе ее сына, извлек
немалую выгоду из сыновних чувств. Я не могу не упомянуть еще несчастного
родом из Теббеса. Восемь лет назад он был взят в плен, а два года назад отец