Пятничная я. Умереть, чтобы жить
Шрифт:
«Потому что и сам не больно-то мечтал о таком браке».
Что ж, решение пока не бить морду, а поговорить, было на редкость правильным. Чем больше Титус трепал языком, тем яснее становилась ситуация. Перспективы вырисовывались «ч'yдные». Ей предстояло провести две недели в обществе человека, который ее, похоже, и знать-то не хотел. С одной стороны — и ей самой будущего супруга век бы не видать, а с другой… Точнее, не так! Не с другой стороны, а прямо напротив сидел тип, который мог стать куда большей проблемой, чем пока что неведомый, а потому совершенно не казавшийся опасным пресветлый дор Несланд с его «положением».
— Но
И тут паскуда Титус улыбнулся. Просто раздвинул губы и сощурил глаза, но в результате этих, казалось бы, очень простых мимических действий лицо его стало таким, что Янис-Эль захотелось передернуться. Слов не требовалось. Все было ясно. Янис-Эль дает добро на брак с «более подходящим» Титусом, который, взяв ее в жены, автоматически, как супруг, становится главой Высокого фьора Моберг. И ради этой сияющей перспективы мешающийся под ногами тхлен устраняется легким движением руки… Да чтоб тебе сучок вечного леса прямо в зад, паскуда ты остроухая!
Янис-Эль, а, вернее, Александре Иртеньевой, всеми фибрами души ненавидевшей и презиравшей предателей и вообще тех, кто так и норовил провернуть то или иное дельце тайком, за спиной, стало так мерзко, словно за завтраком она съела не омлет, а порцию печеных глистов.
— Я должна подумать.
— Понимаю.
Янис-Эль отвернулась. На лице Титуса явственно читалось: «Да что ты там можешь надумать, курица?» «Паскуда! — в стопятидесятый раз подумала Янис-Эль, а потом поправилась: — Нет, не паскуда — гнида! Глист печеный!» С каким же наслаждением она этого эльфа будет бить, когда станет уже можно. Секса не надо! И любимых пирожных «картошка» заодно.
В отдалении уже показались горы. Они сплошь заросли лесом, издалека казавшимся совершенно черным, но были недостаточно высокими, чтобы нести на себе величественные снежные шапки. И слава богу. И так становилось все холоднее. Положенные в карету с утра камни уже остыли, и теперь ледяной ветер, свистевший в щелях на дверцах, выдувал последние остатки тепла.
Земель, которые принадлежали пресветлому дору Несланду, они достигли во второй половине третьего дня пути. Это были предгорья — холодные, суровые, с изобилием тут и там выступавших из скудной почвы камней… Но местность эта показалась Янис-Эль куда более родной и близкой по сравнению с приморским жирным изобилием, которое она оставила во Фраганаре. Здесь уже лежал снег. Густо в ложбинах и впадинах рельефа, в лесу между деревьев — предвестников Вечного леса, у северных стен домов в деревнях. Тонким, пока неуверенным слоем вдоль дорог и на полях.
Дома в деревушках тоже стали совсем другими. Ушли белый и красный в стенах и на крышах. Остался строгий серый. Таким был камень высоких фундаментов, ставшие тверже него от старости и воздействия климата бревна стен. Даже дранка на крышах была цвета зимнего неба… Но и это тоже было хорошо. Саша Иртеньева словно домой на родную Онегу вернулась.
На обед остановились в небольшой чистенькой таверне и только-только приступили к трапезе, как в нее ввалилось пятеро мужчин, одетых в теплые меховые куртки и засаленные кожаные штаны. Их высокие сапоги были грязны, лица небриты… Больше всего они походили на шайку разбойников, но вскоре выяснилось, что это регулярный пограничный наряд, состоявший из солдат пресветлого дора Несланда, объезжавший его неспокойные из-за близости аж двух границ земли.
Глядя на таких стражей, Янис-Эль подумала, что не удивилась бы, увидев их самих в роли контрабандистов и грабителей. Капитан Александра Иртеньева возмущенно рыкнула у Янис-Эль в груди. Эти, с позволения сказать, солдаты позорили себя и своего командира… Или хозяина, не важно. Главное, что это было неправильно. И это следовало категорически менять, приструнив раздолбаев твердой рукой, но… Янис-Эль одернула себя. Это было не ее дело.
Глава 11
Перекусив, вновь отправились в путь. Янис-Эль уже садилась в карету, когда один из людей дора Несланда подошел к Титусу. Пришлось притормозить на подножке и прислушаться. Неприязненно кривясь и периодически сплевывая себе под ноги, солдат говорил о том, что в окрестностях были замечены кадехо. Кто это такие, Янис-Эль не знала, но, судя по тому, как вытянулось лицо у дядюшки Титуса, ничего хорошего в полученной информации не было.
— Мы направляемся в Несланд Эльц в гости к хозяину, пресветлому дору Несланду. Я — фьорнис Титус-Тит Моберг, а это моя племянница, — Титус небрежно ткнул пальцем в хмурую Янис-Эль, — будущая супруга дора Несланда.
Солдат мазнул по Янис-Эль неожиданно цепким, очень внимательным взглядом. На мгновение глаза его задержались на поясе с ножнами, а после вернулись к лицу, и Янис-Эль увидела в них иронию, которая почему-то больно резанула по самолюбию. Еще секунду подумав, солдат кивнул.
— Мое имя — Гаррик Фьорнфельт. Капитан Фьорнфельт. Пресветлый дор Несланд, правда, ничего не говорил о вашем прибытии, но раз уж вы здесь, господа эльфы, мы вас проводим. Прошу следовать за нами.
Солдаты — и свита фьорниса Титуса, и люди дора Несланда — легко вскочили в седла. Мрачная Янис-Эль забралась в карету, в очередной раз при этом неловко наступив себе на подол треклятого платья. Следом за ней влез «дорогой дядюшка», и процессия тронулась.
— Кто такие кадехо?
Титус глянул косо, совсем по-человечески пожевал узкими бледными губами и после выдал:
— Волноваться не о чем, моя юная фьорнэ. Тебе о таких вещах не стоит думать.
Янис-Эль скривилась.
— Не надо разговаривать со мной как с истеричной человеческой девицей пятнадцати лет от роду. Я задала вопрос и прошу на него ответить.
Титус усмехнулся. Его нечеловеческие дымно-зеленые глаза стали злыми.
— Черные псы, Гончие ада — имен у кадехо много. Суть одна — это здоровенные вечно голодные твари, которые еще и магией природной наделены. В наших краях их, слава Вечному лесу, извели несколько веков назад. А здесь в предгорьях они встречаются часто. Если бы ты, фьорнэ, больше читала и меньше времени тратила на балы и флирт, ты бы это знала…
На очередной выпад Янис-Эль реагировать не стала. Вопросов у нее было еще предостаточно — например, почему это пресветлый дор Несланд, зная о том, что в округе появились опасные твари, и не подумал позаботиться о встрече невесты. Их что, вообще не ждут? Или на безопасность гостей просто наплевать? Но Титус на эти вопросы мог ответить только собственными измышлениями, да и общаться с ним в принципе не хотелось, так что Янис-Эль просто кивнула и откинулась на спинку сиденья, вновь уставившись на проплывающий пейзаж.